Владимир Лошаченко - Белый тигр Страница 58

— Хранитель, ты изъясняешься, что профессор, не похож на примитивного тибетца.

— Государь, за столько тысяч лет проведенных вблизи Предтеч, невольно поумнеешь. — У меня к тебе просьба, Государь, если войдешь в пещеру, поделись потом со мной крупицей знаний — это мечта всей моей жизни.

Хранитель встал и низко поклонился.

— Ну, орлы, пошли.

Наша процессия поперлась через все селение к Священной скале — она находилась метрах в пятидесяти.

К нам присоединились еще два почтенных старика, тащивших с собой вязанку факелов.

Что примечательно — тибетцы вокруг селения и в нем самом устроили настоящий оазис. Повсюду произрастали пальмы и папоротники, всякие травы и цветы — пчелы, неутомимые труженицы, жужжали, носились между ними.

— Прекрасно обустроились, уважаемые, — похвалил стариков Карчи.

Прохладу навевала не только тень от деревьев, но и горный ручей, протекавший у самой Священной скалы.

Придя на место, старейшины, преклонив колени, принялись молиться, ну и мы перекрестились. Зиенкеши после молитвы умылся из ручья и заставил нас сполоснуть физиономии.

Я никак не мог определить его возраст, судя по легкой походке, не больше семидесяти. Спрсил напрямую в лоб.

— Где-то под двести, точно не помню — спокойно ответил Хранитель.

— Ни фига себе, а сколько лет твоим помощникам?

— Ай, совсем сопляки, им и ста нет.

— Шутишь, дядя? — вякнул Семен.

Но дедки дружно подтвердили слова Хранителя.

— Иди, Государь, попытай счастья.

Хранитель с поклоном указал на скалу, весело скалясь.

Ну, а чего ему не лыбиться, он и его народ столько разных правителей повидал, не счесть.

— Ладно, попробую.

Сказал соратникам:

— Меня ждите сутки, если не объявлюсь, взрывайте скалу.

Дедки отдали мне факелы и встали за Хранителем, засунув большие пальцы рук за поясами халатов.

Я шел к скале и размышлял о Зиенкеши, он ведь с самого начала огорошил приветствием — Здравствуй, правитель Руси, царь Владимир.

Мы все рты разинули — ох не прост Хранитель, ох не прост.

Держа в одной руке факелы, другой шарил по карманам, ища зажигалку. Подойдя вплотную к Священной скале, обнаружил отпечаток правой ладони, словно вплавленный в базальт. Найдя свое кресало, поджег один из факелов и спокойно приложил свою руку — абсолютно уверенный в бесполезности сего жеста. Ошибся, причем крупно.

Едва моя ладонь соприкоснулась с камнем раздался мелодичный звук, такое впечатление, серебряная труба издала начало мелодии, всего из трех нот. Отпечаток на базальте стал краснеть, я с недоумением оглянулся — увиденная картина поразила меня, Хранитель с помощниками упали на колени и неистово отбивали поклоны. Мои соратники стояли с открытыми хлебальниками и лишь Семен сумел выдавить — ебть…..

В следующую секунду меня сдуло словно пушинку внутрь скалы, во внезапно открывшийся провал пещеры. Миг и я очутился в длинном большом коридоре, гладкие стены которого говорили об искусственном происхождении. Вопреки ожиданиям факелы не понадобились — на стенах рос светящийся лишайник.

— Ну-с, глянем, чем нас порадуют хозяева — пробубнил я себе под нос, целеустремленно топая по овальному ходу.

Пройдя метров десять вышел в огромнейшую пещеру, правда, так назвать сие красивейшее сооружение язык не поворачивался.

Пол из зеленого малахита с золотыми прожилками, колонны из розового мрамора уносились ввысь, поддерживая свод из звездного неба. Как строители добились сходства с настоящим, ума не приложу, вдобавок, по нему изредка пролетали кометы и метеориты. И игриво мерцали звезды.

Я положил вязанку факелов у ближайшей колонны и стал осматриваться более пристально. Заметив в одном месте золотистое свечение, направился в ту сторону.

Подойдя ближе, увидел здоровенный трон, а в нем спящего человека, по моим прикидкам не менее сорока метров ростом.

— Воистину, удивительны дела твои Господи — перекрестился.

Вдруг, спящий дядя открыл глаза.

— А ты молодец, Владимир, не кинулся сразу по сундукам шарить.

Может он говорил шепотом, но мне пришлось зажать уши — голос его грохотал неимоверно.

— Извини, не рассчитал, сейчас что-нибудь придумаем.

Картинка видимого передернулась — передо мной сидел нормального роста мужчина, примерно моих лет, с лицом, лишенным порочных наклонностей, как говаривали в старину. Морда лица греческого типа, черняв, в волосах золотой лавровый венок, одет то ли в хитон, то ли в хламиду — не разбираюсь в таких одежках.

