Сим Никин - Рекрут Страница 6

   - Ногою? Силен ты лягаться, Дионис, - хохотнул солдат. - Ну, пошли ужо.

   Парень последовал за солдатом. Они вышли из-за избы не с той стороны, куда перед этим зашел Денис, преследуя парня, тащившего за косу девчонку, а с обратной, ближе к сараю, у которого еще несколько минут назад бился с бандитами белобрысый. Бандиты так и лежали на том же месте. Рядом с головой одного из них топталась курица. Она что-то пристально разглядывала в луже крови, склонив голову на бок. Не удовлетворившись визуальным осмотром, курица несколько раз, деловито кудахча, гребанула кровяное месиво лапами, что-то в нем клюнула и снова склонила голову, изучая результаты своей деятельности. В трех шагах от трупов один из мужиков перевязывал какими-то тряпками руку белобрысого.

   - Ох, да не затягивай так туго, чертяка, - причитал тот. - Это как же я теперь-то? Он же мне жилы до самой кости перерубил. Отсохнет рука-то.

   - А неча было лезть с палкой на сабли, - бурчал перевязывающий. - Фимка, вон, каменюку метнул и упокоил лихоимца.

   - Дык шош он сразу не метал свои каменюки? - продолжал стонать пострадавший.

   - А кто знал, в кого метать-то? Это ты местных знаешь.

   - То дядька мой был двоюродный, - пояснил белобрысый, глядя в сторону лежавшего у ворот одноногого, и вдруг встрепенулся. - Неушто всю его семью порубали?!

   - Деваха там за домом живая, - указал рукой солдат и хлопнул по плечу закончившего перевязку мужика. - Коли лекарить можешь, глянь Диониса. Да только осторожно, бо он лягается смертельно, гы.

   Сзади встревожено зашептали мужики. Денис обернулся и увидел, что к ним приближаются Гришка и второй солдат, придерживающие подпоручика, привалившегося к шее шедшей меж ними кобылы. Голова офицера перемотана окровавленными тряпками так, что оставались лишь щели для рта и одного глаза. Руки безвольно свисали вниз.

   Подведя лошадь к крыльцу, солдаты во главе с рыжим осторожно сняли своего командира и понесли в дом.

   На ночлег остались в хуторе одноногого Кузьмы.

   Из семерых членов семьи, проживавшей здесь, в живых остались только Глашка, которой и впрямь оказалось всего четырнадцать лет, и годовалый Фомка, спрятавшийся во время налета за печью. Жена одноногого и старший сын были также зарублены. А вот младший сын и невестка были убиты бескровно и непонятно как, с виду никаких повреждений заметно не было.

   Кроме жителей хутора, было еще девять мертвяков. Восьмерых бандитов, включая смертельно лягнутого Денисом, упокоила команда подпоручика Стерлина. Девятый, с раздробленным затылком, мог быть как гостем хуторян, забитым налетчиками, так и бандюком, приговоренным обороняющимися.

   Все мужики, кроме лекаря Нифона, кашевара Николая и раненого белобрысого, которого звали Еремой, до вечера копали могилы и хоронили покойников. К трем уже бывшим на хуторском кладбище крестам прибавилось еще пять. Неопознанного похоронили в стороне. Бандитов закопали в общей яме на опушке леса.

   Денис обратил внимание на то, что все бандиты были довольно молодыми парнями. Один из солдат объяснил, что такие шайки в последнее время не редкость. Часто забритые крестьяне сбегают от армейской доли, а так как путь в родные села им заказан, то и сбиваются в шайки, промышляющие на дорогах да грабящие маленькие поселения. Обычно, как только появляются вести о подобной шайке, тут же снаряжается карательный отряд, который быстро расправляется с преступниками. Но, все же, частенько они успевают натворить бед, как в этот раз.

   Нифон - парень лет двадцати, малость соображающий в лекарском деле, заварил в котелке тысячелистник с ромашкой. Обработал этим отваром раны Денису и Ереме, заново их перебинтовал. К подпоручику его не допускал Гришка, ухаживавший за командиром самолично. У Дениса рана и впрямь оказалась пустяковой, всего лишь глубокая царапина. А вот белобрысый, по уверению Нифона, отвоевался.

   - Вот жешь горе-то какое, - сокрушался Ерема. - Это ж теперича заместо меня от нашей деревни другого заберут.

   - Дык и радуйся, - отозвался лекарь. - Рука она еще и зажить может, а вот на войне б убили, ужо не ожил бы.

   - Да как же радоваться-то? - продолжил сокрушаться парень. - Коли заместо меня другова заберут? У нас жеш акромя меня почитай все женатые да с детками малыми.

   - А может, и не забреют ужо никого, - предположил Нифон. - Ты ж вроде как на войне пострадавший. Вот до следующего набора и не тронут вашу деревеньку.

