Целитель-7 (переработанная версия) - Валерий Петрович Большаков Страница 53

Ткнув дулом пистолета в спину Мишиного папы, он добился послушания — тихо матерясь, Петр Семенович скользнул под колючкой сам, и помог встать жене, выползшей следом. Рита перешла границу последней, пропустив Настю.

— Вниз! — скомандовал Корда.

Оскальзываясь и зарываясь в снег, семейство Гариных начало спуск. Рита с опозданием ощутила холодок приключения — она в Западной Германии! Шумава позади, вокруг — Оберпфальцвальд, как местные именуют Баварский лес. Однако постоянное ощущение опасности, исходившей от конвоиров, забивало напрочь всякую романтику. Хорошо, хоть пальцы не мерзнут. Евромороз…

— Ой! — Настя проехала на спине несколько шагов, пока не вцепилась в гладкий стволик деревца. — Прямо обрыв!

— Держись! — обронила Рита.

— Да держусь я…

Если бы не заросли, она бы ни за что не спустилась по крутому откосу. Охватывая рукой то одно дерево, то другое, девушка съезжала всё ниже, тормозя ногами и нагребая кучи снега.

Странно она себя чувствовала. Злость будто плавилась внутри, закипая яростью, а вот страха не было. Рита не верила в плохой конец, душа напрочь отторгала траур.

Ей очень не хватало Миши, но росло и понимание — если взялись за них, то уж любимого прессуют по всей программе. И эта тревога рассеивала беспокойство за себя, напрягая до тихого неистовства…

— Осторожно!

Девушка ухватилась за гибкий ствол, наблюдая, как тонны снега тронулись по склону, громоздясь валами, но не вышло лавины — буковая чаща задержала морозящий сход.

Ноги тряслись от усталости, когда Рита спустилась на широкий уступ, наезженный гусеницами и колесами. Схлынувшей волной темной зелени опадал в низину хвойный лес, и в дымке маячили красные шпили церкви. Девушка поежилась.

Это раньше можно было себя уговаривать, а теперь — всё. Они в ФРГ. Четверо граждан СССР, нелегально проникших в капстрану…

Если их не убьют «охотники»… Да с чего бы? Захотели бы перестрелять, давно бы в снег закопали… А если их поймают местные полицаи? Станут они разбираться в провокации? Или сразу состряпают дело о шпионаже? А то еще хуже — выйдет номер какой-нибудь «Зюддойче цайтунг» с аршинными заголовками: «Советский директор выбрал свободу! Семья камарада Гарина бежала из соцлагеря!»

И все, не отмоешься, хоть век кисни в мыльной воде…

— Туда! — грубо направил ее Иржи, пихая в спину.

Впереди тускло переливался лаком синий микроавтобус с трехлучевой звездой на решетке радиатора. Солнце просвечивало стекла насквозь — внутри никого.

— Занимаем места, — весело скалясь, объявил чех, — согласно купленным билетам!

— Зетцен зи зих, битте! — рокотнул Отто, усаживаясь за руль, и загоготал, очень довольный своей изысканной шуточкой.

Валко шатаясь, «Мерседес» покатился под горку, аккуратно вписываясь в поворот. Настя плотнее притиснулась к Рите.

— Держись, — шевельнулись Ритины губы.

— Держусь…

Попетляв, «микрик» выехал на автобан в предгорьях, и плавно набрал скорость. Долго ли, коротко ли, а у дороги зареял щит, гордо возвещавший: «Zwiesel».

Цвизель открылся сразу и весь — небольшой поселочек, скучившийся меж лесистых холмов. Проследовав мимо безликих домов новейшей постройки, минуя шпилястую кирху, «Мерседес» углубился в район одноэтажных особнячков, покрутился и заехал в кованые ворота, чьи створки вмерзли в лед. Слева обозначился опрятный домик, прячущийся за деревьями старого сада. Не слишком обширный двор делила с микроавтобусом малолитражка «Волво». Несколько гаражей, мастерская, сарай ограждали частное владение от любопытных бюргеров.

Первыми вышли «охотники», а затем Иржи склонился в издевательском поклоне:

— Только после вас!

