Владислав Конюшевский - Все зависит от нас Страница 56

В конце концов, расцеловавшись со всеми, мы загрузились в машину и покатили на юг...

Глава 15

Их что всех — волной смыло? То, что Санин с ребятами должны были уехать почти три недели назад, я и сам знал. Поэтому, даже не заходя в гостиницу, где мы жили по приезду сюда, сразу рванул к своей благоверной. Там, бодал дверь до тех пор, пока на мои стуки, призывы и страстные мычания, не появилась хозяйка дома, в котором Хелен снимала квартиру. Она то и объяснила, что фройляйн Нахтигаль четыре дня назад, собрав вещички и распрощавшись со всеми, укатила в сторону страны сыров и банков. То есть в Швейцарию, к своему дяде. Нет, ну надо же, какая реактивная невеста мне досталась! То есть, она за жалкие две недели умудрилась уволиться из армии (наверняка при помощи папика) и дисциплинированно выполнила наказ будущего мужа. Мда... в данном, конкретном случае, Алёнка конечно несколько поторопилась, но в дальнейшем мне только позавидовать можно. Я думал, такая послушность осталась только среди кавказских дамочек: муж бровью шевельнул — жена тут же сделала. Оказывается и у немок все эти качества в наличии есть. А может просто сейчас время такое — барышни идеями эмансипации не омужичены и поэтому ведут себя соответственно...

Растерянно оттопырив губу я, выйдя из дома, ещё какое-то время топтался перед подъездом, задумчиво глядя то на знакомые окна, то на здание госпиталя. А потом вдруг озарило. Кузен! Будущий родственник точно должен знать, где можно найти друга Гельмута. Мне эта «царская морда», позарез был нужен. Он ведь как-то связан с нашим человеком в Швейцарии. А то у меня нет вообще никаких хвостов. Блин, кому сказать — не поверят. Немец имеет выход на нашего резидента, а русский разведчик имеет только хер в букете.

Клабке, нашёлся довольно быстро. Он конечно помнил парагвайского коммерсанта, но помочь ничем не мог, так как Браун неделю назад убыл в Берлин. Причём Гальдерих, последний из фрицев, который меня знал, тоже убыл! Биомать! Они что — сговорились?

Зато Клабке рассказал о ночном происшествии возле нашей гостиницы. Я то Гюнтеру наплёл, что в тот день, после нашей встречи уехал в Париж по конфиденциальному делу, а когда вернулся, то ни компаньонов, ни тех бизнесменов с которыми мы здесь договаривались, на месте не нашёл. А хозяйка гостиницы рассказала какие-то страшные вещи про ночную стрельбу под окнами. Гюнтер был не очень в курсе этого происшествия, но по слухам там сцепились две группы бандитов, одна из которых до этого убила и ограбила известного конезаводчика. По другим слухам, в этой стычке участвовали бандиты с одной и макизары с другой стороны. Но в живых никого не осталось, поэтому даже полиция гадает, что именно там произошло. Гестапо, возможно, знает точнее, но у него в этой организации знакомых нет, поэтому Клабке больше ничего не может сказать.

— А мои компаньоны? Вы случайно не знаете, куда они делись? Фон Браун вам ничего не говорил?

Оберштабсарц наморщил лоб, вспоминая, а потом, просветлев лицом воскликнул:

— Точно, вспомнил! Мы отмечали рождество, и я тогда у Гельмута спросил, про вас. А он сказал, что коммерсанты ещё днём убыли из Оранжа по своим делам. Кстати, сразу хотел бы извиниться за недоразумение в парке. Просто вы моей кузине сильно напомнили одного знакомого, который погиб у неё на глазах, вот у бедной девочки и случился нервный срыв.

— Ну что вы, господин Клабке, какие извинения! Наоборот, когда вы увидите сестру, то скажите, что я очень извиняюсь за то, что невольно вызвал столь неприятные воспоминания. Только очень вас прошу, не забудьте, обязательно передайте ей мои извинения.

Хирург недоуменно посмотрел на меня и пожав плечами пообещал не забыть. Потом спросил, не может ли он мне чем-нибудь помочь? Дескать, он понял, что я достаточно хороший знакомый Брауна, а так как он сам является другом Гельмута, то господин Кольем может на него рассчитывать. Но грузить будущего кузена, или как он мне будет называться, своими проблемами не хотелось, тем более что в моём вопросе помочь он ничем не мог. Поэтому просто пожал Гюнтеру руку и напомнив ещё раз передать мои извинения сестре, убыл в сторону ресторанчика, где меня ждали мужики.

Твою маман! Простой способ возвращения обратно в Союз не получился... Зато узнал, что Санин благополучно убыл на родину и ночной бой на них никак не сказался. Это уже очень хорошо. И Хелен весточку через Клабке передал, что её жених жив здоров. Она умная, она поймёт, что значат извинения парагвайского бизнесмена.

