Летучий замок - Андрей Коткин Страница 59

рогатой бронированной башкой монстра после чего вообще на некоторое время в осадок выпал. А только кое-кто, а точнее все тот же неугомонный Савва разглядел в сем происшествии необычайную пользу для всего их маленького отряда. Ведь не будь на Игнате того доспеха, скорее всего, не было уже и самого Игната Буренина. Удар рогом в живот должен был его как куренка выпотрошить. Ну, или кишки до самого позвоночника промять, что на здоровье их друга тоже сказалось бы далеко не лучшим образом. Вот и задумал Савва, чтобы всем дружинникам, включая Максима, подобные доспехи изготовить. Даже сам отыскал эту вот мастерскую, куда сейчас направлялся Максим, и что-то там наплел про возрождение рыцарских поединков. И схематичное изображение доспехов, грубо срисованное с имеющихся в их распоряжении, предоставил. А теперь вот, каждый боец в свое свободное время, когда в Санкт-Петербурге оказывался, должен на примерки являться, включая даже иномирцев, набранных в Максимову дружину. Ох, и в копеечку Артемьеву влетела эта затея! Хотя и не в такую увесистую, как могла быть. Все же, после осеннего неурожая в стране кризис начался. Работники в мастерской почти без заказов сидели.

- Все равно, не понимаю я этой вашей дури! – Высказывал ему свое отношение к затее Никитыч, пожилой мастер, работающий на паровом прессе, помогая облачиться в уже изготовленные им по меркам первые элементы доспехов. – Выходить на поединки и лупить друг друга со всей дури мечами и топорами. Даром, что они затупленными будут, мало вам все равно не покажется. Кости переломать и затупленным топором можно запросто. – И уже деловым голосом. – Ну-ка, наклонись, присядь. Нигде не жмет, не провисает?

- Нормально, вроде. Только перевешивает чуть вперед при наклонах.

- Так, пока я юбку из стальных полос на место не приклепаю, и должно перевешивать. Не сомневайся, парень, я свою работу знаю.

Хотелось Максиму спросить, откуда мастер мог набраться опыта по изготовлению доспехов, что так авторитетно разговаривает на эту тему и уверения раздает, да побоялся на еще одну получасовую лекцию нарваться, а потому лишь сдержанно поблагодарил мастера и к выходу направился. Доспехи окончательно только через две недели готовы будут.

Напрасно говорят, что крестьяне – махровые единоличники и только о себе заботятся. Максим в этом убедился, когда к нему, в Замок пришла целая делегация крестьян из его уже вполне построенной и даже в какой-то мере зажиточной деревни. Ну, по крайней мере, по меркам голодного Российского Нечерноземья – так точно зажиточной. И пришли они не с новыми идеями, по части еще чего-нибудь у Лорда выпросить для себя любимых, а совсем даже наоборот. С просьбой взять к себе еще людей. У них же на Земле, в соседних деревнях, куча родственников осталась, вот, пришли за них просить, а то, поди, сушеную лебеду с корой уже подъедают. А Максим и не против, в общем-то, был. Крестьяне – вполне прибыльным делом для него оказались. Разве что, условие поставил, чтобы просители сами тех, кого переселить задумали, уговаривали на переезд. Единственное, предупредил дополнительно, что доброе дело может и не остаться безнаказанным. Запросто кто-нибудь из этих, которых попытаются облагодетельствовать, сдадут доброхотов полиции.

Как в воду глядел, Аверьяна, одного из его крестьян, повязали, когда тот, по заранее договоренному, с утреца пришел за своими дальними родственниками, чтобы на точку отправки их отвести. Христофор, присматривающий за этой операцией, сразу к Максиму примчался, мол, выручать бедолагу надо. Надо-то надо, негоже своих людей без помощи кидать. Только как это сделать, если крестьянин в холодной в полицейском участке сидит. Не брать же тот участок штурмом. Или брать?

Участок то тот всего лишь волостной, да и волость из самых невеликих, сельских. Ну, сколько там полицейских в их управе может быть? Десяток хоть наберется? А если ночью? Дежурный точно будет, может, еще кто-нибудь, да и то вряд ли. Парни запросто его скрутят и их подопечного из кутузки достанут. Ну, а потом им останется только за ночь на точку, с которой Максим знаком, выбежать. Наш герой, впрочем, тоже на эту эскападу дополнительно свое личное время потратит: тридцать верст, да ночью, по плохой дороге, трудно будет парням такую дистанцию до рассвета преодолеть, так что придется и самому Максиму хотя бы часть пути в сторону села проделать, сократить путь своим дружинникам.

Собственно, все вышло по задуманному. Парни скрутили полицейского урядника и ключами, забранными у него же, выпустили из-под замка заключенного. Исключительно своего. Там, в кутузке, еще двое конокрадов сидели, так те было обрадовались, на выход кинулись. Ну, и получили по сусалам. Конокрады – они великое зло! Сколько мужиков сами в петлю залезли, когда поутру обнаруживали, что лошадь - их единственную кормилицу, кто-то свел со двора. А вы думали, они, конокрады эти, исключительно господских аргамаков угоняли? У богатых, владеющих первоклассными лошадками и охрана такого сокровища налажена соответствующая, а вот крестьяне почти беззащитными перед такими гадами оказываются. Короче, в тюрьме и на каторге можно и без передних зубов наказание отбывать.

- Все! На ближайшие месяцы никаких больше добрых дел! – Возгласил Максим, когда загнанно дышащие дружинники, до этого момента поддерживающие за руки совсем уже было сомлевшего от долгого бега крестьянина, с огромным облегчением повалились на каменный пол его Замка. – Представляю, какой завтра там переполох начнется! Поди, по всей империи циркуляры разосланы будут.

Несмотря на удачно завершившуюся авантюру, а помимо спасенного из полицейского заточения крестьянина, Максим переправил за последние два дня еще и две с лишним сотни тех, кто поверил отправленным им ходокам и перенесся в новый мир в поисках лучшей жизни, настроение у студента было не ахти. Снова на этой почве пропусков в институте нахватал, опять отрабатывать придется. Мария уже ворчать начинает: отработки же все свободное время съедают, не оставляя ничего для их встреч.

Отработки отработал, перед подругой извинился делом: Андрей, которому молодой Лорд пожаловался на подступающие сложности в его еще даже не начавшейся семейной жизни предложил передать свои знания одной очень интересной древнеиндийской книжки. Машенька, на практике столкнувшаяся с приемами из «Кама сутры», фырчала, ругалась на друга, совсем уже поправшего все правила приличия, но по тону ее голоса и счастливо горящим глазкам, Артемьев понял, что он на верном пути. За такие неприличные экзерсисы, произведенные над ней, она и еще дольшие часы разлуки с охальником простить способна. Главное, чтобы после еще чего-нибудь этакого показал.

За всей этой беготней, примерками брони и прочими занятиями и