Владимир Поселягин - Мы - истребители Страница 6

Зашедший особист быстро осмотрелся и, подхватив стул от стола, устроился рядом.

— Ну что, Сева, порепетируем?

Похоже, сегодня меня будут награждать. Видимо, это действительно было так важно, что не стали дожидаться, пока я хотя бы не встану на ногу. Про костыль уж вообще молчу.

Час с Путилиным пролетел незаметно, после плотного обеда, к четырем часам, дверь моей палаты распахнулась, и в нее вошел капитан госбезопасности в накинутом на плечи больничном халате.

Быстро осмотревшись, он не выходя кивнул в открытый проем, и в палату повалила куча народу. В основном фотографы. На мой взгляд, пятерых было многовато, однако этим не закончилось. Вошли также несколько человек в цивильном, в которых я не без труда опознал прессу.

«Похоже, моя раскрутка начала принимать огромные масштабы. Если обо мне знает каждый человек в Союзе, так теперь и за границей будут знать!»

А вот после них в дверях появился уже тот, кто должен был награждать меня. И он меня изрядно удивил. Никак не ожил увидеть перед собой… Сталина?!

Вот тут я охренел. Мысль, что меня мог наградить сам Верховный, мелькала где-то на задворках черепушки, но что это произойдет в действительности, не просто изумило меня, а выбило из колеи. Я самым натуральным образом впал в столбняк.

Подумав, что с выпученными от удивления глазами буду смотреться на первых страницах газет несколько неуместно, постарался быстро прийти в себя. Видимо, Сталин понял, какие чувства бушуют во мне. Слегка улыбнувшись, он неторопливым шагом вошёл в палату. За ним последовала свита из ближнего окружения.

Из них я узнал только командующего ВВС Жигарева. Потом, после нескольких попыток, «узнал» еще одного — в форме старшего комсостава госбезопасности. Это был Берия.

«Что-то их много. Ладно бы Калинин, этот всесоюзный староста пришел награждать, прихватив Жигарева, но Сталин! Берия! Им-то какого надо?»

Мое лицо оставалось невозмутимым, но внутри бушевал ураган чувств. Меня переполняли вопросы.

Больше всего изумлял тот факт, что Сталин нашел время для встречи со мной, и это — когда немцы продолжают теснить наши войска! Видимо, мой случай укладывался в политическую ситуацию в стране и на фронте — все должны знать, что Верховный не забывает своих героев, а самых выдающихся награждает лично.

За то время, что Сталин шел ко мне, я немного пришел в себя и нашёл силы приветствовать его как положено:

— Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий.

Была мысль рявкнуть как следует, но вспомнив, где нахожусь, оставил эту идею. Да и грудь могла воспротивиться — бок изрядно побаливал.

Сама процедура награждения пролетела молниеносным вихрем. Сталин что-то вещал в течение получаса. Слепили вспышки фотографов. Жужжала старинная кинокамера в руках профессионального оператора. Мне приходилось общаться с этой братией, и опознать профи в этом тридцатилетием парне было не трудно.

После того как мне на больничную пижаму Сталин приколол две Золотые Звезды, орден Ленина к первой медали, орден Боевого Красного Знамени, вручил грамоту Президиума Верховного Совета СССР и ключи от квартиры в центре города, он протянул мне руку. Пожав сухую крепкую ладонь, я улыбнулся объективам. Последовало несколько вспышек.

Незаметно вошедший в палату мужчина лет сорока не привлек к себе внимание, однако Берия насторожился, увидев его.

— Вы хотите что-то спросить у товарища Сталина? — спросил меня генерал Жигарев. Именно он подавал Верховному награды. Фотографы и пресса стали по очереди покидать палату. Похоже, дальнейшее не предназначалось для их ушей. Все, что нужно, они получили. Кстати, Иосиф Виссарионович тоже заметил вошедшего и едва заметно нахмурился. Видимо, это был посыльный, и похоже, он принес не очень добрые новости, раз последовала такая реакция.

Об этом вопросе я был проинформирован, поэтому ответил, как и сказали. Правда, с небольшим дополнением:

— Вопросов нет, товарищ Сталин… есть просьба.

Я увидел, как легла тень на лица Берии и Жигарева. Их недоработка. Этой просьбы не должно было прозвучать.

— Спрашивайте, — кивнул Сталин.

Мельком посмотрев на спины выходящих корреспондентов, сказал:

— Поговорить с тем человеком, которому вы всецело доверяете. И который донесет до вас мои слова не искаженно.

— А лично вы, товарищ Суворов, с товарищем Сталиным пообщаться не хотите? — с любопытством спросил Верховный.

— А у вас есть на это время? — удивился я.

