Александр Прозоров - Ганнибал великий Страница 56

Наблюдая за начавшимися схватками у борта своего корабля, адмирал быстро оценил преимущество, имевшееся у его солдат. Скифы, засев на башнях вдоль всего борта, легко «снимали» любого, кто показывался на его верхней кромке или полз, схватившись за веревку. Из десантников, доставленных к эннере первыми двумя либурнами, на палубу «Гнева богов» не поднялся никто. Многочисленные трупы греческих пехотинцев, пронзенные стрелами, плавали среди волн, быстро уходя на дно под тяжестью доспехов.

Однако греки тоже были упорными бойцами и отлично понимали, что от этой атаки зависит будущее города. К огромному кораблю подошло еще несколько либурн. И спустя десять минут штурма на палубе скопились уже около тридцати греческих гоплитов. Количество вражеских солдат с каждой минутой росло. Разбитые на две группы, — на корме и носу, — вскоре они предприняли яростную атаку, чтобы расширить захваченный плацдарм. И, прежде всего, они атаковали ближайшие башни. Одной из таких башен была носовая, на которой находился сейчас сам скифский адмирал.

Прежде чем подоспевшие матросы и морские пехотинцы сняли угрозу, Леха Ларин вынужден был принять на себя командование обороной башни, на которой кроме него находился еще капитан, двое лучников и один солдат-посыльный. Его убили первым. Греческий гоплит швырнул кинжал в солдата, видневшегося в проеме башенного ограждения, к которому вела лестница.

Не успело тело посыльного рухнуть на палубу, как наверх по лестнице устремились сразу несколько греческих пехотинцев. А еще один даже забросил на башню абордажный крюк. Пригвоздив к ограждению лучника, он стал карабкаться вверх по веревке.

Первого грека Ларин убил из лука, подхватив его из рук умирающего солдата, а затем вынул меч из ножен и перерубил веревку, увидев в метре от себя гребень шлема и затем разъяренно лицо поднимавшегося по ней грека. Пехотинец рухнул на палубу и был тут же зарублен подоспевшими скифами. За это время несколько человек все же поднялось по лестнице и, оттеснив защитников, прорвалось в башню, где на узком пространстве закипела схватка.

Солдат-лучник, сменивший свой лук на акинак, капитан и адмирал скифов, бились рук об руку против пятерых гоплитов. Капитан быстро расправился со своим противником и попытался помочь Ларину, на которого бросилось сразу двое пехотинцев, размахивая мечами. Но, сделав неосторожный выпад, был пронзен греческим воином. Меч пробил доспехи капитана эннеры на боку. Обливаясь кровью, тот согнулся и, откатившись в сторону, вскоре затих. Скифский лучник неплохо владел мечом и уже отправил на тот свет одного грека, но второй оказался более опытным бойцом. Даже потеряв щит, он выбил оружие их рук скифа и коротким ударом разрубил ему горло, а затем присоединился к атаковавшим Ларина грекам.

— Трое на одного, — сплюнул Леха, отбивая удар меча и нанося ответный в пах.

Грек согнулся, потом упал на колени, и адмирал увидел, как у него по ногам обильно течет кровь.

— Теперь двое, — добавил Леха, отступая и перепрыгивая через тела мертвых солдат усеявшие пол в башне.

Двое оставшихся воинов в кожаных панцирях, шлемах с навершиями, и выдававшимся чуть вперед нащечниками, закрывавшими почти все лицо, тяжело дышали, остановившись в трех шагах. Один был со щитом, другой без, но это не играло особой роли. Перед ними, и они это понимали, находился военачальник скифов, убить которого было просто необходимо.

Леха отступил к ограждению, подняв меч, щита у него тоже не было. Не предполагал адмирал лично махать мечом в этом сражении. Он сейчас бы с удовольствием забился в самый угол, прикрыв спину, но башня была круглой. Бросив взгляд в сторону, Ларин увидел, как по лестнице наверх лезут скифские пехотинцы. Деваться грекам было некуда, и они бросились на него одновременно.

Отбив удар первого, того, что был без щита, Леха с силой пнул его ногой в грудь, отбросив к дальнему концу башни. Грек споткнулся о чье-то тело и упал. Едва поднявшись, гоплит хотел снова броситься на Ларина, но неожиданно получил стрелу в спину и упал снова. На этот раз он больше не поднялся. Леха успел краем глаза заметить, что «снял» его скифский лучник с соседней башни.

Зато со вторым греком бой начался жестокий. Удары меча сыпались на адмирала один за другим. Причем, грек оказался изобретательным бойцом. Он то бил в голову, то приседал, прикрывшись щитом, и норовил рассечь пах. То старался рубануть по неосторожно выставленной ноге. Но и Ларин был не лыком шит. Поднаторел уже Леха в схватках и битве с холодным оружием, да и подготовка морпехов из прошлой жизни не выветрилась еще из головы. А потому он добавлял к драке на мечах кое-какие элементы рукопашного боя, приводившие несколько раз видавшего виды грека в изумление. Первый раз он, вместо того чтобы рассечь ногу противника ударил его своей ногой по колену. Взвыв от боли, грек отступил, приволакивая поврежденную ногу. Тогда Ларин перешел в контратаку и, нанося удар за ударом, сначала провел лихую подсечку, в результате которой боец рухнул, снова вскочил, но остался без щита. А затем ударом ноги отправил его в полет к самому ограждению. Все это произошло за какие-то секунды. Скифские солдаты еще не успели взобраться по лестнице в башню, как Леха выбил у ослабевшего грека меч, лишив последних шансов на победу в поединке.

