Александр Маркьянов - Бремя империи 2 Страница 55

Командовать смысла не было – каждый знал свой маневр, как и завещал великий Суворов. Саперы, осмотрев дверь, наложили на нее три малых направленных заряда – два там, где были петли и один – помощнее – по центру, примерно рассчитывая перебить засов. Поскольку засов сложно перебить, это толстый стальной прут, тут и нужен заряд помощнее. Каждый заряд похож на разрезанный пополам садовый шланг, клейкая лента позволяет приклеивать его почти к любым поверхностям. Внешняя поверхности из армированной резины позволяет фокусировать энергию взрыва, направляя ее в нужном направлении. К каждому заряду прилепили по два тонких медных проводка, вывели их метра на три, зацепили к небольшой, примитивной подрывной машинке размером с сотовый телефон. Обычные саперные хлопоты…

Безмолвный отсчет на пальцах – тишина как напряженная до предела, готовая лопнуть нить. Все понимают, что ждет впереди, все понимают, что многие не увидят рассвета – но отступать никто и не думает. Потому что между атомным кошмаром и русской землей кроме них – больше нет никого. Кроме них – некому.

Хлопок!

Хлопок взрыва оказывается тише, чем многие рассчитывают, он похож на хлопок прогоревшего автомобильного глушителя. Черный шланг взрывчатки на долю секунды вспыхивает нестерпимо белым светом – и моментально гаснет, оставляя оплывающие вишнево-красным разрезы на толстом металле двери. Один из саперов осторожно приближается – только сапер проверяет качество своей работы, нажимает на дверь – и та ему поддается…

Сделано! Что там дальше – неизвестно – но первый шаг сделан.

– Добрых, Сиворуков! Обыскать территорию станции, найти и попытаться обезвредить устройства, установленные на реакторах или парогенераторах. Соблюдать особую осторожность. Отделение Худоева идет с вами

– Есть!

Первый лейтенант Лири, пристроившийся в одном из кресел, лежал в чуткой полудреме. Это был особый, вырабатываемый в спецназе тип сна, когда человек просыпался каждую минуту, оценивал обстановку и снова засыпал. Человек, который так спит, может во сне оценить ситуацию, подать команду, если нужно – выстрелить. Конечно, настоящего отдохновения такой сон не давал – но во время операции другого себе было не позволить. На вражеской территории, в глубоком тылу заснув – ты рисковал уже не проснуться.

Взрыв прогремел далеко и негромко, почти никто его не услышал – а в главном операционном зале, отделанном специальным звукопоглощающим, похожим на упругую резину материалом – и вовсе никто не всполошился…

Один за другим десантники проникли на неосвещенную, ведущую наверх лестницу – старший лейтенант Романов предположил правильно. Это здание, несмотря на толстые стены и отсутствие окон на первом этаже, проектировалось дипломированным архитектором и конечно же он, по нормам пожарной безопасности, предусмотрел отдельную пожарную лестницу, с выходами на каждый этаж, которые никогда не запирались. Правда, американцы, захватив станцию, меры предосторожности все-таки приняли – на каждую дверь поставили примитивный датчик, на гражданке используемый как компонент противоугонной автомобильной сигнализации. Стоило только потревожить дверь…

На лестнице десантники перегруппировались – командира поместили в центр – самое безопасное в этом случае место. Вперед выдвинулась группа разведки – с бесшумным оружием. Вообще то бесшумное оружие было у каждого – тактический глушитель входил в комплект поставки каждого автомата в модификации для спецвойск. Но тактический глушитель на пехотный автомат это одно – а специально разработанный бесшумный комплекс – совсем другое.

Проникновение на лестницу позволило десантникам пройти три этажа, не потревожив охранные системы и не наткнувшись на засады американцев. В этом была их ошибка – обезопасив датчиками двери на пожарную лестницу, они не обезопасили саму лестницу, потеряв тем самым глубину обороны объекта и обесценив находящиеся на нижних этажах патрули и засады.

