Виктор Шайди - Иероним Страница 54

– Ну, кто продолжит считать кубки герцога? А то я завтра и не вспомню, сколько выпил за доблестных воинов!

Эрик встрепенулся и, быстро поняв суть игры, встал из-за стола:

– Третий кубок! Третий кубок мы поднимаем за всех воинов отряда герцогства Сапсанского!

– Пью стоя! – Я встал и приложился к пузатому кубку.

Все последовали моему примеру, и я убедился, что пьянка взята под чуткое руководство. Надеюсь, Эльза поняла, что герцог не собирается плясать под ее дудку.

Пир набирал обороты. Выпитое вино начинало брать верх над настроением. Захотелось немного веселья и музыки.

– Где тот менестрель с инструментом? – громко поинтересовался я у присутствующих.

– Я здесь! – радостно подскочил с места молоденький воин.

– Спой нам про доблесть и честь, про любовь и жарких женщин!

Пальцы юноши ударили по струнам, и над столом поплыла песня.

Старинная баллада была положена на не очень ритмичную музыку. Под вялую мелодию с тоскливыми нотками не сильно тянуло веселиться. Воспоминания о родине, друзьях и близких, тщательно замороженные прагматичным мозгом, оттаяли и начинали давить на мысли, не улучшая настроения. Душа требовала праздника и торжественного потопления свалившихся проблем на дне кубка, доверху наполненного вином.

Когда-то я учился играть на гитаре. Но то ли руки росли не из того места, то ли медведь в детстве основательно оттоптал уши – учеба не шла. Играл на слабую троечку, но три основных, как у нас называли, блатных аккорда выучил хорошо. Для не разбирающейся в музыке публики всегда хватало. Вино придало смелости, а рвавшаяся к веселью душа – решительности.

Плаксивый голос менестреля утих, и я тут же потребовал инструмент. Не слишком хорошей работы, с шестью струнами, напоминающий гибрид банджо, гитары и гуслей. Пальцы принялись подбирать аккорды. В голове вертелась любимая песня. Ее когда-то спел давно покойный рок-музыкант и поэт Виктор Цой, а называлась она «Звезда по имени Солнце». Подобрав нужные аккорды и выбивая ритм, я тихо запел. Не знаю, как звучала эта хорошая песня в моем непрофессиональном и пьяном исполнении, но тосковавшей по родине душе очень нравилось.

Настроение взвилось вверх. Слабо пискнув, проблемы утонули в гуляющем по венам вине. Стих последний аккорд, и стол взорвался овацией.

Мой самый лучший маленький концерт за прожитую жизнь.

Вскочив с мест, воины, не зная, чем еще выразить восторг, кричали:

– Слава герцогу!

Возвращая менестрелю инструмент, случайно бросил взгляд на Рогана, фанатично смотревшего на меня и что-то шептавшего. Из-за шума и криков толком разобрать смог лишь одно: «…и песней завладеет душами…» Шум утих, лишь когда Тюрик встал и произнес пространный тост, повторить его не берусь.

Осушив кубок и шепнув Эльзе, что отлучусь ненадолго, по зову природы встал из-за стола и ушел в тень деревьев. Возвращаясь, отметил – разгоряченные алкоголем пирующие люди особенно не заметили отсутствия герцога.

Это к лучшему. Можно спокойно поесть.

Но атмосфера общего веселья взяла в плен. Крутила и вертела, глубже погружая на дно кубка.

– Ваша светлость, жестока жизнь в той стране, из которой вы пришли, и как отважны там люди, – вздохнула Эльза, находясь под впечатлением от песни.

– Мой лорд, спойте! – поддержали услышавшие ее сержанты.

Разумеется, я не мог отказать им в просьбе, и по горам понеслась новая песня из репертуара Виктора Цоя. Менестрель, подсев поближе, внимательно следил за моими пальцами, стараясь запомнить аккорды.

В эту памятную ночь рок-музыка проникла в темный и неизбалованный мир. Подгоняемый ритмами пир взбесившимся и потерявшим управление кораблем, освещаемый факелами и огромным костром, понесся сквозь темную горную ночь. Покрылось звездами такое близкое черное небо, и с непривычки изрядно уставший от вина и игры на древнем инструменте, я из-под полуопущенных век смотрел на беспечно веселящихся людей. Для них, тщательно копируя слова и сыгранную мною музыку, пел менестрель. Может быть, у него и получалось намного лучше. Талант есть талант.

– Мой лорд, вам грустно? – коснулось уха теплое дыхание.

Каталина?!

– А где Эльза? – Я попытался включить затуманенный мозг.

– Мой лорд, вы так смотрели на меня, что Эльза уступила место.

– Позови ее, – сказал я, не догадываясь, к чему приведет безобидная просьба, забыв простоту местных отношений.

