Юрий Грозный, Царь всея Руси - Виктор Карлович Старицын Страница 57

Тангкут и Берке, продвигаясь вдоль Оки на восток, тоже обнаружили за Окой мощную оборонительную линию, занятую большими силами урусутов. Тумен Тангкута встал на страже вдоль Оки.

В 10 верстах за рекой Парой, по которой прошли к рязани тумены Гуюка, за речкой Тырницей обнаружилась новая, только что построенная урусутами засека. Пройдя вдоль новой засеки на юг, Берке обнаружил что линия продолжается на полсотни верст, включая в себя ранее сооруженные малые засеки и отдельные участки двух больших засечных линий. Берке расположил тысячи своего тумена вдоль этой линии. Новая линия засек преграждала монголам путь на восток.

Получив донесения Орду, Шибана, Тангкута, Берке и нанеся их на карту, Субэдей серьезно озадачился. Старый полководец ощутил, что «шерсть на его загривке встает дыбом». Русские глубоко охватили с обоих флангов занятую монголам местность. Это вызывало весьма нехорошие мысли.

Однако, хан Бату опасения Субэдэя не разделил. Совсем.

— Совершенно очевидно, что урусуты думают только об обороне. — Заявил Бату. — Понастроили своих засечных линий и думают за ними отсидеться. Зря надеются! Сколько этих линий мы уже прорвали! Не пересчитать! И эти новые прорвем. Вот возьмем Рязань и пойдем на Владимир. У нас сто тысяч воинов и тридцать тысяч осадных мастеров с рабочими. Никто в мире перед такой силой не устоит! А то, что урусуты строят свои бревенчатые засеки, свидетельствует только о их трусости. Нас они боятся!

— Однако, великий хан, на всех линиях мы видим только ополченцев. Где их регулярные войска? По Булгарии знаем, они у них весьма сильные. Только в Рязани и за Окой разведка засекла тяжелую пехоту. Тысяч двадцать всего. Около десяти тысяч в Булгарии. Где остальные? Мы же знаем, что у них может быть до 60 тысяч регулярной пехоты и до 30 тысяч конницы.

А у нас, между тем, в 12 туменах немногим больше 90 тысяч воинов. Только наши два тумена сохранили полный состав. А в других туменах осталось от 6 до 8 тысяч воинов. В осадных корпусах у нас чуть больше 30 тысяч человек. Они тоже понесли потери.

— Ты, о мой мудрый наставник, как стреляная ворона, качающегося на ветру куста боишься, — усмехнулся Бату. — Раз мы их не видим, значит они на следующих засечных линиях перед их столицей Владимиром стоят. У нас все тумены в одном могучем кулаке, а их силы рассеяны по засечным линиям.Они обороняются, а мы наступаем. Куда хотим, туда и идем. Если увидим, что урусутов перед Владимиром слишком много, повернем на Арзамас, а потом пойдем на Булгарию.

Ясно, же, что урусуты надеются только на оборону! Боятся они нас, великих монголов. Слава Потрясателя вселенной впереди нас на коне скачет! Всю свою землю они засеками перегородили. И в Булгарии они точно такжеоборонялись.

Так что, действуем, как договорились. Завтра Мункэ на штурм пойдет. А от возможных контратак урусутов мы со всех сторон прикрылись.

Субэдей вынужден был согласиться с ханом. Но опасения его не оставили. Направил всем темникам повеление усилить разведку. Три тумена корпуса Гуюка, тем не менее, отправили на двадцать верст назад, к последней прорванной перед Рязанью большой засечной линии, чтобы прикрыть, на всякий случай, свои тылы и дорогу на Ивановск.

21 февраля на рассвете монголы начали штурм. Предупрежденный о ночной суете в лагере монголов, Юрий еще затемно поднялся на высокую колокольню Спасского собора. В ход сражения вмешиваться он не собирался, полностью доверив руководство стратигу Кондрату. Однако, троих гонцов и звонарей на всякий случай при себе держал. Сотня телохранителей и тысяча воинов его личного полка тяжелой конницы находились при нем.

Все это время, пока монголы готовили штурм, Юрий ждал донесений от своих архистратигов о выходе войск на исходные позиции. Буквально накануне такие донесения от Галаша и Гремислава поступили.

