Екатерина Александрова - Короли без короны Страница 53

— Вы сейчас не во Франции, — отрезала Маргарита, — и вы собираетесь воевать в Артуа. Но король Филипп обещал Артуа вместе с должностью штатгальтера провинции вашему кузену Эгмонту. Он прочит его в приемники Альбе.

— Этого не может быть, — вырвалось у Александра. — Король Филипп и Альба убили отца Эгмонта!..

— Не убили, юноша, не убили, — поправила принцесса. — Ламораль Эгмонт кончил свою жизнь на эшафоте по приговору суда, в соответствии с законом, как мятежник и изменник. Полагаю, его сын не желает себе подобного же конца.

— Но Эгмонт не был изменником, — попытался настаивать Александр.

— Король Филипп считает изменниками всех, кто так или иначе противится его воле, — ответила Маргарита. — И значит, нас с вами тоже, разница лишь в том, что о нас он пока не знает. И, кстати, юноша, вы забыли еще и о маршале Баланьи. Как, неужели вы не знаете и об этом? А ведь вы уверяли, будто изучали генеалогию французского дворянства.

Граф де Саше молчал.

— Ответьте, сударь, на ком женат маршал? — требовательно вопросила принцесса.

— На Рене де Клермон, — как прилежный ученик ответил полковник.

— … на сестре Бюсси, которая так нежно вас любит, что была бы счастлива узреть вас если не на костре, то хотя бы на колесе, — продолжила Маргарита. — Неужели вы думаете, что принцессой Камбрези Рене де Клермон именуется просто так? О, да, это большая дерзость со стороны простых дворян именовать себя принцами, но эта дерзость подкреплена гарнизоном в Камбре и армией Баланьи. Полагаю, чтобы порадовать жену маршал вполне способен договориться с испанцами и Эгмонтом, и тогда вы живо познакомитесь и с испанской пехотой, и с испанской инквизицией. Это будет незабываемым опытом, особенно последнее, но вряд ли долгим. Хотя… возможно, ваша жизнь несколько продлится, пока Баланьи и Эгмонт будут спорить, где лучше спасти вашу душу — в Аррасе или Камбре. Ну а потом, когда со спорами и с вами будет покончено, Филипп Эгмонт получит свое штатгальтерство, и не только в Артуа, но и в Гельдерне, причем с большим основанием, чем на Гельдерн могли бы претендовать вы. Потому что он потомок герцогов Гельдена по мужской линии, а вы-то по женской. Но и это еще не все. Так как Эгмонт в родстве с Лорренами, он вполне сможет замахнуться и на Барруа, давшее пристанищу мятежнику и еретику. Таким образом, ваш друг вместо того, чтобы получить новую корону, потеряет ту, что имеет. И как вам такие последствия, юноша?

Александр лихорадочно искал ответ на вопрос принцессы.

— Но ведь можно начать не с Артуа, — наконец-то произнес он.

— Вот когда вы придумаете что-нибудь достойное внимания, а не сказки о луне, тогда и поговорим, — подвела итог Маргарита, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.

Граф де Саше вынужден был поклониться ее высочеству и покинуть принцессу. Настроение молодого человека было отвратительным. Принцесса Блуасская не пыталась отговорить его от похода, не старалась остановить, она только выставила его полным глупцом в собственных глазах, и от этого на душе было особенно мерзко.

Александр сел поближе к камину, стараясь понять, как быть и с чего начать. Сломанную некогда руку ломило, так что молодой человек мог лишь зябко тянуться к огню, стараясь перетерпеть боль. Пьер как всегда хлопотал вокруг, ворчал на ветра и холода, а в голове Александра не было ни одной мысли. Молодой полковник мог только радоваться, что находится в тепле и под крышей, а не в холодной сырой палатке на марше.

В этот вечер граф де Саше отправился спать раньше, чем обычно.

Утром, когда все вокруг стало белым от снега, а боль как всегда ушла, Александр смог начать рассуждать здраво. Бар-сюр-Орнен казался вылепленным из снега, и только еще не застывшая река выглядела неправдоподобно темной на фоне этой белизны. Граф де Саше отвернулся от окна, положил перед собой лист бумаги и стал вспоминать, что знает о Нидерландах кроме рассказов Жоржа.

Таких знаний было не так уж и много. Александр знал о Вильгельме Оранском, смутно помнил, что тот был трижды женат и, вроде, одна из его жен была из рода Бурбонов, а значит, состояла в свойстве с Соланж. Аньес Релинген уверяла, будто Вильгельм готов заключить союз хоть с англичанами, хоть с турками, хоть с чертом, лишь бы этот союз позволил ему укрепить свою власть над тройкой-пятеркой провинцией. Судя по всему, Вильгельм не менее страстно мечтал о короне Нидерландов, чем Жорж, а, значит, мог оказаться как союзником, так и врагом. Еще у него обнаружился кузен Эгмонт. Кроме того, Александр слышал о казненном Горне. Помнится, тот происходил из рода Монморанси, и, значит, тоже находился в дальнем родстве с ним. Смерть Христова, подумал полковник, скоро выяснится, что половина дворян Фландрии его родственники.

