Простой советский спасатель 3 - Дмитрий Буров Страница 58

— Хорошо, — кивну Лесовой. — Коля, что скажешь? Я не понимаю… Полный однофамилец? Или очередной неизвестный родственник? Но я не помню, чтобы Федор Васильевич кого-то еще упоминал, рассказывая семейную историю.

— Не знаю, Степа, не знаю, покачал головой Блохинцев. — Все это очень и очень странно. А вы что думаете, молодежь?

Мы с Леной переглянулись и пожали плечами.

— Честно говоря, не знаю, что и придумать. Если бы там было Ваш имя, Степан Иванович, можно было бы предположить, что карта предназначалась Вам, как наследнику…

— Нелогично, — откликнулся Лесовой. — Если вспомнить, как мой настоящий отец обрёл свое имя, то откуда тот, кто составлял эту старую кару, мог вообще знать, как будут звать меня спустя чертову тучу лет? Ребенок получил чужое имя. И, модно сказать, случайно стал Лесовым…

— Дядя Степа, может Ваше имя написали специально, чтобы вовлечь Вас в эту историю? Все знают, насколько Вы с отцом любопытны, и каждая новая городская легенда вызывает в вас обоих просто нездоровый интерес. Вы бы начали копать, искать и, уверена, отыскали бы и казну, и княжеские сокровища.

— Лена! — вскликнул сосед. — Мы с твоим отцом просто любим историю! Знать прошлое нашей страны, и уж тем более родного города — это обязанность каждого сознательного советского гражданина, — отец назидательно поднял вверх палец. — И выискивать факты, чтобы подтвердить или опровергнуть сомнительный момент в истории нашего города — это вполне здоровый интерес для нормального мужчины.

— Угу, видели бы вы себя со стороны, когда решаете очередную загадку. Мужики у пивной бочки и то нормальней выглядят, — хихикнула Лена. — Так что да, я думаю, кто-то специально подделал надпись на карте, чтобы Вас заинтересовать.

— Лена! — возмутился Блохинцев.

— Да, папа, — потупив взгляд, в котором скакали бесенята, невинно откликнулась девчонка.

«Вот ведь чертовка! — восхитился я про себя. — Маленькая, да удаленькая. Взрослых мужиков как малых детей отчитывает. И ведь позволяют! А что будет, когда подрастет и осознает свою женскую силу?»

— Но на схеме, если верить Алексею, — и снова отцовский острый взгляд в мою сторону, — имя моего сына. И это меня волнует больше всего! Не желаю, чтобы ребенка втягивали в странные игры! — категорично закончил Степан Иванович.

— Оно там правда есть, честное комсомольское, — упрямо повторил я. — Мне незачем врать. Да и Лена видела.

— Не волнуйся, мы тебе верим. Но все-таки, хотелось бы взглянуть на эту подпись и понять: настоящая она или подделка, — мягко пояснил Николай Николаевич. — Ну что, друзья мои, еще по чаю и по домам?

— Я, пожалуй, все, — отказался я. — И все-таки, объясните, почему столько много карт? Точнее, да, я понял, что их десять и нужно собрать все, чтобы разгадать загадку. Но откуда даже если мы соберем, как поймем, в какой очерёдности их накладывать друг на друга, или как их читать?

— Федор Васильевич не рассказывал? — удивился Степан Иванович.

— Нет. Он… при смерти был, когда мы с ним беседовали. Только и успел, что ключи от дома передать, да про тайник рассказать.

— Тайник? — встрепенулся Лесовой.

— Я рассказывал, в часах с кукушкой где я нашел еще одну карту.

— Ах, да, точно, — кивнул Лесовой. — К сожалению, Алексей, мы тоже не знаем всех подробностей. Исключительно наши предположения, что на каждой схеме есть знак-загадка, разгадав которую, можно понять очерёдность. Если сравнить карты, которые у нас есть, они практически не отличаются друг от друга. Только метками, которые обозначают наружный вход в подземелье. Вот смотри… Коля? — обратился отец к другу.

— Да-да, сейчас, — Николай Николаевич грузно поднялся с места, подошел к стенке, открыл крышку секретера и достал из глубин шкафа скоросшиватель похожий на тот, в котором архивариус хранил свой архив.

Темное дерево югославской мебели таинственно подмигивало стеклянными дверцами посудных шкафов, за которыми разместился хрусталь и посуда для гостей. У нас стояла похожая, но светлого оттенка. Мама вообще не любила темный цвет в доме. Я так и не убедил родителей выкинуть на свалку этот «гробик», занимающий всю стену в квартире, и приобрести что-то легкое и современное.

Мама отмахивалась от моего предложения и уверяла, что современную мебель делают из картона и в неё ничего не поместится. Ну да, советская мебель славилась своими вместительными антресолями и громадными шкафами. Мы спокойно прятались в них за одеждой, играя в пятки с двоюродными братьями и сестрами.

Я разглядывал стенку, все больше погружаясь в воспоминания детства. На нижних полках у Блохинцевых разместился немецкий набор, украшенный корпулентными веселыми девами, с супницей и стопками разнокалиберных тарелок, изящными чайными чашками и даже пирожковыми тарелочками. Такой был у моей одноклассницы — дочери военного, назывался он, как сейчас помню, сервиз «Мадонна».

Когда семья Бурлаевых вернулась из Германской Демократической Республики, мы всем двором ходили к ним в двухкомнатную квартиру на пятом этаже чуть ли не на экскурсии.

Благодаря Маринке ребята нашего двора одними из первых попробовали импортные жвачки, познакомились с видеоплеером. Девчонки ахали над журналами с модой «Бурда». Парни постарше — друзья старшего брата соседки — разглядывали картинки техники в мужских изданиях.

Но нас, мальчишек помладше, мода и приемники мало интересовали. Мы трепетали над игрушечным поездом с настоящей железной дорогой, который был у Маринкиного брата. Это было шедевр. Маленькие вагоны с иностранными надписями приводили в восхищение. Цистерны, товарные платформы, паровоз, рельсы — такая игрушка была мечтой каждого из нас. Увы, в свободной продаже в магазине «Игрушки» в нашей провинции такого был не купить и даже не достать.

— Алексей? — голос Блохинцева вернул меня из будущего в мое прошлое.

— Простите задумался, — откликнулся я, склоняясь над картой, которую Лесовой разложил на столе, подальше от пирожков, пиал с вареньем и чая.

— Вот видите, Алексей? — мозолистый указательный палец, чуть отмеченный никотином, уперся в значок на схеме.

— Вижу, — точка входа была обозначена то ли рыбой, то ли закорючкой, без увеличительного стекла не разобрать.

— Теперь смотри сюда, — Степан Иванович снова перешел на «ты». Надо уже предложить ему не выкать мне. — Что видишь?

— Ого, — я склонился еще ниже, пристально вглядываясь в схему, которую нашел в папке архивариуса. — Ого, — повторил я, сравнивая две карты и понимая, что точка, похожая на рыбку, на втором рисунке отсутствовала. — Это как же так? Получается, ваша идея о том, что все карты нужно собрать, чтобы отыскать схрон, совершенно логична.

Я выпрямился, и наткнулся на довольные взгляды обоих мужчин. Лена чуть толкнула меня в бок, отодвигая, и тоже наклонилась над обеими картами. Я вышел из-за стола и присел на подлокотник, чтобы не смущать девушку, сидя за её