Александр Прозоров - Ганнибал великий Страница 59

Прищурившись на солнце, лучи которого все же пробивались на террасу, несмотря на росшие рядом раскидистые деревья, Федор оглядел город. Вдохнул терпкие запахи. До него доносилось множество звуков, но все они по счастью были абсолютно мирными. Карфаген уже давно проснулся. Купцы открыли свои лавки, а покупатели запрудили форум и все прилегающие улицы. Жрецы молились богам, призывая их ниспослать урожай и победу над врагами. Жизнь шла своим чередом. А в сенате, уже наверняка начался «официальный прием» по случаю прибытия посла с театра военных действий.

— Интересно, как там дела у Магона, — напрягся Федор, заговорив с собой вслух на русском языке, который до сих пор не стирался у него из памяти, хотя морпех говорил на нем в последний раз еще в Крыму, когда расставался с Лехой Лариным, — дадут нам подкрепления или как?

Неожиданно в дверь спальни раздался стук.

— Ну, кто там?

В приоткрытую дверь просунул лицо вчерашний охранник.

— Звали, хозяин?

— С чего ты решил, что я тебя звал? — удивился Федор.

Охранник замялся, потом все же выдавил из себя.

— Вы что-то сказали громко. Я не разобрал, но, мне показалось, что вы зовете меня.

— Ах, вот оно, что, — понял Федор, возвращаясь с террасы, — нет, я тебя не звал. Но раз уж ты здесь, скажи мне, как тебя зовут?

— Ирид, хозяин, — ответил бородатый крепыш.

Роста он был среднего, абсолютно лыс, но, судя по телосложению, развитым плечам и мускулистым рукам, оружием владел прилично. «Надо будет проверить, — решил Федор, — охранник, как-никак. Надо знать, на что он способен».

— А мою кухарку?

— Ее зовут Береклит, хозяин.

— Хорошо, ты можешь идти, — отпустил его Федор.

А когда охранник исчез за дверью, снова вышел на трассу, и медленно проговорил по-русски, разбивая по слогам:

— Хо-зя-ин, — как это странно, но приятно звучит.

Решив, что до вечера от посла вряд ли поступят новые сведения, Федор решил немного прогуляться по городу. Оставив порядком надоевшие доспехи и фалькату дома, он облачился в немного помпезный зеленый хитон, сшитый по местной моде, и добротные сандалии. Подпоясался кожаным ремешком. Привязал к поясу кошелек с золотом. И стал похожим на зажиточного горожанина, который не особенно будет выделяться в толпе. Немного подумав, Федор для чего-то взял с собой небольшой свиток, письмо, найденное в архиве Марцелла, словно боялся на минуту оставить эту реликвию без присмотра даже дома. Свиток он засунул себе за пазуху, еще раз проверив, плотно ли прилегает ремень к животу. На том и успокоился.

Прихватив с собой двух вооруженных охранников, — хватит им тут расслабляться, — Федор вышел на прогулку и направился, куда глаза глядят. Пешком, хотя мог бы купить себе колесницу и передвигаться на ней, благо улицы были мощеные. Но, несмотря на резко увеличившийся золотой запас, Федор пока не привык шиковать. Хотя, при желании мог бы не только колесницу с четверкой лошадей купить, а новый корабль с экипажем, или два. А, может быть, даже слона. Все привезенное золото и серебро морпех еще до конца не пересчитал. Взял, сколько дали, и прибавил к тому, что было.

«Надо, кстати, будет с Акиром поговорить об этом, — подумал Федор, лениво вышагивая впереди охранников в сторону ближайшего парка, и щурясь на солнце, — может, пристроить свои миллионы в дело сенатора за хороший процент. Я-то ведь скоро опять уплыву на войну, а деньги пускай работают. Глядишь, еще накапает».

С удивлением, отметив у себя рост купеческих настроений, Федор покинул квартал. Видно сказывалось возобновившееся общение с торговцами.

Скоро небольшая процессия вошла в разбитый на холме парк, миновав широкие ворота. Этот парк, а на взгляд Федора настоящий сад, — в котором было много аккуратно подстриженных цветущих кустов, разделенных дорожками и фонтанами, — был местом излюбленного отдыха карфагенян. Вот и сейчас, едва углубившись в благоухающие аллеи, Федор заметил там множество праздных карфагенян, что отдыхали у фонтанов сидя на каменных скамьях. Чайка, наверное, впервые отметил, что не все горожане проводили свое время, занимаясь торговлей. Некоторые философствовали, неторопливо переговариваясь о своих проблемах, и чертили на песке какие-то круги и другие, более замысловатые фигуры.

