Александр Прозоров - Легион. Смертельный удар Страница 58

— За друзей? — переспросил Федор, нахмурившись.

— Да, — кивнул Урбал, — их командир уверяет меня, что они приплыли сюда вместе с отрядом кораблей Марцелла по просьбе сената и не скоро собирались отплыть назад.

— А какие дела у Марцелла с сенатом Карфагена? — уточнил Чайка, отвернувшись от моря и пристально посматривая на пленников, словно пытаясь понять, кто из них главный.

— Вот я и подумал, — с ухмылкой заметил Урбал, — поскольку вы с Марцеллом тоже друзья, тебе будет интересно поговорить о нем с этими моряками.

— И ты, как всегда, прав, — ответил на это Федор, — отведите их в лагерь к моему шатру.

Там Чайка приказал развязать рослого римлянина и втолкнул его в свой шатер, чтобы поговорить наедине. Сопротивления он не боялся, конвой окружал шатер плотным кольцом, а вместе с ним вошли послушать этот разговор Урбал и Летис, в компании которых Чайка спокойно обсуждал любые, даже государственные проблемы.

— Ну, так зачем Марцелл приплыл сюда? — удивил пленника знанием латыни Федор, скрестив руки на груди. — Мало мы ему доставили забот в собственной акватории.

Пораженный римлянин смерил удивленным взглядом командира финикийцев и ответил, не став запираться.

— Я простой солдат и мне известно лишь то, что Марцелл привез в этот город по просьбе одного из ваших сенаторов какую-то ценную пленницу, — проговорил он. — Марцелл прятал ее ото всех, и я не видел ее лица. Моя задача была охранять его со своими кораблями. Теперь ведь у нас мир с сенатом.

— Пленницу? — переспросил Федор, и голос его против воли дрогнул. — Как ее звали?

— Не знаю, — устало ответил римский легионер, потирая запястья, — слышал только, что с ней был еще ребенок. Мальчик.

У Федора все поплыло перед глазами, и он даже схватился за фалькату, но, увидев, как римлянин в страхе отскочил в дальний угол, усилием убрал ее обратно в ножны.

— Не бойся, — успокоил его Федор, криво усмехнувшись и взяв себя в руки, — я тебя не убью. Ты принес мне хорошую весть.

На следующее утро он прибыл в лагерь Гасдрубала, который был устроен неподалеку от укреплений Карфагена и перекрывал главную дорогу внутрь страны. Накануне пришло известие, что появился флот Гасдрубала и занял все близлежащие гавани, почти блокировав Карфаген с моря. Во всяком случае, корабли, находившиеся на его внутреннем рейде, в том числе и небольшой флот Марцелла, теперь тоже оказались в западне. Немногие из них решились бы прорываться в одиночку. Флот сената сразу поумерил свой пыл» не решаясь пока на открытое сражение. Разведка докладывала, что кораблей у сената не слишком много, и Федор долго не мог взять в толк, куда же они подевались, ведь внутренние гавани огромного города могли вместить исполинский флот. Сообщение, пришедшее из-за моря через пару дней, объяснило многое.

— Мой брат атакован огромным флотом и окружен в Таренте, — хмуро сообщил ему при очередной встрече Гасдрубал, — римляне смогли высадить десант недалеко от Брундизия и отрезать его с суши. В этом им помогли корабли Карфагена. Ганнибалу на помощь движутся отряды кельтов и гарнизоны соседних городов, но они могут не успеть.

— Чтобы помочь Ганнибалу в Италии, нам надо сначала закончить дела здесь, — высказался Федор, который лишь вскользь сообщил о Марцелле своему главнокомандующему, утаив детали, а сам уже давно думал только о том, как побыстрее проникнуть за стены Карфагена и разыскать Юлию. — Мы же не можем снять осаду и просто уйти. А он продержится, в этом я не сомневаюсь. Ганнибал великий полководец.

— Ты прав, Чайка, — кивнул Гасдрубал, скрестив руки на груди, — мой брат сможет о себе позаботиться, да он и не просит помощи. Ему нужен Карфаген. И мы не будем терять время. Немедленно начинаем штурм. Завтра на рассвете.

Выйдя из шатра главнокомандующего, Федор прошел сквозь бурливший лагерь и поднялся на одну из башен. Оттуда он посмотрел в сторону высоких зубчатых стен Карфагена, перегородивших самую узкую часть полуострова от края до края. Со стороны суши было выстроено целых три линии обороны, три стены друг за другом с мощными башнями. В лучах закатного солнца огромный город выглядел как неприступная твердыня. Чайка поймал себя на мысли, что за всю его историю никому из завоевателей еще не удавалось проникнуть за эти стены, с тех самых пор, как они были возведены.

— Ничего, — тихо проговорил он, с ненавистью вспомнив Магона, так изощренно отомстившего ему, и Юлию с Бодастартом, томившихся в плену за этими стенами, — я смогу. У меня просто нет выбора.