Но датчики на дверях все-таки оставались…

Только открыв дверь, десантники поняли, что обнаружены. Нет, не завыла сирена, не замигал свет – но одного вида черной, пластиковой коробки прикрепленной к двери для выводов было достаточно…

Десантники успели рассыпаться и перестроиться в боевой порядок, прежде чем по ним хлестнули пули американских спецназовцев. Несмотря на то, что появление русских сразу на третьем этаже стало для них неожиданностью – они не растерялись. В длинном темном коридоре прятаться было негде, все простреливалось насквозь, от начала и до конца. Под градом пуль падали бойцы то одной, то другой стороны – пули не щадили никого, не разбирали кто прав, кто виноват. Весь коридор в мгновение ока превратился в затянутую дымом арену смерти – обе стороны, не видя друг друга, вслепую хлестали длинными очередями вдоль коридора, алые трассы русского огня перемежались зелеными – американского. Пули рикошетили от стены, разлетались на осколки, крошили кирпич. И находили свои цели – одна за другой…

Тридцать метров. До входа в главный операционный зал оставалось тридцать метров…

Из-за спины ударил пулемет – пулеметчик находился на лестнице, шел одним из последних – и он был одним из немногих, кто до сих пор был не ранен. Те десантники, кто еще оставался к этому моменту в живых – а пол в начале коридора был буквально залит кровью – лежали кто где был, прячась за телами своих погибших товарищей, чтобы хоть как-то укрыться от огня американцев. Но и американцам приходилось плохо – из тех, кто защищал этот коридор, в живых к этому времени оставалось не больше половины. Американцев было меньше, чем русских – русские были в одном месте, а американцы – рассредоточены по всей станции. Но сражались они – беспощадно. Отчаянно.

Старший лейтенант Романов, воспользовавшись ситуацией, перевернулся на спину, липкими, непослушными пальцами сорвал со снаряжения две гранаты. Зубами, одну за другой выдернул чеки. Он чувствовал, что не дойдет – его ранили в самом начале коридора, и ранение давало о себе знать. Но и сдаваться здесь, у последней черты не хотел…

– Слава!!!

Сдвоенный взрыв гранат сотряс коридор, с потолка повалились остатки потолочной плитки, сильно пахнуло жаром…

Опираясь на автомат, оскальзываясь, старший лейтенант Романов поднялся в полный рост…

– За отечество! Вперед!

Автомат забился в руках как живой, выплевывая то, что еще оставалось в магазине в сторону обороняющихся. Шаг. Еще шаг… И – словно земля разверзается под ногами, и ты соскальзываешь в пронизывающую темноту, судорожно цепляясь руками за воздух…

– Вперед! За Россию!!! – какая-то непонятная, незримая и могучая воля подняла их, тех кто еще оставался в живых – и бросила вперед…

Со стороны главного зала тоже открыли огонь – но русских было уже не остановить…

Первый лейтенант прыгнул за ограждение пульта управления станции, вскинув автомат, выпустил короткую очередь, с удовлетворением отметив, что попал – один из русских согнулся, выронив автомат и валясь на пол. Через долю секунды он вынужден был спрятаться – сразу несколько пуль ударили в его укрытию, в пластиковое крошево разнося компьютерный блок и другую аппаратуру управления. Рядом упал еще кто-то, подняв на вытянутых руках автомат, особо не целясь несколько раз выстрелил в сторону русских одиночными…

– Аллаху акбар!!!!

Несмотря на грохот перестрелки, этот истошный, исходящий из самого нутра, полный ненависти крик услышали все. Услышали – и перестали со звериной яростью стрелять друг в друга, русские и американцы. В искалеченном зале управления внезапно воцарилась тишина.

Первый лейтенант Тимоти Лири поднялся из-за своего укрытия, держа на прицеле кого-то из русских. Часть автоматов была по-прежнему нацелена друг на друга – но двое или трое в каждой группе целились в пожилого человека в традиционных арабских одеяниях, стоящего в полный рост рядом с желтым бочонком – такие обычно используют для хранения опасных отходов. Обеими руками он держал небольшой, похожий на телевизионный пульт, высоко подняв его над головой.

– Бросай! – выкрикнул кто-то из русских, Шейх при этом дернулся как будто его обожгло кипятком – бросай и останешься жив, ну!

Шейх обвел долгим, торжествующим взглядом окружающих его вооруженных людей

– Ля илляха илля Лляху инна лиль маути ля сакяратин*…

Поняв, что происходит – все-таки русские больше знали об этом регионе и о повадках его жителей – один из русских, невысокий жилистый крепыш в разорванном, испачканном коричневым, камуфляже, и в лихо заломленном десантном голубом берете, нажал на спуск. Как в замедленной съемке, первый лейтенант Тимоти Лири увидел, как взорвалась, плеснула красно-белой жижей голова шейха, как шейх начал падать, всем телом заваливаясь назад, как грохнулся о покрытый белым кафелем пол выпавший из руки террориста пульт управления. Последней мыслью первого лейтенанта было, что все это было напрасно – ведь пульт срабатывал не от нажатия на кнопку, а от нажатия и отпускания…