   - Неа, - вмешался в разговор сидевший на порожках крыльца солдат. - В часть не прибыл, в списки не зачислен, на довольствие не поставлен, значит, и не было тебя в армии.

   Ерема в ответ на слова солдата лишь тяжело вздохнул. Нифон промолчал.

   Денис, сидевший на широкой скамейке, врытой в землю под окошком, перебирал в уме события этого дня и никак не мог поверить в происходящее. Неужели этот чахлый монстр из НИИ, поглощающий неразбавленный спирт, изобрел машину времени? Даже если предположить, что это так, то нафига было без предупреждения забрасывать в какие-то древние века? Его же в первый день чуть не убили! Да лучше бы он отслужил этот чертов год в армии. А теперь что? Надолго он сюда попал? Димон с этим Сэмом вроде о каких-то пяти годах говорили? Ну нифига себе! Отмазали от армии, блин...

День второй

  Утром поднялись чуть свет. Подпоручика уложили в телегу, позаимствованную в осиротевшем хуторе. Забрали и четырех лошадей, оставшихся от бандитов. Одну запрягли в телегу, по одной досталось каждому солдату, четвертую вместе с лошадью подпоручика привязали к телеге.

   Белобрысому Гришка велел оставаться, мотивировав тем, что калеки в армии не нужны.

   - Дык, может, меня тамошние лекари подлечат, а? - не желал так просто оставаться Ерема.

   - Ага, - кивнул рыжий, - подлечат. У наших лекарей для таких ран одно лекарство - пила. Отчекрыжат по самое плечо, шкуру шнурочком перевяжут и все одно домой отправят.

   - Не-е, - замотал головой парень, - так-то мне не надоть.

   - Вот и оставайся, - назидательно проговорил Гришка. - Девку с мальцом к родне определи. Сам со своей рукой к какой-нить знахарке покажись, пока не отсохла али гангрена какая не одолела. Опять же, попа надобно на могилки позвать. Негоже добрым людям без отпевания лежать. В общем, сам сообразишь. А нам поспешать надоть, господина подпоручика к лекарям скорее доставить.

   Когда отошли от хутора на пару километров, рыжий подъехал к Денису и, спрыгнув с лошади, пошел рядом.

   - Ты, значит, с нами решил пойти? - спросил он.

   - Ну да, - ответил тот и только тут сообразил, что вполне мог остаться с белобрысым на хуторе вместо того, чтобы бить ноги неизвестно куда и неизвестно зачем. Впрочем, куда известно. Солдаты сопровождали новобранцев в армию. Сказано же, от судьбы не убежишь. Вот и Денис, получается, не убежал. Он вдруг, неожиданно для самого себя, добавил. - Вместо Еремы, от его деревни буду.

   Рыжий пристально посмотрел на него.

   - Так ты простого рода?

   - В каком смысле? - не понял парень.

   - Не похож ты на крестьянина, - заявил ему Григорий. - Странный ты человек, непонятный. А я не люблю, когда непонятно.

   - Что тебе непонятно-то? - спросил Денис.

   - Непонятно мне, как с тобой обращаться, то ли как с мужиком, то ли как благородным человеком. Вот и господину подпоручику непонятно было.

   - А ты обращайся со мной, как с благородным мужиком.

   - Вот я и говорю, непонятный ты человек, - повторил Гришка и вскочил в седло.

   Некоторое время двигались молча. Слышно было только шарканье ног, цокот копыт по сухой дорожной земле да скрип тележных колес. Изредка постанывал раненый офицер. Даже крестьяне почему-то не переговаривались меж собой. Наверное, думали о покинутых родных деревнях, о предстоящей нелегкой солдатской доле, о том, когда вернутся, и вернутся ли вообще.

   Гришка остановил лошадь и поднес ладонь ко лбу , заслоняя ею от глаз солнечные лучи.

   - Я, Григорий Антипыч, уже давненько приметил, будто пыльное облако клубится, - в ответ на его действия сказал один из солдат. - Теперь ужо ясно видно, ктой-то скачет навстречу.

   - Чего ж молчал, коли глазастый такой? - недовольно пробурчал рыжий.

   - Дык, мало ли кто энто, - виновато пожал плечами солдат. - Дорога-то езжанная, да и люди кругом живут.

   - Чай видали вчерась людей, - проговорил Григорий, продолжая всматриваться в даль. - Вона теперича господина подпоручика живым довезти бы. А ну-ка, ружьишки наготове держите.

   - То, похоже, служивые люди, - подал голос второй солдат, так же всматривавшийся в приближающихся всадников. - Ага, вроде казаки. Четверо их.

   - Ды теперь и я вижу, что четверо, - Гришка опустил от глаз руку, застегнул верхнюю пуговицу мундира, поправил ножны с шашкой и, приосанившись, выехал вперед колонны.