Империя. На последнем краю - Владимир Викторович Бабкин Страница 56

происходит вокруг нее, и как многого она не знает. Ведь Емец явно рассказал ей только часть. Небольшую часть. И граф отнюдь не единственный человек, который имеет свои приказы и протоколы. Как тут принимать решения? Ведь протоколы «Шторм» и «Алтай» не предусматривали ни то, что она покинет Остров, ни то, что в Москве случится такой массовый «падеж» министров, ни то, что ключевые лица в Первопрестольной начнут свою игру.

– Что вы мне посоветуете, Анатолий Юрьевич?

Она сказала это глухо, и эти слова явно дались ей непросто.

Главный ловчий ответил не сразу.

– Я всем сердцем хотел бы что-то посоветовать, что не было бы так радикально, но, признаться, другого выхода я не вижу. Если, конечно, ваше величество не предпочитает всю оставшуюся жизнь жить в изоляции на какой-нибудь вилле в Италии, боясь каждого шороха за окном. Либо вас убьют, либо вы будете убивать. Государь публично развесил на фонарях Болотной площади своих противников, еще большее число противников он либо расстрелял в подвалах Петропавловской крепости, либо сослал в Сибирь. Чем снискал к себе уважение элит. Но если элиты сочтут вас слабым преемником могущественного Михаила, то они переметнутся к вашим противникам. К тому же Николаю или его сыновьям. К сожалению, но не все предусмотрено протоколами и может быть разрешено простым следованием бумагам. Во всяком случае, мне не известен протокол, описывающий порядок действий в нынешней ситуации. Сейчас измена без измены. Формально ведь никакого мятежа нет, и все указанные вашим величеством лица строго следуют букве закона и протоколов. Но протоколы играют сейчас против интересов вашего величества. Тем более что противники отлично осведомлены о содержании этих протоколов и о порядке действий по ним. Поэтому нужно действовать вопреки предписаниям этих бумаг. Есть патриоты, верные Михаилу Второму, которые выполнят любой ваш приказ, который спасет его дело. Вам нужно лишь приказать. И кровь будет на наших руках.

Царица покачала головой.

– Нет, Анатолий Юрьевич, не пытайтесь меня утешить сказками. Кровь будет именно на моих руках, и я это знаю. Но другого выхода у меня нет. Любая мать убьет, спасая своих детей. И я отдаю приказ…

* * *

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Парк Малого Императорского дворца. Кабинет местоблюстительницы. 6 октября 1918 года

– Я не подпишу эту гадость!!!

Николай кипел негодованием. Сестра мрачно глядела на него.

– Почему, позволь поинтересоваться, ты именуешь это воззвание «гадостью»?

– Потому… Потому что… Это узурпация власти, вот почему!!!

– Какая еще узурпация?!

– Прямая и непосредственная!!! И я не собираюсь своей подписью придавать этой узурпации видимость легитимности!!!

Они стояли друг напротив друга. Бывший монарх был в бешенстве. Местоблюстительница Ромеи сдерживалась из последних сил. Весь разговор пошел не так, как представляла себе каждая из сторон до начала «дискуссии». Собственно, дискуссии никакой и не было. Вопреки надеждам Аликс, Михаил вовсе не отправился в мир иной, а Ольга вовсе не была настроена на дележ Империи. Наоборот, она самым жестким и категорическим образом потребовала от бывшего самодержца подписать «Акт единения в этот трудный час вокруг Особы Ее Императорского Величества». Причем предполагалось, что подписать должны все совершеннолетние члены семьи бывшего царя, или как минимум сам Николай, и две старшие дочери Ольга и Татьяна. Но Николай отказался наотрез.

– Ники, ты понимаешь, что значат твои слова?

Тот зло ответил:

– Я присягал Мише, но я не присягал семнадцатилетней девочке! Миша жив и, даст Бог, вскоре поправится. Несколько дней Империя вполне может пережить и без того, чтобы отдавать всю власть в столь сложное время в столь слабые руки! Возможно, сам Господь указует нам, что пора сделать остановку, что многое из того, что затеял наш брат, противно Богу! Конституция, выборы эти. Неужели ты не видишь, что Империя просто летит под откос, как тот поезд?!

– То есть ты не подпишешь «Акт»?

– И не подумаю! Я бы еще подписал «Акт» с воззванием об единении вокруг Священной Особы Государя Императора и о молитве за его скорейшее выздоровление, но подписывать «это», – Ники брезгливо ткнул пальцем в лежащую на столе бумагу, – я не стану. И уверен, что никакого «единения» вокруг итальянки не будет. Власть она не удержит, поскольку никто не будет выполнять ее так называемых «повелений»! Передача ей власти незаконна, и ты это прекрасно знаешь, потому и пытаешься прикрыть этим фиговым листком фактическую узурпацию. Я, дорогая сестрица, напомню тебе, юрист по образованию. Поэтому мне бы и в голову не пришло назначать Аликс местоблюстительницей престола на период моей болезни!

Ольга хмыкнула. Да уж, представить себе такую ситуацию было непросто. Аликс во главе Империи! Вслух же великая княгиня напомнила:

– Ты, как юрист, должен знать статью 41 «Закона о Престолонаследии», которая гласит: «При вступлении на престол Императора прежде сего возраста, до совершеннолетия Его, учреждается правительство и опека», статью 43: «Назначение Правителя и Опекуна, как в одном лице совокупно, так и в двух лицах раздельно, зависит от воли и усмотрения царствующего Императора, которому, для лучшей безопасности, следует учинить выбор сей на случай Его кончины», и статью 44: «Когда при жизни Императора такового назначения не последовало, то, по кончине Его, правительство государства и опека над лицем Императора в малолетстве принадлежат отцу или матери; вотчим же и мачиха исключаются».

Николай буркнул:

– Разумеется, я знаю эти статьи. И как юрист, и уж тем более как император.

Местоблюстительница с нажимом поправила:

– Бывший император.

Ники, нахмурившись, нехотя ответил:

– Бывший. Если, конечно, бывают бывшие императоры.

– Ты отрекся от престола. Закон обратной силы не имеет.

– Если ты ссылаешься на статью 38: «Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным», то смею тебе напомнить, что она касается случаев отказа от принятия короны, а вовсе не описывает отречение от престола действующего монарха. Император по закону не может отречься.

– Но ты же отрекся!

– И до сих пор жалею об этом!

Ольга смерила его долгим взглядом, но затем все же вернулась к попытке уговорить брата поставить свою подпись:

– Ты же видишь, что все согласно букве и духу закона о преемственности власти.

– Ничего подобного! В Законе речь идет лишь о порядке престолонаследия, а вовсе не о том, что во время болезни императора вся его власть переходит к жене!!! Там вообще этого нет!!!

Местоблюстительница Ромеи терпеливо продолжала:

– Даст Бог – Миша поправится. Но мы не можем оставить Империю без верховной власти в этот критический момент. Нам нужно единство в этот час, иначе рухнет все. Нам нужна демонстрация единства и внутри державы нашей,