Лабух - Иван Валерьевич Оченков Страница 57

— Сомневаюсь.

— Напрасно.

— Может быть, вы перестанете ходить вокруг, да около и, наконец, скажете, что вам от меня нужно?

— Видите ли, — помялся Жорж. — У нас, точнее у меня, сейчас некоторые затруднения со средствами. Мария Георгиевна вызвалась помочь, но, к сожалению, ей для этой цели необходимы вы. Надеюсь, вполне понятно, что если бы не эти щекотливые обстоятельства обстоятельства, наша встреча никогда не состоялась?

— Вы так и не ответили на самый главный вопрос.

— Какой?

— Мне это всё зачем?

— Сразу после окончания дел мы с Машей покинем совдепию… и можем поспособствовать вашему отъезду.

— В чемодан положите?

— Более того, — снова проигнорировал ехидство Жорж. — У нас есть кое-какие связи в среде эмиграции. С их помощью вполне возможно, как организовать ваши концерты, так и сорвать их. Понимаете, о чём я?

— Не совсем.

— На каком языке планируете петь за рубежом? Полагаю, всё-таки на русском. Так что большинство ваших зрителей составят люди, вынужденные бежать от ужасов большевизма. Полагаете, им будет приятно узнать, что для них поёт красный конник?

— Так всё равно узнают…

— Всякое дело можно представить по-разному. Если искренне заблуждавшийся человек вынужден покинуть бывших товарищей и родину, это одно. И совсем другое, если фанатичный враг прибыл с целью пропаганды…

— Допустим, я соглашусь. Дальше что?

— Да ничего особенного. Вы с Марьей Георгиевной дадите какое-то количество концертов концертов, возможно, посетите с ними несколько городов. Я же, тем временем, разберусь со своими финансовыми вопросами и организую нам всем выезд.

— Десять тысяч.

— Что, простите?

— Вам это будет стоить десять тысяч долларов. Не хотелось бы, знаете ли, оказаться за границей без гроша в кармане.

— Откуда они у меня?

— Так вы всё-таки врали Маше на счёт своего богатства?

— Я имею ввиду, что у меня нет американской валюты, — ледяным тоном пояснил Жорж.

— Фунты стерлингов тоже подойдут.

— Это будет совсем уж несуразная сумма.

— Вы так мало цените возможность выбраться из СССР с Машей?

— Хорошо, — с каменным выражением лица ответил Жорж. — Вы получите свои деньги. Французские франки вас устроят?

— Годится!

Что же, несмотря на все трудности, первая часть задания от людей с горячим сердцем и холодной головой выполнена. Контакт установлен, осталось подвести к ним специально обученного человека и вуаля! Можно чувствовать себя свободным. На какое-то время…

Вернувшись к себе в гостиницу, я завалился спать, а утром, как и следовало ожидать, меня навестил Артур Христианович.

— Как спалось? — благожелательно улыбаясь, осведомился он.

— Как младенцу. Всю ночь кричал и под утро обкакался! — хмуро буркнул ему в ответ.

— Что? — изумился тот, а когда до него дошёл смысл, жизнерадостно рассмеялся. — А вы весёлый человек!

— Обхохочешься!

— Куда пропали после концерта?

— А вы, точнее ваши люди, разве не следили за мной?

— Нет. Опасались раскрыть вас.

— Подошел какой-то хмырь с револьвером и отвёз меня на встречу с Жоржем.

— Значит, ваш план удался! Что было дальше?

Выслушав рассказ о моих приключениях в логове шпионов, чекист на минуту задумался, после чего спросил.

— Как вы думаете, зачем им это нужно?

— Даже не знаю. Поначалу думал, что этот Жорж — обычный альфонс, а теперь мне кажется, что ему и впрямь нужно проехаться по России, не привлекая к себе внимания.

— По-вашему, этих поездок никто не заметит?

— Нам с Машей внимания не избежать, а вот он и его сообщники будут как в шапке невидимке.

— А ведь вы правы.

— Артур Христианович, — решился я. — Можно вас кое о чём попросить?

— Смотря, что вам нужно. Впрочем, дайте угадаю. Хотите просить снисхождения к гражданке Куницыной?

— Если это возможно.

— Отчего же, невозможно? Мы же не звери какие! Нас интересуют связи Болховского, а не ресторанные певички. Так что, завершится операция, получите свою дамочку в целости и сохранности.

— И чем же, а самое главное, когда, она закончится?

— Николай Афанасьевич, не задавайте наивных вопросов, не получите уклончивых ответов!

— Ладно. Кого я должен свести с Жоржем?

— Скоро узнаете. Кстати, а почему вы попросили именно доллары?

— Да так, — постарался придать своему лицу как можно более невинное выражение. — Название красивое…

— Ну-ну. Ладно, о месте и времени следующей встречи вам сообщат дополнительно. Пока же, ведите свой обычный образ жизни…

— Что делать, если мне понадобится связаться с вами?

— Хм… я дам вам номер связного телефона. Если возникнет срочная необходимость, позвоните и оставьте сообщение для товарища Артузова. Мне передадут. Но помните, это на самый крайний случай… что с вами?

— Ничего, — после небольшой заминки отвечал я. — Перенервничал вчера, теперь голова болит.

— Понимаю. Выздоравливайте.

С этими словами чекист вышел, оставив меня с воспоминаниями о просмотренном ещё в детстве фильме — «Операция 'Трест». Кажется, этого парня играл Джигарханян…

Примерно через час после ухода представителя компетентных органов в гостинице появился Шумин.

— Добрейшего вам утречка! — пожелал он мне, обаятельно улыбнувшись.

— Вообще-то уже не утро, но и вам того же.

— Ваша правда, — не стал спорить дирижёр. — Впрочем, я только поднялся.

— Тогда другое дело. Хотите что-нибудь выпить? Правда, в номере у меня ничего нет, но внизу имеется недурной буфет. Чай в нём почти что не морковный.

— С удовольствием, — не стал отказываться работник культуры, после чего мазнув равнодушным взглядом по номеру, счёл необходимым его похвалить. — А у вас тут довольно мило! Даже пейзаж на стене…

— Надеюсь, в обещанной мне комнате будет не хуже.

— Так вы согласны?

— Пойдемте, нам нужно многое обсудить.

Находившееся рядом с гостиницей предприятие общепита не принадлежало к числу шикарных. Длинный, во всю стену прилавок, за которым выстроились в ряд стеллажи со всякой всячиной. В углу большой двухвёдерный самовар, в зале несколько столиков в окружении венских стульев. Говорят, по торжественным случаям эти столы накрывали скатертями, но при мне ничего подобного не случалось.

— Чего изволите? — лениво поинтересовался буфетчик.

— Чаю с бубликами.

— И всё?

— Мой друг шутит, — вмешался Шумин. — Сообрази-ка, любезный, нам наливочки и что-нибудь закусить.

— Не рановато? — удивился я.

— Сами же говорили давеча,