Михаил Ланцов - АЛЕКСАНДР Страница 57

Уже формировались и выдвигались в сторону Санкт-Петербурга прекрасно вооруженные польские и финские (особенно) полки народного ополчения, при которых было полторы сотни отличных английских нарезных пушек. В Лондоне обещали транспорты, с еще десятью тысячами солдат и офицеров. И еще больше оружия. Да и гвардия более-менее приходила в себя, давая в перспективе несколько тысяч бойцов. Однако Владимир Александрович в Москве тоже не сидел без дела, даже несмотря на тяжелую болезнь (прогрессирующее воспаление легких). Его курьеры уже находились во Владимире, Нижнем Новгороде, Ярославле, Туле и Орле, созывая ополчения. Не забыл он и казаков, отправив на Дон, Кубань и Терек своих людей, дабы поднять полки. Но Владимир Александрович серьезно отставал по времени и не имел возможности атаковать Шувалова, прежде чем тот соберет достойную армию. Да и вообще, имелись все шансы на то, что Петр Андреевич сможет опередить великого князя и выступить на Москву, когда та еще не будет прикрыта войсками. Ведь казаки - основная ударная сила великого князя, смогут дойти до Москвы не раньше конца мая следующего года, так как погода уже стремительно портилась, и ничто не предвещало ее улучшения. Да и далеко они были.

Понимая, что в Москве нет никакой армии и медлить неразумно, Шувалов отправляет полторы тысячи британских пехотинцев, в надежде, что те смогут занять хотя бы Николаевский вокзал и депо. То есть, захватить подвижный состав железной дороги и обеспечить переброску подходящих польских и финских ополчений для развития успеха. Ради этого предприятия англичанам пришлось сооружать некое подобие конки - оперативно переделывались деревянные колеса телег, ставились на рельсы и в эту конструкцию запрягали лошадь. Что давало среднюю скорость хода полка около шестидесяти-семидесяти километров в сутки.

Однако под Клином их ждал сюрприз - наспех собранное московское ополчение под командованием Павла Дмитриевича Киселева поставило их в очень неудобную позу. Да, да, именно позу. Третий военно-строительный полк, усиленный добровольцами с заводов цесаревича, вооруженный до зубов винтовками, револьверами, механическими пулеметами и пушками, сумел подготовить блестящие оборонительные позиции. Из-за чего англичане попали под губительный перекрестный винтовочный и артиллерийский огонь, едва не уничтоживший их. В Санкт-Петербург смогло вернуться только триста двенадцать человек из ушедшего на Москву полка. Да и то, они были в таком ужасном виде, что назвать их солдатами у Петра Андреевича язык не поворачивался.

Взять Москву сходу не получилось, поэтому Шувалов решил не спеша подготовить весь необходимый подвижный состав, хоть немного обучить подходящие ополчения и уже в новом 1868 году выступить на Москву всеми силами.

А в это время Александр 'добывал славу русского оружия' в Европе.

- Александр, вы считаете, что способны взять позиции датчан с ходу?

- Именно так. Хельмут, вы сомневаетесь во мне?

- Ну что вы, мы в вас верим, но два года назад мы не смогли совершить то, что вы нам обещаете.

- Альбрехт прав. Как вы собираетесь смять оборону датчан?

- Друзья, давайте это станет для вас сюрпризом. Как говорится, видящий, да увидит.

- Подкуп? Как с Венгрией?

- Венгрию я не подкупал.

- В самом деле?

- Именно так. Я с ними договорился. Вы думаете, сто пятьдесят тысяч венгерского ополчения меня пропустили без единого выстрела из-за денег? Очень зря. Я убежден, что в венгерских частях много идейных солдат, которых просто так не сломить и уж тем более - не купить.

- Что же вы им предположили? - Альбрехт фон Роон посмотрел на цесаревича очень хитрым и заинтересованным взглядом.

- То, что они хотели больше всего - свободы. Я просто создал условия, в которых они смогут сформировать, вооружить и подготовить армию, чтобы потом объявить о независимости Венгрии. Как раз те самые сто пятьдесят тысяч бойцов. А учитывая тот факт, что я их еще и вооружал, то они встречали мои войска как армию освободителей. У меня осталось масса фотографий, где видно, что жители рады моему приходу. Их лица счастливы. Они дарят солдатам цветы. Они снабжают армию едой. Они знают, что я несу им независимость взамен на дружбу, а потому стараются от чистого сердца. Хм… по крайней мере до тех пор, пока не обретут то, что им нужно. - Александр улыбнулся.

- А потом? - Хельмут фон Мольтке протер подбородок.

- А потом они станут неблагодарными свиньями, которые поставят перед собой новые цели и будут искать способы их достижения. Если для этого им будет нужна Россия, то они продолжат целоваться в десны, если нет - то наши отношения резко охладятся. Как говорят в Северной Америке - 'it's only business'.

- Просто натура человека, - Мольтке со скучным видом констатировал этот прискорбный факт.

