Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю! Страница 59

  - Твою мать, - одними губами прошептал не двигаясь с места.

  Толчок в спину вывел меня из оцепенения, но я лишь дернул плечом, оставшись на месте, во все глаза глядя на дорожное полотно, не веря своим глазам.

  - Что там? - тихий шепот старшины за спиной.

  Парни что шли первыми уже пересекли дорогу и скрылись за скалой, благо противник не смог заметить их, так как этот участок трассы был скрыт от них поворотом.

  - Этого просто не может быть! - очумело просипел я внезапно пересохшим горлом.

  - Да что там? Ну полицаи, ну пленные красноармейцы, - пожал плечами Жора тоже присматриваясь к действу на дороге, где восемь полицаев сторожили два десятка пленных ремонтирующих дорожное полотно.

  От скалы нам стали активно семафорить, чтобы мы продолжили движение. Мимо меня протискивались бойцы и стали пересекать дорогу.

  - Знаешь кого? - понял старшина.

  - Да, и в этом проблема. Потому что без него я не уйду.

  - Кто?

  - Вот тот с бородкой в рваной телогрейке. Мой первый механик, старшина Морозов... Семеныч.

  Я никак не мог ошибиться. В этом старом седом пленном сразу узнавался Семеныч. Конечно, сейчас он уже не тот сорокалетний здоровяк с широким разворотом плеч, плен сделал свое дело. Худая мумия, вот на что он был похож. Да и судя по постоянному подергиванию всем телом, он был еще и болен, видимо простудой, если не чахоткой. Кашель ни с чем не спутаешь.

  - Сева, ты сам понял что сказал? - поинтересовался старшина.

  - Понял, и от своих слов не отказываюсь. Я с ним три месяца воевал, он мне как батя был. Именно Семеныч ремонтировал все машины, на которых я летал. Именно ему я обязан пятьюдесятью сбитыми.

  С этой стороны дороги никого кроме нас не осталось, ожидавший на той стороне Рябов сделал свирепое лицо и побежал обратно.

  - Чего встали?

  Старшина быстро объяснил задержку.

  - Сева, сам подумаю, что мы с освобожденными делать будем? Это же балласт, да и на катер они все не поместятся, - проникновенно стал говорить Рябов.

  - Он мой однополчанин - это раз. Там наши люди - это два. В рыбачьей деревне наверняка есть лодки, возьмем на буксир - это три. И нас мало - это четыре, - буркнул я.

  Рябов задумался. Время утекало, солнце вставало в зенит, а нам до вечера нужно было преодолеть не малое расстояние. А если взять с собой этих доходяг, то оно еще больше увеличится, мы все прекрасно это понимали.

  - Ладно. Уничтожаем охрану, берем пленных и уходим. Всем все ясно? Тогда разработаем план, старшина подвинься поближе...

  После того как проехал последний грузовик немаленькой автоколонны, пленные снова вышли на дорогу и стали равнять дорогу работая кирками и лопатами под присмотром охраны, которая ближе чем на сорок метров к бойцам не приближалась. Боялась, это было видно. Семеныч бегал с тачкой, возя стройматериал, то есть щебень.

  - Начали, - тихо выдохнул Рябов, и нажал на спуск.

  Звонко хлопнула винтовка и один из полицаев, тот, что с пулеметом упал. После чего коротко протрещал автомат и ударил залп карабинов. На этом весь бой и кончился. Три бойца выскочили на дорогу и добили раненных, проводя зачистку.

  Пленные стаяли в каком-то оцепенении, наблюдая за нами. Сам я не стрелял, стрелков было много, так что цели распределили.

  - Наши?! - негромко сказал один из бойцов. Невысокий худой паренек лет восемнадцати в дранных шароварах.

  Выскочив из-за укрытия я побежал к Семенычу, стоявшего за спиной здоровяка, которого не подкосил даже плен, только стали видны жилы исхудавшего тела.

  - Старшина? Семеныч?! - закричал я.

  - Наши?! Наши!!! Ур-ра!!! - заорал в ответ тот же белобрысый паренек. Дальше нас захлестнуло волной пленных. Меня перехватили за пару метров до механика, крепко обняли и даже поцеловали в щеку. Без всякий мыслей, просто от радости.

  Семеныч услышал, и видимо узнал голос, потому как резко повернулся и с недоверием всмотрелся в мое лицо, его лицо осветила счастливая улыбка, через секунду перешедшая в плач.

  Похлопав по спине обнимавшего меня парня, велел ему идти представиться Рябову, а сам подошел к Семенычу, молча стоявшего, и резким, судорожным движением обнял его.

  Пока разведчики, выставив охранение, собирали оружие и убирали трупы, мы отошли в сторону. Кстати, ведомый, вместе с сержантом были со мной не отходя ни на шаг, вроде как составляя мою свиту.

