Александр Калмыков - На пути "Тайфуна" Страница 56

   Но сюрпризы в воздухе еще не закончились. До сих пор мне не приходилось видеть нашу авиацию, а теперь, когда она была не очень то и нужна, появилось сразу три истребителя. Обернувшись на радостный крик наблюдателя к другому окну, я поднял бинокль, гадая смогу ли отличить на большом расстоянии МИГ от ЯКа. То, что это ни то и не другое, стало ясно сразу. Древние бипланы с изогнутыми крыльями могли быть только "Чайками". Интересно, как они смогли уцелеть в горниле войны. Скорее всего, находились во внутренних округах, и участия в боевых действиях летом не принимали.

   Несмотря на маленькую скорость и слабенькое вооружение, И-153 смогли задать немцам жару. Закрутив крутые виражи, они стали расстреливать немцев с разных сторон, не давая им времени опомниться. Сразу после начала стремительной атаки, всполошившиеся лаптежники бросились врассыпную. Несколько особо упрямых попытались построиться в круг, за что тут же были наказаны. Не обращая внимания на удирающих бомберов, истребители дружно навалились на оставшихся, и совместным огнем сбили одного из них. После этого у немцев героев уже не осталось, и через минуту над Торопцом не видно было ни одного вражеского самолета. Затихшее ненадолго сражение возобновилось с прежней силой.

   В то время, как мы выкуривали немцев на своем участке, наши соседи справа прошли через Вознесенское кладбище, и заняли западную окраину, застроенную в основном деревянными домами. Там они соединились с партизанским отрядом, который наше командование привлекло к штурму города. Теперь направление наступления изменилось, и мы развернулись фронтом на восток, чтобы освободить центр города. Прямо перед нами находилась церковь, если верить карте, Казанская. Она возвышалась над окрестными домами, и естественно, немцы сделали ее своим опорным пунктом. Выбить их оттуда сходу не представлялось возможным. Древнее здание, очевидно построенное еще в допетровское время, хотя и было украшено красивым декором, но своим видом больше напоминала крепость. О его церковной принадлежности говорила только маленькая главка с луковкой, венчающая крышу. Массивно-тяжелая, квадратная в сечении башня и толстые стены как будто специально планировались для обороны. Вполне возможно, что при его постройке действительно учитывалась такая возможность. Тогда недалеко отсюда проходил рубеж русских земель, и над городом постоянно висела угроза нападения поляков или шведов.

   Собрав командиров взводов, я стал разрабатывать с ними план атаки.

   - Может запросить артподдержку - предложил Кукушкин. - Здание высокое, корректировщику батареи оно должно быть видно, так пусть накроют его гаубицами.

   Разрушать памятник архитектуры, переживший недавнюю борьбу с религией, очень не хотелось. Кстати, в этом небольшом городе, с населением всего пятнадцать тысяч человек, было с десяток каменных церквей, хотя наверняка большинство из них было закрыто.

   - Нет, эти стены 105-мм снаряды не возьмут. Придется брать штурмом. В принципе, ничего сложного. Согласно донесениям, там засело не больше пяти-шести фрицев. Установим пулеметы в ближайших зданиях, и не дадим им даже нос высунуть оттуда.

   Исправных пулеметов, относительно свободных и снабженных боекомплектом, нашлось целых шесть штук. Остальные были очень нужны на других участках, и снимать их оттуда не стоило, да и полдюжины было достаточно. Из тыла к нам все время приносили новые ящики с боеприпасами, так что патроны можно было не экономить. Пулеметчики держали под прицелом окна храма и придела, стреляя, как только замечали малейшее шевеление. Два ротных миномета засыпали минами подходы к храму. Вряд ли они могли нанести какой-нибудь ущерб немцам, но такая задача им и не ставилась. Дымом от взрывов мин заволокло окна, ограничивая фрицам обзор, а большего и не требовалось.

   Под таким прикрытием десяток красноармейцев смогли подбежать к церкви. Минометный обстрел прекратился, но пулеметы продолжали строчить, перейдя на огонь длинными очередями. Окна были закрыты решетками, но подойдя к ним вплотную бойцы смогли забросить в них гранаты. Сержант, руководивший штурмом, помахал над головой руками, подавая знак пулеметчикам, чтобы они перестали стрелять. Примерно полминуты ничего не происходило, но судя по всему, сержант вел переговоры с оставшимися в живых немцами. Скорее всего, его лексикон ограничивался простейшими фразами, но этого оказалось достаточно. Сначала медленно открылась дверь придела, и оттуда на четвереньках выползла серая фигура немца. В бинокль мне было видно, что он весь вымазан в крови, и наверняка не только в чужой. Затем из другой двери, ведущей уже в основное здание церкви, вывалилась тушка второго немца, тоже явно непохожего на целого и невредимого.

