Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы – красный. Дилогия Страница 6

   – Погодите, погодите... – обомлевший Хрущёв подошёл ближе. – То есть... это как? Михаил Клавдиевич, как же вы успели?

   – Спутник очень простой. Там только аккумулятор и радиопередатчик, – ответил Тихонравов. – Основная работа была проделана с блоком 2–й ступени

   – У нас, Никита Сергеич, есть ещё одна важная разработка, – сказал Королёв. – В начале 1954 года Мстислав Всеволодович притащил нам схемы, характеристики и фотографии совершенно фантастических двигателей. В документации они называлиcь НК-33-1, РД-120 и РД-170. Когда Валентин их увидел, он потерял дар речи на пару часов.

   Стоявший рядом Глушко скромно улыбнулся.

   – Пока работа ещё далека от завершения, но... Если получится заменить имеющийся двигатель на разрабатываемый нами сейчас аналог двигателя НК-33-1 хотя бы на центральном блоке, мы сможем закидывать на низкую орбиту уже не семь, а одиннадцать тонн. Надеюсь, к 1960-му году мы эти двигатели на ракету поставим. (Примерно соответствует первому этапу современной модернизации РН «Союз» до модификации «Союз 2-1»)

   – А потом мы вместо Р-7 сделаем более современный, экономичный и мощный носитель, уже не по пакетной схеме, а по обычной многоступенчатой, – добавил Королёв. – Если удастся воспроизвести те технические решения, которые содержатся в полученной нами информации.

   – Мне были важны даже не столько конкретные характеристики двигателей, – сказал Глушко, – сколько заложенные в них конструктивные идеи, общее направление развития, ну, и осознание, что подобное вообще можно сделать. А уже имея такой опыт, мы сможем построить линейку двигателей со сходными техническими решениями, но с разными техническими характеристиками.

   – Менять в третий раз всю компоновку ракеты мы, честно сказать, не рискнули, – признался Королёв. – На момент принятия решения было ещё неясно, сможем ли мы построить двигатель по столь революционной концепции. А вдруг не получится? Потому решили пойти эволюционным путём – сначала строим ракету Р–7, потом заменяем на ней двигатели, отрабатываем их на нескольких пусках, одновременно проектируем более мощные двигатели, строим более тяжёлый и совершенный носитель, ну, и так далее.

   – Носителей нам понадобится не один, а несколько, – продолжил Королёв, – чтобы лёгкие спутники можно было выводить на орбиту относительно дешёвым носителем. Нам тут обещали, что в ближайшие 5–10 лет будет замена электронной элементной базы с ламповой на полупроводниковую. Это позволит сделать спутники более лёгкими и компактными. Так как, Никита Сергеич, запустим первый спутник?

   – Что для этого нужно? – спросил Хрущёв.

   – Несколько пробных пусков Р–5 со второй ступенью, чтобы отработать технические задачи – разделение ступеней в полёте, вопросы управления, и так далее, – пояснил Королёв. – Эту работу надо провести и в интересах военных тоже, ведь мы уже проектируем многоступенчатые баллистические ракеты.

   – Проводите, – ответил Хрущёв. – Раз всё равно делать придётся. Насчёт спутника – мы с товарищами посоветуемся, и сразу вам сообщим. Поймите, товарищи, это вопрос не только технический или научный, спутник – это, в первую очередь, вопрос политический. Это – серьёзная заявка на превосходство. Запустив спутник, мы становимся сверхдержавой, единственным в мире на данный момент государством, способным на подобное.

   – Думаю, что американы тоже уже на это способны, – заметил Королёв. – Товарищ Серов регулярно сообщает мне об успехах фон Брауна, и, как я понял, проблемы у него не столько технические, сколько политические. В США тоже хватает руководящих дураков, считающих, что спутники не нужны. Иначе они свой спутник уже запустили бы. Не опоздать бы нам, Никита Сергеич?

   – Не опоздаем. Серов и меня в курсе фон Брауновских работ держит, – ответил Хрущёв. – Отрабатывайте двухступенчатый вариант Р–5, а мы в Президиуме тем временем решим с политическими аспектами запуска. То, что пускать спутник будем – это однозначно, вопрос – в какой момент?

   – Никита Сергеич, – пользуясь случаем, пожаловался Тихонравов, – военные все ракеты себе забирают и нам под спутники ничего не дают. Пока Р–5 в серию не запустим, не будет никаких спутников.

   – Этот вопрос мы решим, – ответил Хрущёв. – Дмитрий Фёдорович, – обратился он к Устинову, – давай как–то разбираться с вопросом. Как минимум, 2 ракеты – военным, одна – для спутников.

   – А оборона страны как же? – спросил Устинов.