  - Не ожидал я вас тут увидеть Виктор Семенович,- начал я разговор.

  Слушать механика пришлось на ходу, разведчики закончили быстро, так что через минуты мы уже шагали сторону берега. История старшины Морозова была не замысловата, как и истории многих попавших в плен в сорок первом. После того как меня отправили в госпиталь, старшина получил другого летчика с которым и служил. В конце октября был мощный прорыв немцев под Москвой, который смогли локализовать только через неделю, но за это время фашисты успели натворить немало дел. Понятное дело, что авиачасти эвакуировались первыми, это те, у кого был бензин, у полка Запашного он был. Отправив самолеты, наземные службы погрузились на машины и последовали за полком в ту же сторону. Старшина задержался, готовя эвакуировать поврежденную машину на новеньком студебеккере, только что полученным по от американцев. Я не знаю когда в моем мире начался ленд-лиз, но тут техника уже поступала, и довольно давно. Правда грузовиков было еще мало, вряд ли больше тысячи.

  Не успели, на взлетную полосу ворвались два гусеничных бронетранспортера с крестами на бортах. Так старшина и трое бойцов оказались в плену.

  Про этот прорыв я слышал, но только про один из госпиталей, что захватили немцы. Наши отбили его через три часа, но после того как там побывали эсэсовцы шедшие во втором эшелоне спасать оказалось не кого. Фотографии зверства фашистов разошлись по всему Союзу и за пределы его, вызвав международный резонанс. Американцы под впечатлением даже увеличили поставки необходимой нам помощи по основному дефициту, правда, цену не сбросили.

  Как Семеныч из-под Москвы оказался тут, для меня было загадкой, пока он сам, не разъяснил. Слушал кстати не только я, Рябов шагал рядом поставив командовать пленными Жору.

  Обычно где пленных захватывали, оттуда их отправляли в ближайшие лагеря, но в данном случае три сотни советских военнопленных посадили в поезд и отправили куда-то к морю. Причем брали только саперов. Как среди них оказался Морозов он объяснил сам. Оказалось во время пленения пока бойцы прикрывали его, механик успел поджечь истребитель, бросив в разгорающуюся кабину свои документы, а при допросе сообщил, что является сапером, которому приказали уничтожить технику.

  - И что вы делали на побережье? - поинтересовался лейтенант заинтересованным тоном.

  - Да, действительно?! - мне тоже было интересно.

  Семеныч ответил.

  - Чего? - не понял Василий.

  Механик повторил.

  - Подожди... - у меня в голове что-то щелкнуло вставая на свои места, - так как вы оказались тут раз все закончили? Это не в правилах немцев оставлять живых свидетелей?!

  - А нас и уничтожили, - грустно усмехнулся старшина. В это время впереди возникла какая-то заминка, мы остановились и присели на первые попавшиеся камни.

  - Сбежал? - полувопросительно, полуутвердительно поинтересовался Рябов.

  - Можно и так сказать, хотя я бы сказал спасся. Нас убивали просто. Набивали в трюмы людей до предела отводили подальше в море и расстреливали два патрульных катера. Я был в третьей шаланде. Когда мы отошли от берега, вдруг началась стрельба и взрывы, нас закрыли и мы не могли понять что происходит, тем более двигатель заглушал большинство шумов, пока в корму не попала бомба. Оказалось над нами проходили 'пешки', вот несколько и атаковало катера, невольно потопив и нашу лоханку.

  - 'Пешки'? Точно, они как раз должны морем были лететь, чтобы не насторожить оборону, - кивнул я.

  - Из сорока человек до берега доплыло всего трое, да и тех... эх! - махнул рукой и отвернувшись пробормотал Семеныч.

  - М-да, вода сейчас... - я невольно вспомнил свое купание, от чего по телу прошла дрожь.

  - Подождите, так это утром все произошло? - вдруг задал вопрос Рябов.

  - Утром, - кивнул Семеныч, - мы когда выплыли нас какие-то рыбаки сдали, тем, которых вы постреляли. Да двое были совсем хворые, умирали, переохлаждение наверное, вот их и застрелили. Не хотели возится.

  - Вот, возьмите, тут на донышке, но вам пока много и не нужно, - протянул я механику свою фляжку с коньяком. Сто грамм всего осталось, но тоже дело.

  - Подождите, я не понял, что они делали? - вдруг поинтересовался Степка.

  - Что-что? Хреновое дело они делали. Дорогу для сверхпушки прокладывали. 'Дора' она называется, - ответил я за Семеныча.

  - А ты откуда знаешь? Этой информации, про огромную пушку, всего несколько дней?! - вдруг удивленно поинтересовался Рябов.