Рита даже не скривилась, удерживая в себе ледяное спокойствие. Слегка напрягшись, она запоминала всё, что видела. Терраса под навесом. Собак нет. Вход. Длинный коридор, двери по сторонам. Лестница в четыре ступеньки. Цокольный этаж.

Низкий потолок нависал, почти задевая макушку. У одной стены шипел котел, гоняя по трубам и радиаторам горячую воду. К другой приткнулись два старых развалистых дивана. Свет проникал через пару узких окон, забранных решеткой.

— Располагайтесь. — буркнул Корда. — И можете спать спокойно — ваши жизни никому не нужны. После акции вас вернут, откуда взяли, хе-хе…

— А вы останетесь здесь… — понятливо затянул Мишин папа.

— А я в Праге ничего не забыл! — глумливо ухмыльнулся чех. — Все мои «тридцать сребреников» со мной!

Толстая дверь за Иржи захлопнулась. Грюкнул засов, и зазвенела тишина.

Тот же день, позже

Москва, улица Строителей

Первыми прискакали близняшки — обе. Запыхавшаяся Светланка сама доехала на метро, а сияющий «пузатик» явился под охраной Зенкова.

— Привет, привет! — заголосила будущая мать.

Ее сестричка молча чмокнула меня в щечку, мимолетно улыбнувшись. Одной рукой я принял Светино пальто, а другую подал Жеке.

— Здоров, мон шер!

Наташка, зажимая плечом телефонную трубку, помахала гостям блокнотом, и продолжила строчить в нем, роняя дежурное: «Да… Да… Ну, конечно».

— Аля с Тимошей звонили, — сообщила она, — скоро будут.

— Ну, давайте пока навернем, чем холодильник послал!

Бодро урчащий «Розенлев» послал слегка заветревшуюся «Краковскую», заливные в формочках из фольги, вчерашние зразы и прочую снедь, а полбулки «Орловского» плюс свежайший нарезной батон добавили перекусу основательности.

Не успел я доковыряться до ломтиков мяса, таящихся под ароматным желе, как незапертая дверь распахнулась, впуская припоздавших девчонок.

— Ой, можно? — воззвала Ефимова.

— Если осторожно! — отозвалась Наташа, запуская хихиканье в девичьей среде. Раскрасневшаяся Зиночка вошла, как песня.

— Что? — заулыбалась она. — Не успели всё схомячить?

— Садись, — улыбнулся я, — угощайся.

Торопливо просеменила Аля, поправляя волосы.

— Девчонки! Ой, тут еще и мальчишки!

— Завелись! — ухмыльнулся Зенков, оберегавший Машку свою ненаглядную.

— Лопайте! — выдвинул я программу-минимум, и подал пример отстающим. — Наташ…

Ивернева покивала, немного нервно, и начала:

— Девочки, помните Игоря Максимовича? Он заходил к нам…

— А-а! — припомнила Светлана. — Так это же Мишин наставник!

— Его убили, — бухнул я, старательно нарезая хлеб.

Девичьи улыбки увяли.

— Ой… — Глаза Альбины повлажнели, набухая слезами и страхом. — Когда?

— Вчера на рассвете.

Я подробно изложил всю историю, и смолк. Намазал маслом изрядный кус батона, уложил сверху ломтики брынзы… Чайку бы еще… Но лень вставать.

— Ты их и ночью искал? — спросил Жека напряженным голосом.

— Искал… — неохотно признался я. — Одного, вроде, нашел. В Орехово-Зуево. С него и начну.

— Я с тобой! — выпалил сержант.

— Женечка… — пролепетала Маша.

— Маш, а если они на вас выйдут? — повысил голос Жека. — На тебя?

— Ну, не вышли пока! — решительно заявила Светлана, и пригорюнилась. — Максимыча жалко…

— Помянуть бы… — несмело молвила Наташа.

— Тащи! — велел я.

Спиртным мы не богаты, но початую бутылку токайского сыскали.

— Не чокаясь!

Приложились все, даже Маша — ей плеснули «Крем-соды».

— Девчонки… — я начал говорить, но горло будто сдавил кто. — Переночуете сегодня здесь, ладно? Никуда не выходить, никому не открывать. Постараюсь управиться за