Аккуратно выписав на листе все известные ему имена, Александр постарался составить список семнадцати провинцией. Артуа, Фландрия, Брабант, — старательно писал полковник, — Гельдерн, Люксембург, Голландия, Фрисландия… На Фрисландии граф де Саше был вынужден остановиться. Семь провинций из семнадцати. Оставалось признать, что он знает больше, чем полагал, но много меньше, чем хотел бы. Молодой человек задумался, с чего начать: с карты, с генеалогий или лучше с того и другого одновременно?

Когда через день после аудиенции граф де Саше предстал перед ее высочеством, Маргарита де Бар с досадой подумала, что по примеру многих вздорных молодых людей, не способных придумать хоть что-то разумное, юный француз вознамерился ввязаться в очередную авантюру и отправиться на поиски мифических разбойников, дезертиров или мародеров. Нельзя сказать, будто подобные люди никогда не бродили по Барруа. Будь дело летом, Маргарита не преминула бы воспользоваться службой графа де Саше, дабы молодой человек со своим полком не зря ели ее хлеб. Но сейчас с наступлением зимы ее высочество полагала, будто ветер, снег и мороз лучше оружия и веревки просветляют головы и способствуют смирению бездельников. Вынужденные выбирать между возможностью замерзнуть в чистом поле или склониться перед ее властью, заблудшие мерзавцы должны были скинуть волчьи шкуры и влиться в гарнизоны Бар-сюр-Орнен и других городов графства. К изумлению ее высочества молодой француз вовсе не рвался на бессмысленную войну, а попросил разрешения воспользоваться библиотекой Маргариты и в особенности картами семнадцати провинций.

Принцесса милостиво кивнула. Хотя друг сына никак не желал успокоиться и отбросить вздорные мечты, книги были более безобидным занятием, чем маленькая война, и не могли взбудоражить графство и короля Филиппа. Оставалось надеяться, что после пары-тройки дней в библиотеке юноше наскучит корпеть над картами, он увлечется испанскими романами, и мечты о подвигах будут забыты.

Однако ничто не могло быть дальше подобных предположений. Свои изыскания Александр проводил с упорством и методичностью более подходящей для ученого монаха, чем полковника. Через три дня его явления в библиотеку несчастный смотритель с тоской вспоминал, какая спокойная и тихая жизнь была у него раньше. Граф де Саше не обращал внимания на романы, поэмы, сборники стихов и песен, его целью были Нидерланды. Через пять дней изысканий Александр окружил себя крепостной стеной из книг. Полковник угрюмо изучил твердыню и подумал, что на штурм этой крепости у него уйдет не одна неделя.

Карты провинций оказались на удивление подробными, родословные нидерландских родов таили в себе сотни открытий, и Александр дюйм за дюймом штриховал баронства, графства и герцогства, пытаясь разобраться в хитросплетении интересов, амбиций и убеждений местных дворян. Больше всего карта Нидерландов напоминала лоскутный наряд нищего до того момента, когда святой Мартин счел необходимым поделиться с ним половиной своего плаща. Некогда маршал де Бриссак отучил Александра думать о родственниках, но в Нидерландах полковник обнаружил, что чуть ли не каждое второе семейство находилось с ним в родстве. Вильгельм Оранский не представлял исключения, точно так же как Эгмонты, Горны или Ланнуа. Граф де Саше запоминал десятки имен, названий замков и городов, лучших портов, рынков и бирж. Больше всего на свете молодого человека приводили в изумление вольные города, и он никак не мог понять, как они вообще могли существовать и тем более — процветать.

Ветер завывал в каминной трубе, холод сковал Орнен, а Александр с исступлением изучал итальянскую книгу описаний Нидерландов. Имена, ордена, города, сеньориальные владения, карты, гравюры, гербы… Семнадцать провинций не давали юноше покоя ни днем, ни даже ночью. Днем были книги и карты, ночами — на удивление яркие и запоминающиеся сны.

Только по истечению третьей недели своих трудов молодой человек смог впервые оторваться от работы. Снег заметал улицы Бар-сюр-Орнен, насыпал огромные сугробы, белил стены и крыши домов, так что не только город, но и замок принцессы Блуасской казался выстроенным из снега, а не из камня. Впрочем, настоящих снежных крепостей в Бар-сюр-Орнен также хватало. Александр не раз наблюдал, с каким упоением мальчишки и даже взрослые обитатели города строили снежные крепости, потом с не меньшим упоением штурмовали их, разрушали до основания и снова с упоением строили и штурмовали. Временами полковнику де Саше хотелось бросить унылую библиотеку и присоединиться к веселой забаве, но каждый раз, когда Александр брался за ручку двери, перед его мысленным взором вставало насмешливое лицо принцессы Блуасской. Шевалье де Бретей вздыхал, отходил от двери, плотно закрывал ставнями окна и возвращался к ненавистному столу, ненавистным книгам и ненавистным карандашам.