Сергей Мавроди - Тюремные дневники, или Письма к жене Страница 57

«Наверху же все согласовано».) Н-да… Похоже, события все-таки будут развиваться по самому наихудшему сценарию. С законом в моем случае решили, судя по всему, совсем не церемониться. А просто-напросто на него наплевать. А потом растереть и забыть. Правильно! А чего с ним церемониться-то! Раз «наверху все согласовано»! Когда я высказываю все эти свои соображения сокамерникам (слаб, повторяю, человек), те начинают меня утешать и успокаивать. «Да нет!.. Да ты что!..» Я некоторое время молча слушаю, злясь на самого себя (и на хуй я начал тут им жаловаться?), а потом спрашиваю Колю: — Слушай, ты вот, вроде, в этой области специалист. Все эти статьи по поддельным документам прекрасно знаешь. Если у меня найден фальшивый паспорт, которым я вообще никогда и нигде не пользовался, то что мне за это грозит? — Максимум полгода. Хотя у тебя отказ от преступления. Тебе вообще ничего не должны дать! — И тем не менее мне дадут. Причем по максимуму. А именно два года. Вот попомни мои слова! А в утешениях я не нуждаюсь. Коля некоторое время молча на меня смотрит, потом встает и идет заваривать чай. — Ладно, Пантелеич, давай чайку попьем! Тебе как, покрепче?

 Р.S. Кстати, сам-то Коля, оказывается, взял по своему делу все на себя, чтобы выгородить своего подельника.

— Я не его, а дочь его пожалел, двенадцатилетнюю. У нее гемофилия, и вообще она вся больная. Он рыдал и в ногах у меня валялся. «Коля, говорил, все будет! Жене твоей буду каждый месяц деньги давать, тебя здесь греть. В ГУИНе все решим с твоим УДО, все ровно будет! У него, мол, там завязки крутые есть!» А мой адвокат, старый такой еврей, он мне еще тогда сразу сказал: «Ты что, с ума сошел? Он же тебя кинет!

Если ты такие показания дашь, я ничего сделать не смогу. Так ты пятерку получишь максимум, а так — десять лет особого! А он тебя кинет. У него на роже это написано!» Но я его дочь тогда пожалел…

Ну и рассчитывал, честно говоря, что он меня здесь греть будет! — Ну и как? Греет? — Даже передачи ни одной не прислал! И сразу переехал — квартиру и телефон сменил.

15 июня, воскресенье

Тихий воскресно-праздничный день. Никаких событий. Узнал, кстати, зачем здесь на прогулке музыку включают. Оказывается, чтобы зэки из разных двориков между собой не перекрикивались. (На Матроске, например, это сплошь и рядом.) А я-то, признаться, поначалу по простоте своей душевной подумал, что это исключительно ради того делается, чтобы заключенным настроение поднять! Чтобы нам гулять было веселее. Ага, блядь! Веселее!.. Возвращаемся с прогулки — матрасы у всех с краю закатаны. Значит простукивания уже были. Без нас. Так что по коридору гулять сегодня не придется. Нет, все-таки они молодцы! Что ни говори. И вообще, повторяю, мне здесь положительно нравится! Я, блядь, наоборот теперь боюсь, как бы меня отсюда не перевели! Я же заявление следователю написал. С просьбой о переводе. Да еще, как назло, со всякими там угрозами. Что, мол, голодовку в случае отказа возобновлю и пр. Вот испугаются они, чего доброго… Плюс еще адвокат заявления в СМИ должен сделать. Про то, как меня здесь тиранят. Да, наверное, уже сделал. Может, там уже в прессе шум поднялся! Мы же тут в связи с праздниками газет не получаем. Хуй его знает, что там уже творится? Вот черт! Переведут еще, чего доброго в Лефортово!.. Я же сам в заявлении написал (по совету, блядь, адвоката!): «… в любой другой следственный изолятор». Вот и переведут… И не скажешь ведь уже ничего! «Вы же сами просили в любой другой?! Вот Вас и перевели… Ах, здесь Вам тоже не нравится? Ну, знаете, тогда уж извините!.. На Вас не угодишь». А в Лефортово я что-то не хочу. Ну его на хуй! Мне и здесь хорошо. Там, кстати, режим еще строже, чем здесь. Руки ночью только поверх одеяла должны лежать. Холодильник стоит не в камере, а в коридоре: хочешь что-то взять — вызываешь охранника. Ну, и прочие прелести. В пизду, короче! У Юры там сейчас сидит подельница, которая на всех остальных дает показания. Ее там от них в одиночке прячут. — А зачем она дает? — интересуюсь я. — А хуй ее знает! — Наверное на послабление рассчитывает? — Да нет!.. Какое там «послабление»! Она бабушку собственную задушила. — Как задушила? — А так! Та ее сковородкой сзади по голове ударила, она повернулась, схватила руками за горло и задушила. За обедом Юра разговорился (обычно он в основном молчит) и понарассказывал много весьма интересного про ставропольские нравы и обычаи. Как, к примеру, местные цыгане покупают и крадут (?) жен. — Я спрашиваю у одного:

«Зачем ты столько денег за нее отдал? У нее что, пизда золотая?» Как они торгуют наркотиками. — Поэтому-то они там все на лавэ и сидят.