Окружив в первые два дня город с напольной стороны тыном, монголы попытались заблокировать город и со стороны реки. Пытавшихся выставить по середине русла заграждение из деревянных рогаток нукеров шуганули разрывными снарядами из требушетов. В византийском и особенно в венецианском походах Юрий убедился в эффективности камнеметов на малых дистанциях. К тому же, они не требовали пороха для производства выстрела. Так что, не только все уездные, но и все стольные города юго-восточной Руси обеспечили камнеметами. Потеряв с полсотни воинов, монголы бросили эти попытки. С двух берегов русские камнеметы простреливали русло Оки на всю ширину.

В последующие дни монголы занимались сборкой камнеметов и разборкой засеки, окружающей город с напольной стороны. Поскольку, Юрий не хотел раньше времени раскрывать монголам возможности своей артиллерии, им позволили разобрать засеку на удалении свыше 200 шагов от стен города. Когда монголы попытались продвинуться дальше, их снова шуганули из требушетов.

Используя бревна, вынутых из засеки, монголы принялись сооружать перед засекой бревенчатые загородки для камнеметов. Из донесений ивановского воеводы Евпатия Юрий уже знал, что такими загородками монголы прикрывают свои камнеметы от обстрела камнеметами противника.

В полутора верстах от стен города монголы соорудили высокую вышку. На ее верхней площадке стояли явно не рядовые монголы.

— Жаль, далековато стоит вышка. Не удастся разом монголов обезглавить, — мысленно посетовал Юрий.

Городская стена имела с напольной стороны 9 башен, на которых стояли 4 осадных пушки и 5 крепостных гауфниц. В городе за напольной стеной стояли 3 больших требушета, способных метать камни в четыре пуда весом на 200 шагов. Между башнями на стене разместили 30 передвижных огнеметов.

Ночью монголы затащили камнеметы во все свои загородки. Очевидно, они надеялись получить подавляющее огневое превосходство, выставив против каждого башенного камнемета до десятка своих. В полусотне шагов за камнеметами монголы выставили три десятка баллист для запуска циньских огненных труб.

Как только развиднелось, монгольские каменеметы дали первый залп. Рязанские пушки и требушеты сразу же ответили. Пушки стреляли ядрами, а требушеты — зажигательными снарядами. Гауфницы тоже стреляли ядрами. Только специально облегченными, чтобы при выстреле не разрывало более тонкие, по сравнению с пушками, стволы. Каменное ядро меньшего калибра заливали чугуном. Получался такой большой «орех» с чугунной скорлупой и каменным ядром. Тем не менее, на двух сотнях шагов и такими ядрами гауфницами легко пробивали бревна загородок.

Все места, где монголы ставили свои загородки, были пристреляны заранее. Поэтому, почти каждый выстрел попадал в цель. Для уничтожения камнемета, стоящего в загородке, хватало двух — трех выстрела. Иногда хватало и одного. Обломки бревен частокола повреждали камнемет.

Большая часть монгольских камнеметов стреляли каменными ядрами по башням. Поскольку боевые площадки башен располагались значительно выше уровня поля, попасть по боевой площадке было не так просто. Пристреливались монгольские камнеметчиками каменными ядрами, после попадания ядра в площадку стреляли зажигательным снарядом.

Около десятка камнеметов бросали зажигательные снаряды на засеку, чтобы выжечь в ней проходы. Часть камнеметов били камнями в стены, стремясь сделать проломы.

Через стену в город, оставляя дымные хвосты с воем стаями летели циньские огненные трубы. От них в городе поднялись сотни дымов. Все поле и город заволокло дымом. Поднявшийся западный ветерок медленно сносил дымовую завесу на восток.

Из донесений Евпатия Юрий знал, что эти трубы не слишком опасны. На дистанции более 250 шагов в трубах остается мало горючей мякоти. Ее не хватает, чтобы зажечь обложенные камнем стены или заваленные толстым слоем снега черепичные крыши. Хотят отвлечь бойцов со стен на тушение пожаров, сообразил Юрий. Пожарные дружины ополченцев приступили к тушению огня.

Убедившись, что монголы всерьез начали штурм, Юрий распорядился отправить с голубями в Пронск повеление архистратигу Галашу начать выдвижение войск. Повеление продублировали гонцами.

Через два с половиной часаперестрелка прекратилась. Артиллеристы разбили все монгольские камнеметы. Огненные трубы у монголов тоже закончились. Очаги возгорания в городе потушили.

Монголы, однако, выжгли в засеке три широких, шагов по полста, прохода. За проходами накопились массы монгольской