– Ваша светлость, – проник сквозь пьяную пелену голос Эльзы.

– А где Каталина? – почему-то спросил убивший разум алкоголь.

– Я здесь, мой лорд, – мелодично пропело зеленоглазое существо.

Сфокусировав зрение, я с удивлением обнаружил – их двое. Первая – рыжая, вторая – брюнетка. Пытаясь поймать ускользающую мысль за хвост, я смотрел то на Эльзу, то на Каталину. Хитрющие глаза девчонок задорно блестели.

– Мой лорд, вам осветить дорогу до шатра? – задала невинный вопрос Каталина, очевидно хорошо понимая мое состояние.

– Осветите, – согласился я и, позорно икнув, прикрыл рот ладонью.

Перстень загадочно блеснул рубином, освещая влитый в камень серебряный оскал волка. Каталина шустро исчезла и тут же появилась, держа в руках два факела.

Не без гордости скажу – встал сам, без посторонней помощи, и смиренно последовал за девушками.

Если бы я знал, куда приведет освещаемая ими тропа!.. Но разум спал, а телом управляло вино. Слегка обняв девчонок за плечи, я произнес очередную пьяную глупость, пытаясь сделать комплимент:

– В доспехах вы особенно прекрасны!

– О ваша светлость… – прошептали девушки, одновременно подхватив меня под руки в тот момент, когда я так неудачно споткнулся о какую-то ветку.

Откинув полог, потушили факелы и завели меня внутрь шатра. Проворные руки принялись снимать доспехи, щелкая застежками. Беспомощно шатаясь, я пытался удержаться на непослушных ногах, придерживаясь за девичьи хрупкие плечи.

Честно сказать, не помню, как, оставшись в исподнем, свалился на ложе. Горячее манящее тепло двух женских тел прильнуло к бокам. Нежные руки обвили мою шею, и возликовавший алкоголь отключил рычаг тормоза, окончательно завладев телом.

24

Белые спицы утреннего солнца пронзали ткань шатра, впиваясь в пол. Душный запах прошедшего веселья незримо повис в воздухе. Головная боль обручем сдавила виски. Проснувшиеся злые от похмелья совесть и стыд разом набросились на затуманенный разум. Обняв меня, согревая теплом и щекоча распущенными волосами, с обеих сторон в недвусмысленных позах лежали две обнаженные девушки. Легкое возбуждение прокатилось по телу, и, накрывшись тяжелой шкурой, заменявшей одеяло, я положил ладони на прекрасные нежные выпуклости чаровниц, устроивших бурную ночь. Желание и возбуждение, объединившись со старыми, не успевшими перегореть дрожжами вина, быстро загнали в угол подсознания стыд и совесть. Девчонки зашевелились, сильнее прижавшись, и я принялся заполнять приятными впечатлениями исчезнувший из-за алкоголя пробел в памяти.

Все равно огласки не избежать. Хоть ясно буду помнить из-за чего.

Приятные моменты пролетели птицей, и, наслаждаясь расслаблением, я наблюдал за одевавшимися красавицами. Простота отношений не переставала поражать. Никакой неловкости?! Все в порядке вещей?!

Бросив напоследок кроткие взгляды на меня, поправив друг на друге амуницию, дамы удалились. Вспорхнувший полог впустил поток свежего, прохладного воздуха, не преминувшего запутаться в распущенных локонах красавиц. Яркое утреннее солнце осветило стройные фигуры, залив оранжевыми отблесками блестящие кольчуги. Тяжелая ткань обрушилась, обрубая поток воздуха и света. Сумрак воцарился вновь, оставляя меня наедине с воспрянувшей совестью, моментально вгрызшейся в мозг.

Поддержать и продлить терзающие муки стыда явился Адольф. Важно прошествовав, поднимая искрящуюся в редких лучиках света пыль, вампал забрался на ложе.

– Смотрю, ваша светлость свыкся с положением? Женщины и вино пришлись по вкусу?

Возликовавшая совесть впилась с новой силой.

– Адольф, хоть ты не мучай. Лучше бы поддержал, что ли. Сказал бы вчера что-нибудь сдерживающее, когда две фурии меня, ничего не понимающего, ягненком вели в шатер.

– Ваша светлость, да вас вчера было не удержать всем демонам, не то что одному вампалу! Изрядно налились вином. А как вы пели! Сразили песнями!

– Порадуй, скажи хоть, в лагере все нормально? А то выходить страшно, помню обрывками.

– Можешь не переживать, сержанты тебя не подвели. Караул исправно несет службу.

– Хоть это хорошо, – вздохнул я.

Шум просыпающегося лагеря нарастал. Позвякивало оружие и доспехи. Воины выстраивались на утреннее занятие. Жизнь текла своим чередом и не требовала постоянного контроля.