Лошадям золотые зубы вставляют! Сидят себе, и в хуй не дуют! И не жужжат! Ставрополье, вообще, оказывается, край мака и конопли (а я и не знал). Они там свободно везде растут. — У каждого на чердаке мешки стоят. — А как она действует, анаша? Веселит или что? — Так разные сорта есть! Есть веселящие. Палец тебе покажут — ржать будешь. Есть — на умняк пробивает. Сядешь, вот, и будешь думать. А можно молоко сварить или кашку. — Какое молоко? — Ну, молоко варишь с коноплей. Глоток выпьешь — и сутки в нирване! Ну, не сутки — часов двадцать. Или кашку… Семена жаришь на сковороде на масле. Ложку съел — и то же самое. Я, помню, один раз после этого со столбами наперегонки бегал. Иду, а столбы быстрее меня бегут! Я думаю, как же так? Ну, а здесь уже — на винте. Вмажешься — и бегаешь целый день по Москве, как в жопу раненый. Ни спать тебе не надо, ни есть, ничего.

Воду только пьешь, сушняк сбиваешь. Энергия из тебя прямо прет! Ты все время должен что-то делать. Люди телевизор или радио в таком состоянии по десять раз разбирают и собирают. Ну, в общем, тебе все время надо чем-то заниматься. Просто на месте сидеть ни одной минуты невозможно! — Вот как глазки-то у него сразу загорелись! — замечает Коля. — Поэтому-то ты отсюда и рвешься. Переведут в другую тюрьму — опять подсядешь? — Да нет, меня пока что-то не тянет! — Да ладно!

Чего там «да нет»! В тюрьме наверняка подсядешь! Я, между тем, с нетерпением жду завтра. Газеты принесут, адвокат, может, придет…

Что хоть там в прессе-то делается? Сделал он уже заявление?

Скандал-то там, часом, еще не начался? Вот, блядь, теперь еще забота! Может, отменить еще все успею?.. А?

Р.S. Юра, кстати, рассказал среди прочего, как он на следственные действия отсюда ездил. В Павлово-Посад. На ИВС там сидел. — Первые сутки один, а потом этап пришел, веселее стало. А в соседней камере бабы сидели.

Ну, я на решку одну вызвал, начал с ней базарить. А она мужа своего убила. Я ее спрашиваю: «А зачем убила-то?» — «А-а!.. Заебал!»

16 июня, понедельник

Не зря говорят: понедельник — день тяжелый. В хате — голяк. Жрать вообще нечего. Даже сахара нет. Адвокат, блядь, не пришел. Отец должен был к Коле из Владимира приехать, привезти хоть что-нибудь — тоже не приехал. Пиздец, короче. Полный. Пустыня Сахара. В придачу ко всему еще лампа с утра сломалась. Люминесцентная. Мигает, блядь, и мигает. И раздражает, и читать невозможно. Глаза устают. Твою мать! Днем, правда, заменили. Мы, когда нас в баню повели, сказали дежурному, лампу, мол, замените, пожалуйста, а то мигает. Кстати, баня здесь отличная! Настоящая душевая с раздевалкой. Приходим из бани — все по-прежнему. Ничего не изменилось. Ну, мы опять вызываем дежурного. Здесь ведь это очень просто. Не надо ни в тормоза ногами и кулаками колотить, ни орать надсаживаясь: «Старшо-ой! Старшо-ой!!»

Просто кнопочку такую специальную нажимаешь — и вот он сразу перед тобой вырастает! Как в сказке! Как Сивка-бурка, вещая каурка. «Стань передо мной, как лист перед травой!» Как какой-то, блядь, Конек-горбунок. Чтобы немедленно исполнить любое твое желание.

Лампочку, там, починить. Или, скажем щипчики принести… Может, я все-таки в тридесятом государстве? А?.. Что там дальше-то по сюжету?.. Одни пиздецы. И чан с кипящим молоком в финале. Ладно, черт с ним! Это еще не скоро. Ну, так вот, вызываем опять дежурного.

— Не забыли ли вы, часом, про нашу небольшую проблемку? — Нет, уже сообщил в техническую службу. — Ах, так! Ну, прекрасно! Тогда будем ждать-с. И чтоб вы думали? Не прошло и часа, как ведь действительно заменили! Да какой там «часу»! Меньше! Сначала вывели нас в бокс «на технический осмотр камеры» (это так, оказывается, правильно называется ежедневное простукивание решки и шконок), потом вернули, потом опять вывели — и заменили лампочку. В общем, как говорит Юра, «тюрьма-то здесь козырная!» («Да ставь таз прямо в умывальник!» — «А он не рухнет?» — «Рухнет — заменят. Тюрьма-то здесь козырная!») Так мало того, еще ведь и белье после бани сменили! Да-да! Вот ей-богу не вру! И всегда, оказывается, меняют. Каждую неделю. Ну-у-у!.. А у меня-то на складе пять или шесть комплектов чистого белья лежит. На хуй, спрашивается, оно мне тогда вообще здесь нужно?! Со стиркой только потом возиться!.. Кандаебиться. Да меня и казенное вполне устраивает. Если его тут каждую неделю меняют. Ха! Да о чем тогда вообще и говорить-то? Вот чудеса! Между прочим, насчет стирки.