Глядя на них, Федор вдруг вспомнил рассказы любознательного Урбала и то, что сам когда-то читал. В Карфагене, помимо торговцев, существовало множество ученых и философов. А, соответственно, библиотек, наполненных ценнейшими для своего времени сведениями о путешествиях, мореплавании, сельском хозяйстве. Там, при желании, можно было прочесть о том, как лучше возделывать и орошать землю, чтобы твой огород, плантация финиковых пальм или виноградники приносили наибольший доход. Как научиться выводить самую выносливую породу лошадей, как построить корабль и многое другое. Хозяйство в Карфагене приносило большие доходы, в отличие от того же Рима, поскольку было гораздо лучше спланировано и отлажено.

«Надо будет как-нибудь посетить местную библиотеку, — решил Федор, покидая парк отдыха, и направляясь в сторону порта, — почитать, как там надо ухаживать за финиковыми пальмами, если успею».

Благодаря тому, что климат в здешних местах был благодатным для ведения сельского хозяйства, повсюду рос инжир и пунийское яблоко,[24] миндаль, и конечно вездесущая финиковая пальма. Даже в самом городе на случай осады были разбиты многочисленные огороды. За месяц пребывания в Карфагене перед отбытием на фронт, Федор смог это отлично рассмотреть, благо часть огородов находилась неподалеку за парком, примыкая к крепостным стенам.

Технологии, которыми овладели за сотни лет, финикийцы применяли на всех своих землях, включая недавно захваченные, постепенно превращая даже пустыню в цветущие сады. Для этого требовались знания, деньги, упорство и труд тысяч рабов. Все это у карфагенян было, не зря же этот город считался богатейшим портом на западе Обитаемого мира, а финикийские купцы самыми оборотистыми, постоянно отодвигавшими конкурентов-греков на второй план.

Как припомнил Федор, оставив парк за спиной и ненадолго оказавшись среди хижин местной голытьбы, многочисленные колонии и фактории Карфагена располагались, преимущественно, на расстоянии одного дня плавания друг от друга. Если плыть на север, то ближайшей была Мальта, — как морпех по привычке называл ее, — и два соседних с ней острова, по-прежнему входившие в состав державы. Значение этих островов, как перевалочных баз и портов, только выросло, после того как Карфаген утерял Сицилию.

Обычно фактории строились на островах вблизи берега, в устьях рек или тех местах, откуда было легко добраться до моря. Ведь море было основной сферой жизни финикийцев. Без моря они себя не видели полноценным народом, хотя некоторые умники, типа сенатора Ганнона, предлагали расширяться вглубь материка, позабыв о морских традициях и не воевать с Римом. И сейчас, в разгар победоносной войны, такие настроения были совсем не на руку Ганнибалу.

Вспомнив про Ганнона, командир двадцатой хилиархии, бившейся сейчас далеко от сюда во славу Карфагена, вспомнил и о странном письме, подписанном этим сенатором. На первый взгляд оно не таило ничего серьезного, и даже не было зашифровано, но Федор уже решил показать его Магону при встрече. Ганнон, кажется не находился среди его друзей. Пусть он решает, что делать.

Преодолев по мостикам несколько оросительных каналов, Федор прошел вдоль раскинувшихся почти у крепостных стен огородов, и вскоре вновь оказался в кварталах, застроенных домами зажиточных горожан. Оттуда он пошел в старый город к форуму, где, потолкавшись часок среди многочисленных прилавков, зашел в лавку к оружейнику и выбрал новую кирасу взамен старой, носившей на себе следы многочисленных ударов римского меча.

«Могу себе позволить, — решил Федор, любовно оглядывая искусную инкрустацию на посеребренных металлических пластинах и мысленно уже отправляя старую в утиль, — чего мне эти деньги, солить что ли? Вот вернусь в Рим, неизвестно когда снова тратить начну».

Однако возникла непредвиденная проблема, — золотые монеты, взятые с собой не глядя Федором, оказались очень большого номинала. Товар тоже был не из дешевых, но у оружейника не было мелкой сдачи, а скинуть он никак не хотел, углядев в Чайке богатого покупателя, которому кираса пришлась в пору и сильно понравилась.

«За копейку удавится, сволочь», — пробурчал Федор, получив третий тактичный отказ скинуть цену от лысого старика в синем балахоне, с загорелым морщинистым лицом и одним зубом на весь рот. Пришлось идти к менялам, лавка которых располагалась в самом углу рынка. Уже вечерело, и рынок скоро должен был закрыться. Но Федор успел. Едва разобравшись со своим золотом и отдав новенькую кирасу охранникам, он уже направился к выходу, чтобы идти домой и тут столкнулся с Акиром.