Пантанал и Тектонический Разлом - Дино Динаев Страница 59

Дорога продолжала лететь под колеса, но по вычурной траектории. Фургон клюнул носом, и полет завершился страшной силы ударом. Ветровое стекло взорвалось. Меня кинуло вперед, имея намерение выбросить по ходу движения, где собственный фургон размазал бы меня по асфальту, но предохранительные ремни удержали. Один из ремней лопнул, но другой уцелел, имея намерение придушить меня как кролика.

Последовал еще один взрыв, это сработавшая подушка безопасности со всей дури впечатала мне в лоб и едва не сломала шею.

Земля и голубое небо несколько раз поменялись местами. Капот оторвался, я почувствовал, как меня с головы до пят залило бензином и маслом. Все это сопровождалось неимоверным грохотом.

Я научен не терять сознание, но все равно вырубился, правда, ненадолго, я думаю, секунд на 30, не больше. Когда очнулся, фургон принял нормальное положение, а все пространство впереди было завалено оторванными колесами, битым стеклом и исковерканными запчастями. Поверху валялся почти весь мой арсенал: автоматы и пистолеты. Словно салат, все было обильно полито машинным маслом. На обоих полосах замирало движение, из машин выходили люди и направлялись ко мне.

— Это ты едешь неправильно, а я правильно! — донесся из сотового, которого даже не было видно, настолько далеко он отлетел, голос Францича.

Заправка «Aral» на Е-37.

Гомика звали Бонифац. Нарушив правила ПДД и попросту сбежав с места ДТП, я дождался, чтобы одна из притормозивших из интереса машин стала уезжать и проголосовал. Старенькая Ауди-80 тормознула.

— До заправки довезете?

Небритый мужчина лет тридцати с ярко накрашенными губами и подведенными глазами разрешающе кивнул.

— Вы не пострадали? — он указал на мою хромоту.

Я сказал, что это случилось давно и плюхнулся рядом. Мы познакомились.

— Адольф, какая у вас ориентация? — поинтересовался Бонифац.

— Гетеро! Это что-то меняет?

— Боже упаси! — и он с грустинкой добавил. — В Дюссельдорфе к геям относятся нормально. В Эссене хуже, потому что это город работяг.

Я проникся проблемами немецких геев.

Заправка «Aral» встретилась метров через 800. Я бы и сам дошел, если бы не колено. У заправщика узнал, что ближайший прокат машин находится в Штукенброке и направился в ресторан.

О задании я не забыл, о цейтноте тоже, но после ранения стоило мне не покушать вовремя, начинался приступ совершенно жутких болей.

Перед рестораном Marche возвышалась знакомая статуя веселой коровы. В этой сети уже приходилось есть, и меня ни разу не отравили. Наскоро перекусив, направился в кассу заправки, где попросил телефон.

— 5 евро! — сказала милая кассирша, я только крякнул.

Набрал номер, предоставленный мне для связи.

— Вы где? Что случилось? — встревоженно спросил неизвестный мне куратор.

— Первая лотерейка оказалась без выигрыша, — произнес я кодовую фразу.

— А вторая?

— Вторую я оставил дома, сейчас поеду и проверю.

— Я перезвоню.

Я положил трубку.

— Не повезло? — посочувствовал рыжий охранник с шевроном «Aral» на коротком рукаве сорочки. — Играйте в «Лотто», там шансов больше.

— Там кого-то бьют! — указал я через прозрачную дверь.

— Байкеры забывают про толерантность, когда видят педика! — самодовольно усмехнулся охранник.

Черт! Жют! Я выскочил из комнаты и захромал к стихийно возникшей группе. Рядом растреножились байки с черепами и козьими рогами. Трое байкеров в коже и цепях держали за шкирку Бонифаца, и судя по нездоровому возбуждению, готовились поколотить.

Инструкция строго настрого запрещала мне вмешиваться в локальные конфликты, и к педикам я никак не относился.

— Отпустите его! — приказал я.

Дядька лет сорока с бородой-лопатой оглянулся:

— Чего тебе убогий?

— Ты бы побрился, долбаный козел! — посоветовал я.

Он отпустил шкирняк Бонифаца, и тот сразу опал вниз. Пару раз ему успели сунуть.

Бородач повернулся ко мне, что он хотел, так и осталось неизвестным. Я дал ему ногой в живот, используя негнущееся колено в качестве дополнительного фактора. Байкер распластался в воздухе параллельно земле и грохнулся пузом на асфальт.

Остальные двое выхватили ножи и модные телескопические дубины.

— Я забыл, какие заряжены патроны, простые или бронебойные? — пожаловался я, доставая пистолет. — А еще у меня есть нож, который использует спецназ, но я достану его потом, чтоб вам головы отрезать!

Я сказал им, чтобы валили, и они подчинились. Русские байкеры ни за что бы не послушали.

— Господин, вас к телефону! — позвал охранник.

Бонифац побитой собакой поплелся следом.

— Злодеи! — посочувствовал охранник. — Как их земля носит!

Я взял трубку.

— Заходил герр Мюлле. Он собирается совершить паломничество.

— Не похоже на него, — пробормотал я, поражённый.

Генерал Мельник собирались лично прибыть.

— Истинная правда. Пастор святой человек, ты должен поговорить с ним.

Пастор-кодовое имя, которым генерал подписывает сообщения для нелегалов. То есть двукратное подтверждение, что он приедет.

«Ты должен поговорить с ним»- означает, что выполнение задания приостанавливается до получения инструкций лично от генерала.

Куда он прибудет было ясно как день-Францич сидел в Верле, ожидая команды.

До Штукенброка меня довез Бонифац, он чувствовал себя обязанным.

— Если бы я умел драться как вы, я, наверное, не стал бы геем! — жаловался он. — В Гаупшулле один придурок постоянно доставал меня, пока был маленький, делал мне больно, а когда подрос и получил первый стояк, изнасиловал.

— Без подробностей, Бонифац! — предупредил я.

— Ты не толерантен! — оскорбился тот.

* * *

Я. Откуда я это сейчас вспомнил? Ведь не ты мне все передал?

Ручкин. Нет. Природа Двойников до конца не изучена. Возможно при переходе передается энергетическая составляющая. До поры чужая память блокировалась. Мне удалось обойти блокировку.

Я. Я не говорил тебе о Двойниках.

Ручкин. В пространстве, где мы общаемся, нет тайн.

Я. Скажи тогда, что такого в этом «Новичке», что генерал сам прибыл в Германию?

(Дальше тишина).

Верль. Территориальная принадлежность: Северный Рейн-Вестфалия. Население:32 925 человек.

Город казался ненастоящим. В таком могли бы жить куклы. Двух-трехэтажные дома, крытые черепицей. Узкие и чистые, будто вымытые улочки, кое-где сохранилась древняя брусчатка. Казалось, сейчас начнется съемка Мюнхгаузена.

Францич ждал меня в ресторане Хильбекер Хоф на Верлен штрассе,81. На нем был пиджак настолько древний, что давно потерял первоначальный цвет. Производство российское, возможно, что даже советское.

— Не подумал, когда его одел в поездку, — пожаловался он. — Я его берегу. Я его сниму и повешу на спинку стула, а то могу испачкать.

Он глянул на часы с трещинкой на циферблате. Тоже похоже раритет не позже 1945 года выпуска.

— Что-то вы задерживаетесь, Дольф!

Он называл меня Дольф.

Я ему все прощал за один тот