— Получи, гнида! — прорычал морпех и ударом кулака, а точнее зажатой в нем рукояти меча, отправил грека в полет на палубу.

Перевалившись через ограждение, греческий гоплит рухнул на палубу, посреди расступившихся скифов. Присмотревшись, Леха заметил, что его шея была неестественно вывернута.

— Этот больше не опасен, — выдохнул адмирал, обернувшись к обступившим его солдатам, — займитесь остальными. Немедленно очистить палубу.

И, посмотрев на мертвого капитана, добавил.

— Мы еще не захватили город.

Следующие пять минут, пока скифы добивали прорвавшихся на палубу греков, Ларин рассматривал ситуацию на море и берегу, пытаясь понять, что же изменилось. Он заметил поврежденный «Тамимасадас» в море и две горящие квинкеремы греков. Третья вела бой со скифским кораблем, пытаясь прорваться в сторону «Гнева богов», но у нее это не выходило. Скифские моряки и артиллеристы крепко взялись за нее. И, вскоре, капитан единственной оставшейся «на ходу» квинкеремы из тирской эскадры принял решение выйти из боя. Сделав разворот, он направился обратно в гавань.

Внимательно осмотрев дамбу, Ларин заметил, что его пехотинцы были отброшены и почти уничтожены с левого фланга, но с правого, там где «Тамимасадас» высадил десант, дело быстро шло к захвату оной из башен у морских ворот.

— Передать на ближнюю квинкерему, чтобы немедленно начала преследовать уходящих греков, — заорал Леха подзывая сигнальщика, — Пусть прорывается в гавань. Начальников гребцов и баллист ко мне.

А когда те явились на башню и увидели мертвого капитана, приказал.

— Корабль подвести ближе к берегу и разметать в клочья все, что там есть. А лучше, запалить гавань.

Бородатые скифы одновременно кивнули, отправившись исполнять приказания. И вскоре эннера, сделав несколько методичных взмахов веслами, оказалась у самой дамбы. Развернувшись правым бортом «Гнев богов» обрушился на гавань Тиры, круша и ломая все, до чего доставали его баллисты. А это были складские постройки у дамбы, несколько небольших судов, и греческие солдаты, атаковавшие скифский десант. К обычным ядрам на этот раз артиллеристы добавили горшки с зажигательной смесью. И вскоре в гавани занялся пожар, быстро перекинувшийся на пристани и близлежащие постройки.

А когда скифская квинкерема ворвалась в гавань, преследуя греческую и, протаранив, притерла ее к берегу, артиллеристы с ее борта добавили грекам «огня». И гавань Тиры вскоре заволокло черным дымом.

Глядя на этот прорыв, Леха заметил, что десантники с «Тамимасадаса» захватили правую башню, и цепь теперь невозможно было поднять снова. Вход в гавань был открыт. С квинкеремы, что уже находилась в акватории, был немедленно высажен десант, предпринявший первую попытку прорыва в город. Правая часть дамбы была захвачена. На подступах завязалось жаркое сражение. Но его исход был предрешен. В открытые морские ворота вошла еще одна из скифских квинкерем. Добивая из баллист разбегавшихся по берегу греческих пехотинцев, она уткнулась носом в берег и высадила десант напротив горевшего пирса, удвоив количество атаковавших городские улицы.

С борта эннеры, сеявшей разрушения в стане почти поверженного противника, Леха Ларин заметил, как с берега скифы начали штурм городских стен, и приказал направить к ним навстречу новый отряд, высадившихся на берег пехотинцев. Тира была обречена.

Глава девятая

Посол Ганнибала

По мере приближения Федор узнавал уже ставший для него новой родиной великий город. Хотя и не был здесь уже два года. А Карфаген выглядел все таким же: мощным и живописным. Вдоль берега, укрепленного высокой крепостной стеной с башнями, за которой Чайка разглядел и башню ставки наварха во внутренней гавани, курсировали военные корабли. Здесь же имелись внешние причалы, для тех, кто посещает Карфаген впервые или чтобы пришвартоваться, когда во внутренней гавани нет места. Бывало и такое, — Карфаген, как ни крути, центр самой оживленной торговли во всем Обитаемом мире. Вход во внутреннюю гавань был перегорожен мощной дамбой, с узким сквозным проходом около тридцати метров в ширину, не больше. Туда, как и в тот раз, когда беглый римский легионер Федр Тертуллий Чайка появился здесь на зерновозе, стремилось множество торговых кораблей. Правда, теперь их останавливали не у входа в гавань, перегороженного массивной цепью, которая то поднималась из воды, то вновь опускалась в нее, а задолго до подхода к крепости. В открытом море.