   Заходить внутрь сержант пока не спешил. Сначала внутрь полетела очередная партия гранат, а уже потом туда ворвались бойцы с автоматами. К счастью, никаких сюрпризов там не лсталось, и вскоре в этом важном опорном пункте расположились наши пулеметчики.

   Между тем, наладилась ситуация и на левом фланге. Второй роте пришлось атаковать площадь, на которой находилось сразу два храма, чьи ступенчатые силуэты возвышались над домами метрах в трехстах от нас. Однако, после того, как артиллерия подавило последний вражеский пулемет, немцы не стали там задерживаться и отошли.

   Третьей роте, продвигавшейся справа от нас, пока еще не удалось завладеть мостом, но зато она могла держать под прицелом все подходы к нему. Так что фрицы не могли ни получить подкрепления с того берега, ни отступить.

   Безысходность ситуации стала для противника очевидной, и постепенно перестрелка стала затихать. Бросая оружие, немцы выходили с белыми флагами и поднятыми руками. Мост через Торопу противник взорвать не успел, и наши разведчики спокойно перешли на южный берег реки. Согласно их донесениям, в заречной части города врагов уже не осталось, так что сражение можно было считать законченным.

   После боя ординарец подвел ко мне интеллигентного вида человека средних лет, с висящим на плече трофейным карабином и держащим в руках старую мосинку.

   - Это товарищ Коробов. - Представил он мне его - Участник партизанского движения, кандидат в члены ВКПб, и к тому же очень образованный человек. Рекомендую взять его к нам на должность политического руководителя.

   - Подождите, пожалуйста, в сторонке пару минут - обратился я вежливо к новичку, а Авдееву яростно зашептал.

  -- Я не против того, чтобы взять его в отряд, но зачем нам политрук, мы же раньше обходились без него.

  -- Вы там за границей были не совсем в курсе происходящего - терпеливо начал объяснять сержант, - и наверно привыкли к распространенному клише о злобных комиссарах. Политруки заботятся о личном составе, а в бою вдохновляют бойцов своим примером. Пока рота была маленькая, и командного состава не хватало, на отсутствие политрука внимания не обращали. Но теперь вам не отвертеться.

  -- А как же в других странах? Вот англичане обходятся без политработников, и ничего.

  -- Действительно, ничего, - фыркнул сержант. - После первых же сражений они пошли сдаваться или бросились бежать домой, хотя вместе с французами их было гораздо больше, чем немцев. Только представьте себе, всего за несколько недель полтора миллиона этих союзничков сдалось в плен. Вояки хреновы. И в Африке Роммель своими немногочисленными частями гоняет их в хвост и в гриву. Мы хотя и отступаем, но от превосходящих сил противника, в отличии от британцев.

  -- Ладно, пусть зачисляют Коробова в роту. Кстати, а почему именно его? Ведь мой замполит должен быть хорошо проверенным человеком.

  -- Есть целых три причины. Товарищ Коробов воевал в партизанском отряде и показал себя очень хорошо. Кроме того, как я уже сказал, он кандидат в члены ВКПб. Вот его кандидатская карточка, которую он хранил даже в оккупации. Ну и наконец, товарищ Коробов по матери еврей. Так что в случае, если он попадет в плен, немцы почти стопроцентно не будут пытаться с ним сотрудничать и выпытывать секретные сведения, а сразу расстреляют. Мы - это слово гэбэшник выделил - стараемся по возможности ограничить ваш круг общения. Особенно с командирами, которые в случае попадания в плен будут тщательно допрашиваться врагом. Так что такой надежный человек как раз подходит на эту должность.

   Значит, они стараются, чтобы я поменьше контактировал с нашими офицерами. Так вот почему из всех артиллеристов, я все время сталкиваюсь именно с Гусевым. Действительно, мог бы и раньше сообразить, что это не случайность.

  -- Ну ладно, зачисляйте его в штат, но сразу предупреждаю, пусть в мои дела не вмешивается, и всякими там политинформациями красноармейцев не загружает.

   Коробов вкратце рассказал нам, что творилось в захваченном фашистами городе. Пять дней назад немецкий комендант приказал переселить всех евреев в один квартал и заставить их носить нарукавные знаки. Что должно было последовать дальше, мы все прекрасно понимали. Там, где у немцев было достаточно времени, все еврейское население уничтожалось полностью. На самого Коробова никто не настучал, хотя он проходил у фашистов сразу по двум статьям - и как еврей, и как партиец. Отчасти это произошло, потому что он работал учителем и пользовался большим уважением А отчасти из-за того, что внешность и фамилия у него были самые что ни на есть обычные. Свою национальность, которая значилась в паспорте, и соответственно, во всех списках, он указывал по отцу - "русский".