Шаровая молния 3 - Александр Викторович Горохов Страница 58

Лекции — это прекрасно для получения знаний будущими создателями компьютеров. Вот только то, что известно Демьянову по курсу вычислительной техники ВУЗа и последующему самообучению, надо ещё адаптировать для нынешнего развития электроники. И хорошенько подумать над тем, как подготовить к написанию программ для будущей вычислительной машины слушателей, в числе которых и та самая молодёжь из Куйбышева. А значит — ещё и потратить уйму времени на написание этих самых лекций. Это называется — «на свою голову» убедил Сталина в том, что электронные счётные машины позарез нужны и ядерщикам, и ракетчикам. Да и артиллеристам с авиаконструкторами тоже.

Самое смешное, что свою лепту в убеждение Иосифа Виссарионовича в том, что будущее за компьютерами, внёс и враг, украинский «патриот» Ушаков, на допросах ярко живописавший, как, в отличие от «отсталой Рашки», далеко продвинулись в компьютеризации всего и вся «Сполученны Штаты Америки». Кстати, так и не сумевший ответить на вопрос, каким боком к этим американским достижениям Украина. И вот теперь председатель ГКО при каждом возможном случает требует отчёта, как продвигаются дела по созданию счётной машины.

Как продвигаются? Если говорить о теории, то семимильными шагами. Если же о практической реализации, то медленно. Очень медленно. Нет кадров, которые быстренько состряпали бы монстра на нескольких тысячах активных электронных компонентов. Будь то транзисторы или радиолампы. Кадров нет, готовятся, но ЭВМ нужны «ещё вчера».

Но вернёмся к оружию, для конструирования которого кадры есть. Есть не просто конструкторы, а самые настоящие «зубры», вроде Токарева, Дегтярёва, Симонова, Коровина, Шпагина, Владимирова. Есть «молодая поросль» — Судаев, Калашников, Булкин, Коробов.

Больше всех удивил Василий Алексеевич Дегтярёв, «лёгким движением рук» превративший свой же пулемёт ДП в автомат. При сохранении сошек и… диска-«блина» поверх ствольной коробки. Не будь ручки под стволом, установленной для удобства стрелка, и меньшего диаметра «блина», его вполне можно было бы принять за уменьшенный «Дегтярёв пехотный». Алексей Алексеевич Булкин предложил автомат с «рожком», торчащим вверх, и смещённым влево относительно оси оружия прицельными приспособлениями. Сергей Александрович Коровин «замахнулся» на схему булл-пап, при которой магазин оружия располагается за рукояткой управления огнём. Смело для 1942 года, очень смело!

Все другие автоматы имели внешнее сходство друг с другом и до боли знакомым Демьянову «калашом». Разница — лишь в оформлении деталей: приклад, ствольные накладки, размеры и форма защиты мушки от повреждения, наличие или отсутствие дульных компенсаторов. Разве что, Георгий Семёнович Шпагин повторил хорошо знакомый по ППШ кожух ствола с вентиляционными прорезями.

Как и собирался, Николай очень плотно опекал «дуэт» Судаева и Калашникова, подсказав им несколько решений, которые наверняка выведут их образец в лидеры по удобству обращения с оружием. Первой такой подсказкой было совмещение шторки-предохранителя с переводчиком режима огня. Ради удешевления производства предложил изготовление крышки ствольной коробки и самой ствольной коробки методом штамповки. Не считая таких мелочей, как вентиляционные прорези между деревянным цевьём и накладкой газоотводной трубки, «срезанного» компенсатора, снижающего увод автомата при стрельбе очередями, и шомпола под стволом. Самое же главное, на чём он настаивал, формулировалось следующим образом:

— Нужно сделать так, чтобы в вашем оружии было как можно меньше трущихся частей, а зазоры между этими частями были максимально возможными. Это позволит избежать задержек даже при попадании внутрь ствольной коробки пыли, песка и даже грязи. А ещё — автомат должен разбираться для чистки и собираться без применения какого-либо инструмента.

Против сошек, на которых настаивал Алексей Иванович, Демьянов возражать не стал. Всё равно он от них откажется ради снижения веса оружия и ликвидации неудобства быстрой смены сектора огня при их использовании.

Среди самозарядных винтовок и карабинов бесспорным лидером выглядел карабин Симонова, конструкцию которого Сергей Гаврилович «вылизал» ещё при разработке СКС образца 1941 года. И теперь просто «перелицевал» под патрон с гильзой, длиной 39 мм, вместо пулемётного 7,62×54 мм. За счёт значительно меньшей навески пороха сильно снизилась отдача и уменьшилась нагрузка на конструкцию ударно-спускового механизма.

Конечно, впереди ещё полигонные испытания всех этих образцов нового оружия, которые выявят некоторых «блох». Но, по крайней мере, СКС ещё должен успеть на эту войну.

Встречаясь с конструкторами, Демьянов совершенно случайно узнал, что почти одновременно с конкурсом на автомат под промежуточный патрон проводится ещё одни конкурс. На пулемёт, который должен будет заменить древний, хоть и надёжный, «Максим». Неимоверно тяжёлый, а значит, очень неудобный для расчёта. И среди предоставленных на конкурс образцов он не обратил бы внимание на модель, обозначенную инициалами создателей «ГВГ». Лишь расшифровка позволила ему понять, с каким именно оружием он столкнулся: Горюнов, Воронов, Горюнов.

О том, что станковый и «бронетранспортёрный» послевоенный пулемёт создал Пётр Максимович Горюнов, он помнил. Оказалось же, что делал «машинку» он не один, а в коллективе с Василием Ефимовичем Воронковым и своим племянником, Михаилом Михайловичем Горюновым. Отсюда и две буквы «Г» в наименовании оружия, которое в войсках встретят «на ура» из-за того, что он почти вдвое легче «Максима», а по почти всем прочим характеристикам ничуть не уступает детищу британского конструктора американского происхождения.

Конечно, для того, чтобы ГВГ превратился в СГМ, как пулемёт стал называться уже после войны, ещё потребуется много работы, но попаданцу хорошо известно, что уже к следующему лету данная модель будет принята на вооружение и начнёт поступать в войска. Так что тут его вмешательство не требуется.

В этой сверхнапряжённой работе как-то забылись тревоги о детях, благополучно, хоть и очень тяжело, переживших корь. Оба ребёнка уже были бодры и веселы, пусть и случались дни, когда Николай, вернувшись со службы, видел их уже спящими. «Завертелся», как он говорит о подобных ситуациях, когда недавняя забота отступает на второй план под натиском более срочных дел. Так что звонок Сталина стал неожиданностью.

— Товарищ Демьянов, вы уверены в точности своих расчётов о потерях рабочего времени из-за детских болезней?

— Вынужден признаться, товарищ Сталин, в том, что это были лишь приблизительные расчёты. Скорее всего, сильно заниженные, поскольку статистика наркомата здравоохранения далеко не полная, не учитывающая оккупированные врагом территории, а по предыдущим годам — вновь присоединённые к СССР.

— Мы обратили на это внимание. А в остальном?

— В остальном они тоже приблизительны, поскольку не учитывают ситуаций, когда болезни протекают с осложнениями, и матери вынуждены оставаться с больным ребёнком дольше, чем это необходимо при среднестатистическом процессе выздоровления. А заболевание перечисленными болезнями взрослых людей протекает ещё тяжелее и несколько дольше. То, что я посчитал, называется минимум минорум.

— Я понял вас, товарищ Демьянов, — послышалось в трубке