   – Так Дмитрий Фёдорович, а это, по–твоему, не для обороны надо? – возразил Хрущёв.

   – Поговорю с производственниками, с плановиками, сделаем так быстро, как только сможем, – сказал Устинов. – Ты пойми, это же не опытный образец сделать! Это – серия! Это – заводы, трудовые коллективы. Нужна оснастка, техпроцессы, изделия должны быть отработаны. Янгель, конечно, молодец, у него конструкторское сопровождение производства поставлено на пять баллов, но и он – не волшебник!

   – Понял тебя, Дмитрий Фёдорович, – согласился Хрущёв. – Давай, рули, тут ты лучше меня разбираешься. Только погоди минутку, не убегай. У меня к вам, товарищи, – обратился он к Устинову, Королёву и Тихонравову, – разговор есть.

   – Слушаем, Никита Сергеич, – отозвался Королёв.

   – Смотрю я на вашу великолепную технику, – сказал Никита Сергеевич, – и такая гордость у меня в душе, за наших учёных, конструкторов, за нашу Советскую Родину… И вот я думаю, как бы нам сделать так, чтобы такая же гордость была не только у тех, кто обо всём этом знает, а у всего советского народа? Это же не просто ракета, это мощнейшее оружие пропаганды в пользу нашего социалистического строя!

   – Ну, так вот, спутник запустим, вот и будет пропаганда, – усмехнулся Королёв. – Потому и стараемся американов опередить.

   – А я, Сергей Павлович, думаю о долгосрочном эффекте, – пояснил Хрущёв. – Вот вы тут трудитесь, работаете на благо страны, но вам надо готовить себе достойную смену. Уже сейчас подбирать талантливую молодёжь, студентов технических ВУЗов, и целенаправленно готовить их, натаскивать… Вплоть до того, что у каждого специалиста должно быть несколько учеников.

   – Разумная мысль, – заметил Устинов. – Подумаем, на перспективу. Я найду, кому поручить.

   – А чтобы всех этих мальчишек-девчонок космосом заинтересовать, – продолжил Никита Сергеевич, – я считаю, нужны книги и фильмы на космическую тему, на тему нашего коммунистического будущего. И этим наша партия должна заниматься целенаправленно. Вот мне тут как-то сын пожаловался, что фантастику у нас писатели мало пишут. А фильмов таких и вовсе почти нет.

   – А кстати, Никита Сергеич! – вдруг сказал Тихонравов. – Есть у нас такой кинематографист. Он и режиссёр, и оператор, и постановщик сцен и трюков. Работает на студии «Леннаучфильм», зовут его – Павел Владимирович Клушанцев. Сейчас он снимает научно–популярный фильм «Дорога к звёздам». Я его по мере сил консультирую. Человек он необычный, суховатый, замкнутый, но талантище у него неимоверный. Его бы как-то поддержать?

   – Так–так… Клушанцев, говорите? – заинтересовался Хрущёв. – Серёжа! – окликнул он сына.

   Сергей подошёл к отцу.

   – По Павлу Владимировичу Клушанцеву мне на досуге справочку сделай, – попросил Никита Сергеевич.

   – Клушанцев? Понял, сделаю, – кивнул Сергей.

   Тихонравов тут же записал на бумажке все данные режиссёра и передал Хрущёву.

   – Спасибо, Михаил Клавдиевич, непременно этим вопросом займусь, – ответил Никита Сергеевич. – Алексей Иванович! – окликнул он стоявшего неподалёку Аджубея, – Идите сюда. Тут такое дело, – он коротко передал зятю содержание разговора. – Напомните мне Михайлову потом позвонить. (Николай Александрович Михайлов, министр культуры в 1955–1960 гг.)

   – Почему бы не объявить литературный конкурс на лучшее научно–фантастическое произведение об освоении космоса? – предложил Аджубей. – Назначить премии. Только награждать надо не за первые три места, а, скажем, за первые двадцать. Народа талантливого у нас много, пусть пишут. Будет что молодёжи почитать. А чтобы эти произведения быстрее до молодёжи дошли, я могу сделать литературную страничку в «Комсомольской правде». Газета выходит регулярно и большими тиражами, а книги пока ещё издадут, да и тиражи там ограниченные, на всех не хватит.

   Опытный газетчик, Алексей Иванович тут же сообразил, как сильно можно будет увеличить тираж «Комсомолки», если регулярно печатать в газете научную фантастику. А тираж для газетчика – смысл жизни и средство к существованию. Понимал это и Хрущёв, поэтому зять-газетчик в его планах занимал далеко не последнее место.

   – Молодец, Алексей Иванович, – похвалил Хрущёв. – Так и действуйте. Если Суслов или кто в газете заартачится – скажите, я приказал. Напишите на моё имя записку, я подпишу, и вперёд.