Сейчас, именно в эти мгновения решалось все. Смогу ли донести до Сталина то, что нужно? Не приведет ли это к беде? Заметив, что Верховный заторопился уйти, когда увидел посыльного, я понял, что только так смогу «поговорить» с ним, через другого, но и это очень хорошо.

Пока мы тихо разговаривали, в палате, кроме свиты, никого не осталось.

— Времени нет, — согласился Сталин. — Хотя я именно для этого и приехал к вам, товарищ Суворов. Хотел поговорить, но…

Верховный задумался.

— Основные мысли я изложил в своем дневнике, сегодня с утра начал, когда понял, что будут награждать. Не думал, что так получится, просто подстраховался. Все мысли про авиацию и опыт боев фронтовиков с начала войны я записать успел.

Генерал Жигарев наклонился и достал из тумбочки, куда убрала тетрадку медсестра, дневник.

— Страницы с двадцать шестой по тридцать четвертую, — пояснил я.

Иосиф Виссарионович, взяв тетрадь и попрощавшись со мной, вышел из палаты, свита последовала за ним.

Проведя рукой по лбу, я понял, что он мокрый. Разговор вживую с самим Сталиным изрядно вымотал меня. Почти сразу после того, как последний из свиты — Берия — вышел, бросив на меня пристальный взгляд, комната быстро наполнилась любопытным народом из персонала больницы. Последовал второй акт действия — поздравления.

Медсестра Мария сняла награды с пижамы и пообещала лично прикрепить их к моей гимнастерке. Попросив ее положить орденские книжки, ключи и ордер на квартиру в тумбочку — потом изучу, сейчас был изрядно выбит из колеи, — откинулся на подушку, поморщившись от боли в боку. Нужно осмыслить все, что произошло во время награждения.

— Ну и зачем ты это сделал? — услышал я от дверей.

В палате, кроме меня и тихо суетящейся Маши, никого не было, поэтому сердитый голос особиста заставил меня вздрогнуть.

— Чего так пугаешь? — недовольно спросил я.

Судя по виду Путилина, ему вставили изрядный пистон за мою просьбу. Казалась бы, ну что тут такого? Я видел, Сталин сам хотел поговорить с фронтовиком, и если бы не посыльный, это бы произошло. Так нет, всегда найдется недовольный.

— Получилось так. А что, проблемы?

— Проблемы… Ладно, что было, то прошло. Вечером к тебе придет человек, который к тебе прикреплен, после этого мы, скорее всего, перестанем общаться.

— Кто такой? — спросил я с любопытством, глядя, как сержант садится на стул рядом с кроватью.

— Еще не знаю. Вроде из личных порученцев Самого, — поднял палец Путилин.

— Ага, понятно. Будем ждать.

Сержант осмотрелся и с любопытством спросил:

— Как все прошло?

— Знаешь, честно. Как во сне. Помню все урывками. Представляешь, дверь открывается, а там стоит САМ товарищ Сталин. Я-то думал, там товарищ Калинин будет…

— Не мог он приехать, я случайно узнал. Болеет.

— А-а-а, вон в чем дело… Ну тогда немного ситуация проясняется.

— Насколько я понял, товарищ Сталин сам хотел с тобой встретиться, — пожал плечами особист.

— Мне тоже так показалось. Кстати, а что случилось, они так быстро ушли?

— Не знаю. Подозреваю, что это мы узнаем в ближайших выпусках газет.

— Ага. Узнаешь там. Цензура, чтоб ее.

— О, кстати, поздравляю вас, товарищ Дважды Герой Советского Союза!

— Ой, да иди ты! У меня и так уши опухли за последние полчаса выслушивать одно и то же.

Глядя на смеющегося особиста, я попросил у него:

— Слушай, ты заходи ко мне, скучно тут, а так хоть поболтаем.

— Ладно, зайду. Вопросы? Э-э-э… Просьбы?

— Есть одна. Мне квартиру дали, там на ордере адрес, не подскажешь, где это? — ткнул я пальцем в тумбочку. Спрашивал у него не просто так. Сержант, как и я, был москвичом и знал город на отлично. Я же путался в некоторых моментах: названия улиц другие, районы, которые я помнил, не существуют. Тяжело было ориентироваться.

Путилин достал ордер, случайно смахнув на пол пустые коробочки из-под наград, и быстро прочитал его. После чего удивленно посмотрел на меня.

— Однако! — только и сказал он.

— Что? Совсем плохо? Общага? — запаниковал я.

— Плохо?! Ты что, не читал?

— Нет.

— Хм, у тебя трехкомнатная квартира на четвертом этаже в доме Авиаторов. Квартира пятнадцатая.

— Что за дом?

— Дом Авиаторов… Я, честно говоря, мало что о нем знаю. Дом построен два года назад, пятиэтажный, двухподъездный. Там живут выдающиеся летчики или их родственники. Кстати, генерал Жигарев тоже там живет. Дом находится в двух шагах от Красной площади.