- Не без этого. Впрочем, мы отвлеклись. Господа. После прорыва линии обороны датчан, мне потребуется ваша помощь. Я сразу двину корпус в направление Тинглева. За мной в прорыв нужно будет ввести части прусской армии, дабы полноценно окружить наших противников. Мы должны их полностью разбить и разоружить, чтобы во время следующей войны они уже не помышляла о попытке ударить в спину. - Мольтке, Роон и Бисмарк понимающе покивали. - Сколько вы сможете войск ввести в прорыв?

- Сюда уже идет два корпуса ландвера, суммарно тысяч в тридцать бойцов. Плюс у нас в наличии Прусский корпус, который прекрасно зарекомендовал себя в Северной Силезии, но он сильно потрепан и там всего двенадцать тысяч строевых. Эти части смогут войти в прорыв в течение ближайших трех дней.

- Больше войск нет?

- К сожалению, Бранденбургская армия совершенно расстроилась после столь решительного марш-броска и не способна в кратчайшие сроки прибыть сюда. Еще сто пятьдесят тысяч ландвера мы перевели в Рейнскую область и Вестфалию, так как опасаемся оккупации их Францией. Остальные части у нас задействованы в Австрии, так как Людвига кто-то должен сопровождать.

- Не густо. По данным вашей разведки, какими силами обладают датчане?

- На начало войны у них в армии числилось сорок тысяч двести семнадцать человек. После они смогли поставить под ружье еще около двадцати тысяч. Севернее Эллунда у датчан около семи тысяч солдат и порядка сорока орудий.

- Отменно. Я думаю так. Сразу за мной должен войти Прусский корпус и занять Тинглев, который мои войска просто обогнут, дабы не отвлекаться. - В этот момент Саша выразительно посмотрел на Бисмарка и тот кивнул, поняв, что дальше ему придется уже самому крутиться, предоставив цесаревичу вагоны и локомотивы для скорейшего воссоединения с Родиной. - После занятия этого города и закрепления там, вводите два корпуса ландвера дальше на северо-запад - в направление на Рибе. Пусть занимают оборонительные позиции. Одновременно с этим на остальных участках фронта необходимо максимально связать части датской армии боем. Но это уже не моя забота как вы это сделаете. Главное заключается в том, чтобы они не могли легко отступать.

- Понимаете, Александр. Все сказанное вами, конечно, хорошо, только мы не верим в том, что вы сможете столь малыми силами прорвать оборону датчан. В Северной Силезии мы буквально месяц назад достаточно легко держали оборону при значительно большем численном превосходстве противника. - Мольтке скептически посмотрел на цесаревича.

- Хельмут, давайте не будем пререкаться. Вы сделаете свою часть работы, я свою. Я же не учу вас бриться или чесать за ухом? - Саша сделал паузу, смотря на то, как лицо фон Мольтке вытягивается и бледнеет от злобы. Впрочем, не давая развиться скандалу, Саша продолжил. - Когда Прусский корпус сможет войти в прорыв?

- Им нужно отдохнуть, они сильно расстроены после затяжных боев и маршей.

- Поэтому я и спрашиваю число, когда ВЫ сможете быть готовы.

- Двадцать первое августа вас устроит? - сквозь зубы процедил Хельмут.

- Вполне. Двадцать первого августа, утром Прусский корпус должен быть готов выступать сразу за мной. - Мольтке хотел что-то возразить, но Александр перебил его и давящим тоном сказал. - На этом и условимся. - После чего развернул лошадь и поехал в расположение своих войск, которые уже второй день отдыхали, после переброски их по железным дорогам из-под Вены. Предстояло подготовиться к серьезному наступлению.

Когда Саша удалился достаточно далеко, Хельмут не выдержал и грязно выругался, сетуя на то, что этот 'щенок ему приказывать вздумал'. На что Бисмарк только посмеивался в усы.

- Чего ты смеешься?!

- Понимаешь, дорогой друг, Александр - очень необычный человек. Почему я молчал весь разговор? Вот. Не понимаешь. А ведь дело в том, что я полностью уверен - он отлично осведомлен о том, как мы тут с тобой два года назад топтались. И абсолютно убежден в том, что у него есть какой-то козырь в рукаве. За время работы с ним я уже привык к этому. Не переживай. Он грубоват и достаточно нагл. Но он всегда выигрывает. Всегда. - Бисмарк выдержал паузу, подчеркивая это слово. - Перед тем, как принять его предложение и заключить союз на эту кампанию я очень тщательно изучил его жизненный путь. Лет в десять он ударился головой о косяк и изменился невероятно. Он один смог для России за десять лет сделать больше, чем мы все вместе за всю жизнь для Германии. Александр уникальный человек с совершенно отвратительным характером. Меня называют железным канцлером, но я по сравнению с ним - сливочное масло в жаркий день. Не злись на него. Это бессмысленно. Он все равно разобьет датчан - с нами или без нас.