Реликтовая популяция. Книга 3 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 56

Проводники, несмотря на заботу о них, всё-таки старели, а возможные спутники Объединителя, обладатели того или иного нужного для команды дара, уходили в вечность, не испытав радости (Радости ли?.. Кто знает?) его использования на деле. К счастью, на их место появлялись молодые особи, кроме Аба-Авы – Предвестника.

И вот, наконец, тридцать лет назад до первого года двадцать пятого тысячелетия по календарю древних, в двести восемьдесят седьмой год двадцать третьего тысячелетия со времени падения города-спутника, в тысяча сто семнадцатый год со дня начала работы по созданию команды для достижения Скалы Перехода, он, обладающий всеми необходимыми качествами идеального Аба-Авы, появился на свет…

Мать новорожденного радовалась и печалилась, ибо с первого дня, по сути, была лишена общения с ним. О том её предупредили ещё на стадии зачатия, но после появления сына она не могла совладать с собой – постоянно рыдала над ним и порой отказывалась возвращать его после кормления в руки (грубые, ненавистные ей руки) учителей, наставников, психологов и иных наблюдателей и корректировщиков развития младенца.

Впрочем, следует напомнить, кого и когда трогали слёзы и переживания матери перед лицом эпохальных событий?

Никогда!..

Будущего Аба-Аву в скором времени изъяли из-под её скромной опеки и сделали так, что она навсегда позабыла о нём.

Началась скрупулёзная работа по подготовке мальчика к будущим деяниям, включающая в себя всё то, чем должен обладать Аба-Ава кроме своих врождённых свойств.

Лет до пяти укреплялись его физические и умственные данные. До десяти – закачивали знания, после чего перевели в заложенность.

Заложеннось – приостановление возрастных изменений в малолетнем возрасте – известна людям была давно. Другое дело, что специалисты по заложенности сохранились только в пределах Суременных гор.

Но кто знает, кто знает? Ведь появлялись заложенные и вне Края, хотя, конечно, к тому могли приложить руку и выходцы с гор.

Сама идея заложенности возникла якобы из гуманных соображений – продлить человеку детство. Увеличение продолжительности жизни к полу тысячелетию оставляло детству, несмотря на позднее созревание организма людей к взрослой жизни, ничтожную долю бытия. А детство…

Ах, детство!

Наивное, весёлое, всё дозволенное, беспечное, прекрасное…

Ребёнок, введённый в заложенность, не замечал своих лет, но всё его существо готовилось в конце срока в короткий промежуток времени стать взрослым.

Заложили будущего Аба-Аву почти на двадцать лет, кои слились в его сознании не более чем в полтора-два года. Но эти два десятилетия отводились не только, чтобы дать ему радость детства, но и подготовить его к жизни среди разумных вне Края, научить владеть оружием, воспитать в нём дружелюбие и умение отличать извечное: добро и зло…

В миру новый, третий по счёту Аба-Ава получил скромный однословный нэм – Камрат. Учителей и наставников подбирали ему тщательно во многих городах не только в Сампатании. Но как заложенный Камрат к окончанию срока своего пребывания в заложенности знал только бабку Калею и помнил обитание с нею в отмирающей окраине Керпоса.

Шла последняя стадия подбора спутников и помощников Аба-Авы. Неурядицы, вспыхнувшие в бандеке, и слухи о появлении Три-Бланки едва не сорвали планы Снежных. Команда, почти сплочённая вокруг Камрата, вынуждена была избегать проторенных дорог, пробираться Дикими Землями, через заповедник Выродков, опоздать до наводнения в Примето и попасть в водоворот событий на Сажанее. Подготовленные в команду разумные до того, как попадали под защиту Аба-Авы, погибали, либо не могли к нему пробиться, а иные от потрясений теряли свой врождённый дар. Благо, это не коснулось Проводников…

Консолидация команды Аба-Авы началась с момента ночной встречи Камрата со Свимом и К”ньецем при выходе из Керпоса…

Глава 17

– Поистине, наша команда, наконец, в сборе. – Камрат встал, одур, едва не потеряв равновесие, вцепился в костёр кудрей приютившего его человека. Камрат на улыбки людей поморщился от рывка за волосы и снял его с плеча, водворив на место – за пазуху. – Мы прошли с вами к Скале Перехода лишь часть пути. И благодаря Проводникам, Малиону и огену Ой-Мою, мы удачно миновали внешнюю защиту подступов к Скале. И это тоже только начало тех препятствий, что предстоит нам преодолеть. Мне, к сожалению, неведомы те преграды и помехи, ещё поджидающие нас впереди. Но надеюсь, что каждый раз кто-то из нашей команды найдётся для того, чтобы очистить дорогу. Так что… – Камрат замолк, обвёл взглядом соратников и сказал-выдохнул: – В путь!

Турус древней дороги сохранил ровность, ил болота на него не оседал, растения не могли пробиться сквозь него, так что идти было легко, хотя и по щиколотку в воде. Попервоначалу создавалось впечатление, что вода просто не успевает отступать, так как команда продвигалась слишком быстро. Плеск и брызги даже развлекали людей, но вскоре стали надоедать. Обувь, конечно, справлялась, и ноги у всех оставались сухими. Правда, не у всех.

Всё-таки молодые дурбы экипировались как на прогулку. И у одного из оставшихся в команде, Лептока, молчаливого, словно постоянного углублённого в свои какие-то мрачные мысли, сапоги оказались не из вечного материала. И к тому же с короткими голенищами, вошедшими недавно в моду, так что идти ему становилось всё тяжелее, сапоги впитывали воду как губки. Он останавливался то один, то другой сапог, выливал воду, а потом, громко шлёпая, догонял команду, вызывая усмешки друзей.

– Может быть, немного переждём? – предложил Харан, нагнав Камрата. – Пусть воду сгонит. За нами почти сухо. Правда, вот по бокам…

А по бокам дороги вода стояла выше почти на треть бермета, но вниз не скатывалась, создавая своеобразный коридор.

– Вижу. Я же уже замедлял шаги, но слой воды на дороге не уменьшается. Так что думаю, это не от нас зависит.

– Значит, предопределено?.. Но зачем?.. И кем?.. – уныло задал вопросы Харан, больше адресованные к самому себе, чем Камрату.

Как только появились Знающие, Харан тут же узнал в них людей, что напали на него и его спутников, когда они пытались подняться к Краю Суременных гор. Это они вначале не пустили, а затем лишили его памяти и подтолкнули к логову арнахов, чтобы он там, находясь то ли в доре, то ли в беспамятстве вообще, дождался прихода Свима с Камратом.

От скупых недавних размышлений Камрата и не столь уж долгих своих размышлений, Харан пришёл к выводу о предопределении. И это его уязвило до глубины души. Ведь если это так, то вся его жизнь, все его поступки и то, чего он достиг, поднявшись из низов кастовой системы, и что он отводил только своим способностям, оказывается на самом деле лишь предопределение.

Предопределено кем-то вне его, без его ведома!..

А как же он сам? Его дерзания, поиски, скитания, любовь самой канилы Правителя бандеки,