Андрей Величко - Дядя Жора Страница 56

— И кормят неплохо, и прислуга вежливая, — констатировал Гоша, когда через полтора часа мы покинули место кормления и расположились на лавочке у перрона.

— Зато пиво толи разбавленное, толи паршивое от природы, — не согласился я, — да и котлета лично мне попалась какая-то недожаренная.

— Потому что это был бифштекс с кровью, темнота, — просветил меня Гоша, — хотя, действительно, откуда тебе разбираться в таких тонкостях? В твоей гатчинской столовой самообслуживания меню, как бы это помягче сказать, без излишеств.

— И у тебя в Зимнем тоже, — уточнил я.

Вообще-то моя племянница была человеком рассудительным и не нервным, но только за исключением одного пункта — она панически боялась растолстеть. Поэтому величествам готовили простую и не очень калорийную пищу, да еще и подавали в весьма умеренных количествах.

Так, за неспешной беседой, прошло около часа, и прибыл наш поезд. Мы показали проводнику билеты, паспорта и прошли в свое купе. Можно было, конечно, ехать и в СВ, но я взял билеты именно в купейный — чтобы и охрана, и охраняемые находились вместе. Ну, а насчет некоторой тесноты — не баре, переживем, тем более что наши дамы не будут ни болтать, ни скандалить.

— И чего, спрашивается, кто-то меня теснотой пугал? — хмыкнул император, засовывая свой рюкзак под сиденье и устраиваясь у окна, — вполне приличное купе.

Поезд тронулся. Некоторое время Гоша смотрел в окно, но Ярославль мы проехали быстро, и глядеть стало не на что — темнота, она и здесь темнота. Так что мы с ним полезли на верхние полки — спать, а наши дамы остались внизу. График, когда кто из них отдыхает, они составили сами, а мы пожелали им спокойной ночи, выключили верхний свет и отправились в объятия Морфея.

Весь следующий день мы почти не выходили из купе, деля свое внимание между ноутбуками и окном, а питаясь пока тем, что захватили из того мира. Но потом пришлось по крайней мере раз в день ходить в ресторан, причем всем вместе. Да, был риск, что такой образ действий будет кем-нибудь подмечен и по возвращению в купе мы недосчитаемся чего-нибудь нужного, но на это пришлось начхать во имя безопасности. Правда, на нее так никто и не посягнул, а вот пустое купе ввело-таки в искушение одного неудачника — правда, ближе к концу пути, где-то сразу после Белогорска. Обычно на еду у нас уходило минут сорок, но аппетит после четырехдневного сидения на месте здорово упал, и уже через двадцать минут мы вернулись к своему купе.

— Дверь открывали, — сообщила старшая из охранниц еще метра за три, оглядела пустой коридор и встала у двери. Младшая резким движением рванула ее — не заперта! — и шмыгнула внутрь, старшая последовала за ней через секунду. И тут же, выглянув, сделала приглашающий жест — мол, все в порядке, уже можно.

На правой койке мордой в подушку пребывал некий слабо дрыгающий ногами организм, придерживаемый за вывернутые руки младшей охранницей. В купе явственно пахло спиртом. Старшая закрыла дверь и доложила:

— Вор. Пытался изобразить пьяного, но первый момент пропустил, он рылся в вашем, Георгий Андреевич, рюкзаке. Не пьян, только одежда в водке и, возможно, он ей рот прополоскал. Разрешите приступить к обыску?

— Валяйте, Леночка, — кивнул я.

Сначала на столике оказался не наш бумажник с документами, но потом там образовался мой наладонник, с которого я читал художественную литературу, и банковская упаковка в сто тысяч, явно наша.

— Хватит, — махнул рукой я. — Величество, ты как насчет эвакуации? Отдохнем у нас пару недель, а то и месяц, а потом продолжим путешествие.

Гоше, по моим наблюдениям, дорога уже несколько надоела, так что он кивнул:

— Разумеется, эвакуация, а то куда тут труп девать-то?

Гость еще интенсивнее засучил ножками и даже попытался что-то промычать.

— Открываем, — сказал я, и через несколько секунд мы оказались в Гатчине, в моем кабинете. Я попросил девочек привести клиента в бессознательное состояние и, вызвав конвой, велел оттащить тушку в седьмой отдел, сдав под расписку лично старшему Ли. И, пока они тащили, позвонил в конечную точку их маршрута и сообщил, что минут через сорок я желаю побеседовать с клиентом, а способы достижения его готовности к этому — на усмотрение господина старшего следователя. Потом звякнул Татьяне:

— Танечка, хоть мы и виделись десять минут назад, я уже успел малость по вам соскучиться — надеюсь, вы понимаете, почему? И в связи с этим я вам приволок одного человечка, мне он, скорее всего, не нужен. Будете добрую фею изображать? Ну, тогда до встречи через сорок минут в третьем следственном.