А что касается меня, то всё складывается так, что дальше действовать будем по плану Кравцова-младшего. У этого парня на самом деле везде есть свои завязки! И теперь, когда у меня ничего не вышло, ждёт нас путь в Марсельский порт. Там есть несколько человек, которые помогут нам попасть на судно, которое идёт в Болгарию или Румынию. Хотя позавчера, Румыния как пункт назначения отпала. Красная Армия, судя по английской сводке, взяла Констанцу и теперь корабли с оккупированной немцами территории, туда не ходят. Так что, остаётся Болгария. Если высадимся в Варне или Бургасе, то до фронта будет рукой подать. А если всё будет хорошо, дней через десять, нас уже начнут трясти родные особисты.

— И что, Бергман был единственным человеком, который мог нас в Болгарию переправить?

Я, раздражённым щелчком выкинул окурок в грязную, покрытую сероватой пеной воду. Даже в стороне от порта, смотря на морскую гладь, желания купаться не возникало. И вовсе не от погоды. Всюду мусор, масляные пятна... в довершении ко всему, мимо чинно, выставив все четыре лапы в небо, проплыл труп здоровенной крысы.

Сегодня, когда мы приехали в Марсель, Кравцов тут же рванул по знакомым. Вот только результат был нулевым. То, что двое из них находятся в рейсе, он и раньше знал, когда из дома сюда звонил. Оставался ещё один человек — старинный знакомый его отца, бывший белый офицер, по фамилии Бергман. Этот, сильно разбавленный двухвековым пребыванием в России швед, брался помочь Мишкиным друзьям. И всё бы ничего, но буквально перед нашим приездом, бывшего беляка скрутил приступ аппендицита. И пипец... Мы, с нашими наполеоновскими планами просто зависли в воздухе. Михаил тут конечно был не при чём, но я всё равно шипел в его сторону весьма эмоционально. Кравцов проследив, как бычок медленно обгоняет крысиную тушку, нехотя ответил:

— Есть ещё один знакомый. Но, шапочный и деньги очень любит. Поэтому ненадёжный. За контрабанду перевозимую им, можно быть спокойным, но вот вас, я бы поопасался ему доверять...

— А что такое? Немцам может сдать?

— Нет но... — Мишка неопределённо пошевелил пальцами — скользкий он какой-то. Хотя, если хорошо заплатить...

Мда, насчёт «хорошо заплатить» — есть проблемы. У нас с Птицыным денег не было. Кравцов тоже не сын миллионера. Аристарх Викторович по здешним меркам конечно достаточно крут, но однозначно не миллионер... Вот только... У этого скользкого знакомого, хотя бы расценки то узнать можно? Михаил на мой вопрос, почесал репу и поморщившись, очередной раз удалился, оставив нас дожидаться известий в какой-то старой хибаре на берегу, принадлежащей его очередному знакомому, который в это время был в рейсе.

День начинал клониться к вечеру, когда Кравцов младший вернулся. Издалека разглядев его через запылённое окошко, я вылез наружу с вопросом:

— Ну что?

— А... — Михаил только рукой махнул — он хочет шесть тысяч за двоих. А на Бургас уходит завтра днём. Вся проблема в том, что здесь мне таких денег не достать, и домой не успею съездить...

— Мда... А сколько у тебя есть сейчас?

— Восемьсот. Но в виде задатка, он их брать оказался. Деньги ему нужны все и сразу... Я же говорил — этот гад их любит и на слово никому не верит...

Ититская сила! Шесть штук франков, это же сумасшедшие деньги! Почти штука марок! Хотя, за невестино колечко, я помнится, сумму в два раза большую отдал... Вспомнив кольцо и всё с ним связанное, только протяжно вздохнул. Как там чудо моё белобрысое сейчас поживает? Ночная Певунья... Это так, со старогерманского её фамилия переводится. Не банальное — Соловьёва, а Ночная Певунья... А как она той ночью «пела»... Эх-эх-эх...

С другой стороны, чего я волнуюсь? Она то, у любимого дяди, наверняка — хорошо поживает. Это я сейчас на грязном волнорезе сижу и соображаю где бабками разжиться. В голове из идей, крутились только полузабытые отрывки штатовских боевиков, где герои бодро постреливая по сторонам, тянут мешки с деньгами из банка. Но здесь такое не прокатит... Шлёпнут моментом, только сунься — тут не кино. Вот только ничего толкового в голову всё равно не лезло. Перед глазами стояли дипломаты с баксами натыренные голливудскими красавчиками. И соответственно всякие там полицейские машины, пляж на Гавайях, «однорукие бандиты» и зелёные столы казино. Помотал головой, чтобы избавится от этих мешающих думать видений и вдруг замер. Боясь спугнуть пришедшую мысль, осторожно поинтересовался у Кравцова: