Целитель-7 (переработанная версия) - Валерий Петрович Большаков Страница 58

Светлана вышла гибко и легко, а вот «пузатик» показался не сразу — Зенков вытянул Машу с заднего сиденья, а сама «невеста без места» цеплялась за него, смешно кряхтя и охая.

«Кстати! — мелькнуло у меня. — Неплохая импровизация!»

— Дорогие товарищи! — начал я с вдохновением. — Наша Маша долго скиталась, будучи «невестой без места», а теперь может спокойно вить семейное гнездо на постоянном месте жительства!

— Правда? — пролепетала близняшка. — Правда?

— Правда! — ухмыльнулся я. — Только учти: будешь делить жилплощадь с сестричкой!

Торжественно вручив ключи Зенкову и Сосницкому, я подвергся мощной атаке обеих Шевелёвых. Ну, пока Шевелёвых… Девичество, как показывает практика, явление временное.

— Пойдемте, пойдемте! — запищала Маша, с трудом карабкаясь на ступеньки.

— Да куда ж ты сама! — всполошился Жека.

— Он, как наседка! — шепнула мне Тимоша, хихикнув. — Сейчас на Дюшу похож…

Рита с Настей ревниво оттерли Зину, и завели меня в подъезд, как под конвоем.

— Езжайте! — крикнул я обеим парам, замершим в тесной кабине лифта. — Мы ножками! Третий этаж, тринадцатая квартира!

— Ой, как наш этаж в общаге! — воскликнула Альбина. — Счастливое число!

Лифт вознесся, гудя и лязгая, а мы, будто догоняя, взбежали по широкой мраморной лестнице, лишь слегка истертой посередке. Разумеется, всю компанию мы застали на площадке. Бравый сержант Зенков мялся, не решаясь войти.

— Даже не то, что боязно… — бормотал он, сжимая ключи. — Странно как-то…

— Жень, — мягко сказал я. — Эта квартира — подарок мне от Игоря Максимовича. Я взял себе кое-какие книги, часы, столик, картину из кабинета — на память. А остальное — ваше. Комнат тут хватает, а когда Света родит второго, ну, или вторую, а Маша — третьего, ну, или третью, разменяете и разъедетесь.

— Ни за что! Ни за что! — пылко заявил «пузатик». — Миш… — она всхлипнула. — Я-то всего лишь о комнатке мечтала, а тут…

Улыбнувшись, я скомандовал:

— Открывай!

— Есть!

Звонко щелкнул замок, и близняшки робко переступили порог, словно входя в музей.

— Ух, ты… — разошелся восторженный шепот. — Ну, ничего себе…

Облицованная дубом прихожая, купеческого облика сервант с мраморными полочками и витыми колонками, наборный паркет, камин, пятиметровой высоты потолок и лестница на галерею — всё вызывало довольный писк и причитания.

Рита прижалась ко мне на секундочку, шепнув:

— Молодец, что сервизы не упомянул! Там же настоящий «Веджвуд»!

— Здорово… — очарованно выговорила Тимоша, задирая голову к расписному потолку.

— Ура-а! — ликующе крикнула Светлана с галереи. — Будем здесь собираться всем эгрегором!

— Ага! Ага! Пока наши на службе! — Маша залилась смехом.

— Нянчиться будем! — подхватила Тимоша.

— И мощно сюсюкать! — зафыркал Юрка. — «А кто это у нас такой маленький? А кто это такой пухленький?»

— Ты такой молодец, Мишечка, — негромко молвила Рита. — Дай я тебя поцелую!

— И я! И я! — подскочила Настя.

— Целуйте, — вытолкнул я, смиряясь со сладкой участью.

Тот же день, ближе к вечеру

Московская область, Малаховка

Гараж выглядел основательно и даже ампирно — толстые стены из кирпича, массивные ворота, клепанные из стальных листов благородного оттенка горького шоколада. Да и выезд широк, небось, на «ЗиСы» рассчитан…

Ключ легко провернулся в замке, и тяжелая калитка отворилась, пропуская меня внутрь. Нашарив старый выключатель, я добился того, что под потолком зажглись фонари, делясь желтым светом с просторным боксом.

— Однако… — крякнул я, озираясь.

Раньше мне не доводилось бывать в гараже Игоря Максимовича, а посему понятия не имел, что за наследство мне привалило. Однажды наставник зазвал меня к себе на дачу, в ту самую Малаховку. Я, наверное, оттого и не растерялся в день дуэли — знал примерно входы и выходы поселка. А вот бокс…

— Очень даже ничего…

Я пощупал старую батарею — горячая. Вот отчего так тепло. В сторонке, заняв место над смотровой ямой, стояла «Волга» приятных округлых очертаний. А сюда как раз впишется «Ижик»!

Медленно обойдя гараж, я вздохнул. Здорово… Чистенький пол выложен терракотовой кафельной плиткой. Неоштукатуренный кирпич стен выглядел очень фактурно — там, где просматривался между шкафчиков и полок. Справочники какие-то, пособия чуть ли не с «ятями»… Самое забавное, что я до сих пор не в курсе, где же трудился Котов.

Судя по квартире, по медали Сталинской премии, наставник подвизался на поприще науки и техники, причем, в закрытом варианте. Припахивал в каком-нибудь секретном «ящике», крепил обороноспособность первого в мире государства рабочих и крестьян. Да и дача в Малаховке, пристанище академиков, выстроена в тридцатых. Ну, пусть хоть что-то останется тайным…

Погасив свет, я запер калитку и «оседлал» верного «Ижа».

В Малаховку!

Забор не впечатлял — не те глухие крепостные стены, которыми в коттеджных поселках будущего огородятся частные парадизы, а простенький штакетник. Зато он обносил по периметру опушку леса в миниатюре — вековые сосны, пара могучих елей… А от ворот к крыльцу вела короткая липовая аллея.

Дом был выкрашен в зеленый цвет, немного отдававший в синеву — любимый у Иосифа Виссарионовича. Недаром и «ближняя» дача в Кунцево, и та, что выстроена на берегу озера Рица, точно такого же колера.

Заведя «Ижика» во двор, я вышел и прислушался. Девчонки были здесь — их голоса слабо доносились из мансарды. Зимой там прохладно, да я и не люблю, когда жарко натоплено. Баня, конечно, исключение…

Усмехнувшись, я ступил на дорожку, уводившую за дом. Кто-то, видать, рьяно взялся за лопату, шагов на десять очистил плитняк от снега, да так и бросил. Ага… Коротко ударил колун, с треском разваливая чурку.

Выйдя к бане, я обнаружил Дюху Жукова, раскрасневшегося, молодцевато поигрывавшего топором.

— Бог в помощь!

Андрей салютовал мне орудием труда.

— Не разобрался я с вашей печкой! Дымит не в ту сторону! — весело объявил он, запыхавшись. — Но дров нарубил! И воды натаскал из колодца!

— Пошли, жертва урбанизма.

В стылом предбаннике пахло преющим деревом и распаренными вениками. Скрутив газеты, я затопил печку, подбросив щепок.

— Вьюшку надо открывать, чтобы дым из трубы шел.

— А-а… А воду я сюда! — Дюха шлепнул по металлической округлости. — Туда хоть?

— Туда, — я постучал. Бак отозвался глухо. — Полный! Сейчас раскочегарим…

Уложив в топку поленья, разогнулся, отряхнув руки.

— Часа через три протопится…

Со двора послышалось жизнерадостный голос Изи:

— Настёна! Спинку потереть?

— Ой, вот я сейчас кому-то точно потру!

«По всей слышимости», грозный тон Альбины не возымел действия.

— А чё? — театрально возмутился Динавицер. — Тебе можно, а мне нельзя?

Посмеиваясь, я подбросил дров и с