Да, вы догадались правильно — я собирался привлечь Танечку к операциям в том мире, а из незадачливого вора должен был получиться ее личный источник самой разнообразной информации.

Проводив Гошу, я неспешно выпил пива и отправился в противоположное крыло дворца. Вот и дверь третьего следственного кабинета… Даже не зная точно, об этом можно было догадаться, ибо, несмотря на звукоизоляцию, оттуда прорывался истошный вой. Подождав, пока он закончится, я вошел.

— Добрый день, господин Ли, как там наш воспитуемый? Да, мне тоже кажется, что созрел. Надо же, у вас, я смотрю, новинка!

Там, где в прошлый мой визит стоял просто латр с вольтметром, теперь появилась целая стойка с приборами, индикаторами и прочими приметами прогресса. Да и к клиенту тянулись не два провода, а целых пять — по одному к ногам и три в промежность.

— Можно небольшой совет? — продолжил я. — Поставьте большие дублирующие приборы на внешнюю стенку вашей стойки, дабы клиент, если ему интересно, мог оценить ток, напряжение, еще чего-нибудь, а то ему сейчас не видно. А ведь хочется посмотреть, вы только гляньте, как пыжится-то!

Действительно, воришка широко открытыми глазами, не в силах оторвать взгляд, пялился на стойку и тихонько подвывал.

— Надеюсь, вы действительно готовы к беседе со мной? — обратился я непосредственно к нему. — Ладно, тогда начнем. Значит, вы мне сейчас все подробно расскажите о ваших сообщниках в поезде. Что, вы одиночка? Согласен, и такое бывает, но проверить все равно нужно. Так что я сейчас дам команду, чтобы наши люди прошерстили состав, а вам пока придется немножко потерпеть. Аппаратура-то новая, и господину Ли наверняка надо уточнить режимы, схемы подключения и прочее, а раз уж так получилось, что вы все равно здесь сидите, то будьте так добры поспособствовать развитию науки. Господин Ли, приступайте.

Подследственный завопил, что он ошибся, он не один, начал, захлебываясь, называть какие-то имена, но тут вошла Татьяна. Окинув взором клиента (весь в слезах, соплях и без штанов), она охнула, побледнела и прошептала:

— Господи, какие звери… Ну нельзя же так с людьми, сколько раз я вам говорила!

— Танечка, да какой же это человек? — удивился я. — Так, вредное насекомое из отряда крысиных. Но если вы считаете иначе…

— Да, считаю, в отличие от некоторых, которые сначала замучают до смерти, а потом начнут разбираться, человек это был или нет!

Тем временем в подвал зашли еще две здоровенные бабищи, и Танечка скомандовала:

— Девочки, отнесите этого несчастного в наш медицинский бокс и окажите ему первую помощь, я скоро буду.

Когда клиента действительно унесли, потому как на своих ногах он идти почему-то не мог, Татьяна обратилась к Ли:

— Это он после первой степени так?

— Слизняк, госпожа Татьяна, — подтвердил китаец.

— Это хорошо, потому что если мы с ним не найдем общий язык, то, значит, еще остается большой запас методов убеждения. Шеф, так я пошла к себе?

— Да, конечно, госпожа добрый следователь, — кивнул я. И тоже отправился в свое крыло.

Как и ожидалось, ни малейшего сходства с Джордано Бруно этот воришка не продемонстрировал. Наоборот, уяснив, что он в другом мире, обитатели которого имеют какие-то интересы в его родном, он с энтузиазмом рассказывал все, что знал. Правда, знал он не так уж много, но Татьяна сказала, что знакомства в околоуголовной среде могут и пригодиться, а адреса трех скупщиков краденого — в Биробиджане, Хабаровске и Владике — пригодятся наверняка. И вообще готовность к сотрудничеству нашего гостя выше всяких похвал, так что она, Татьяна, считает — с ликвидацией лучше не спешить, авось и потом с него будет какая-нибудь польза. Так как подследственный тоже пребывал в серьезном беспокойстве насчет своей дальнейшей судьбы, то Танечка ему объяснила:

— Ну ты же, глупый, обворовал самого канцлера, то есть совершил государственное преступление. И, учитывая секретность обстоятельств, при которых произошло данное прискорбное событие, ты подлежишь закрытому суду, причем судьи могут быть только с высшим допуском. А это его величество, который с тобой возиться точно не будет, его высочество канцлер и я. Хочешь, отправлю к канцлеру?