— Здравствуйте, уважаемый хозяин, вы извините за вторжение, все случайно получилось. — Если нарушил ваш покой, прошу искренне простить.

Мужик, хохоча, встал со своего кресла-трона и, подойдя, обошел меня вокруг.

— Ай, чего извиняться, если попал по адресу.

Я полюбопытствовал:

— Вы неким оьразом знаете как меня зовут, а с кем имею честь беседовать?

— У меня много имен, наиболее известное — Хронос.

Боюсь, что челюсть моя отвалилась до пупа — Бог времени, значит, древние греки не врали?

Хозяин, эдак по-простецки, почесал в затылке, в основном у них правдивые хроники, но и вранья достаточно.

— Да, что я держу вас на ногах — момент.

Я не уловил смены обстановки, появился белый мраморный стол, уставленный фруктами и закусками, а также разнообразными винами в амфорах и обыкновенных бутылках. Мы уселись в плетеные кресла. Место было примечательное — шагах в тридцати на мельчайший песок накатывала небольшая морская волна, от солнца накрывала тень раскидистой пальмы, в кронах которой, переругивались обезьяны, дальше произрастала чисто тропическая растительность, ядовито-зеленого цвета.

Хронос налил в два фужера некий напиток, красивого золотистого цвета и кинул туда по крупной клубнике, она горкой лежала на фарфоровом блюде.

Я поднял фужер — со свиданьицем и хлопнул содержимое одним глотком, хорошо не подавился клубникой.

Хронос хохотнул и, попивая мелкими глотками напиток, внимательно разглядывал меня.

— Владимир, предлагаю перейти на ты, возражения есть?

— Да за ради Бога.

— Спрашиваю из любопытства, а что мы пили?

Хозяин улыбнулся — амброзию, любимая штукенция ну ты знаешь чья.

— Приятная вещь.

Хронос развеселился:

— Еще бы, это ведь живая вода, она кстати из того ручья, что течет у скалы. — Добавляю туда каплю фамильного эликсира и амброзия готова.

— А чего покрепче у тебя водится?

— Владимир, в центре стола коньяк армянский — наливай.

И тут я сотворил одну штуку — телекинезом раньше почти не занимался, а сейчас почувствовал необыкновенный прилив сил не вставая, слегка протянул руку и бутылка коньяка спланировала четко в ладонь.

Хронос хмыкнул:

— Задатки есть.

Мне стало неудобно за мальчишество, торопливо наполнил внезапно появившиеся хрустальные рюмки.

— Извини, уважаемый, не посчитай за хвастовство — машинально все вышло.

— Ай, да брось ты извиняться, будь проще.

Я пожал плечами — без проблем.

Так с хиханьками-хаханьками, уговорили бутылочку.

Хронос завелся:

— А теперь «Наполеон» — у его ног появился ящик коньяка.

Он взял одну, прочитал этикетку.

— Тьфу ты, опять 1901 год, промазал маленько.

После второй коньячной посудины исчезла моя некоторая зажатость. Хронос хитро глянул в мою сторону.

— Вижу у тебя куча вопросов, задавай, не стесняйся.

Я задумался — вопросов действительно туева хуча, но нужно определиться с главными. Поинтересовался:

— Каким временем я располагаю? — Извини, глупый вопрос.

Да уж, ляпнул, словно дурак последний, о времени у бога времени спрашивать.

Хозяин ржал во всю глотку.

— Ну, спасибо, рассмешил, а то такая скукота, в этой полудреме хорошо зашел. — Нравишься ты мне, Владимир, нормальный мужик, в последнее время совсем мелкие людишки пошли. Топчутся у скалы правители, а у них одно их двух на уме — безграничная власть и огромные богатства. — Хорошо хоть у тебя с мозгами порядок, поэтому посидим, попьем от души, за жизнь покалякаем.

Я внутренне, невольно содрогнулся — Хронос, собака, пить умел в неограниченном количестве, поэтому сразу упредил хозяина — выпьем в меру.

— А что тут пить? — искренне удивился он.

— Ой-еей — вырвалось у меня — ближайшее пространство у стола оказалось уставлено ящиками с коньяком, вином и фирменной водкой.

— Хронос, у тебя странный вкус, мягко говоря — ты любишь теплые спиртные напитки?

— Ноу проблем.

Раз и рядом выстроилось не менее десятка больших холодильников.

— Наливай, Владимир, не грей рюмку.

— Откуда на мою голову этот алкоголик — подумал я.

Хронос погрозил мне пальцем:

— Ну как тебе не стыдно обвинять меня в алкоголизме, сам то хлещешь ее родимую словно воду.