Статский советник - Валерий Пылаев Страница 6

новостей — в последнее время они переполнили даже музыкальные радиостанции. Даже беззаботную молодежь теперь куда больше волновали новости: политика, реформы Государственного совета, армия, экономика. Но в первую очередь, конечно же, война. И именно о ней сейчас и говорил диктор. До нас с дедом слухи с фронта доходили обычно на день-два быстрее, чем по официальным каналам — да и основания… скажем так, доверять источникам, были куда солиднее. Так что ничего неожиданного я не услышал.

Армия Рейха продвинулись еще дальше на восток и заняли практически весь левый берег Вислы. Пока держалась только Варшава — слишком уж хорошо местные вояки укрепили город. И слишком много в столице Царства Польского было Одаренных. Но даже им сейчас приходилось несладко: германские генералы не только согнали туда чуть ли не пару сотен панцеров, но и активно использовали авиацию. Не привычные могучие дирижабли, которые без особого труда могли сбить опытные боевые маги, а аэропланы. Крохотные юркие машины, одинаково хорошо годившиеся и для разведки, и для расстрела пехоты на марше, и даже для забрасывания бомбами окопов и укреплений.

Конечно, и у Рейха счет потерь шел на десятки единиц и воздушной, и наземной техники, но дед рассказывал, что часть аэропланов оказалась таинственным образом практически неуязвима к магии. Как именно — догадаться несложно.

Впрочем, по радио об этом почему-то предпочитали умалчивать. Вряд ли не знали — скорее получили строгое указание сверху не разводить панику. Так или иначе, пока расклад сил выглядел не то, чтобы удручающе, но уж точно не радостно: Рейх каким-то образом смог подготовиться к войне, наклепав целую тучу современной смертоносной техники, включая гигантов вроде того же “Бисмарка”, а штаб императорской армии или знал обо всем этом слишком мало, или не знал вообще.

Кто-то в военной разведке обделался по полной. Впрочем, я скорее поставил бы на то, что и тут поработали Орловские прихвостни. Среди названных Куракиным предателей было немало армейских чинов, и теперь Багратион…

— О чем задумался?

От неожиданности я едва не подпрыгнул. Видимо, радиола где-то за окном заглушили шаги, и Настасья прокралась на кухню незаметно. Оборачиваясь, я ожидал увидеть ее в простыне — а может, и вообще в чем мать родила — но она уже успела спрятать всю красоту под халат. Не самый длинный, но скорее не соблазнительный, а забавный: из недорогой ткани, ярко-красный, с какими-то китайскими мотивами. Бамбук, панды в соломенных шляпах и бессовестно-толстые человекоподобные тигры в свободных шароварах.

Впрочем, даже такое Настасью ничуть не портило — наоборот, скорее даже добавляло какой-то уютной притягательности. На мгновение мне даже захотелось вышвырнуть из головы новости из-под Варшавы и всякие мысли о войне — а заодно и плюнуть на работу и совещания, оставить на подоконнике кружку с чаем, подняться и…

Вот только выражение лица Настасьи ни к чему подобному, увы, не располагало. Она нахмурилась, подперла плечом дверной проем и смотрела так, будто застукала меня за чем нелицеприятным.

— Новости слушаешь, да?

— Да так… Чая пью. — Я неопределенно пожал плечами. — Сижу. Не хотел тебя будить.

— Я тоже все время слушаю, благородие. Иногда даже ночью просыпаюсь. — Настасья поджала губы и шумно выдохнула через нос. — Если бы не работа — наверное, вообще бы уже умом тронулась… Страшно!

— Сейчас всем страшно, Настюш. — Я поднялся со стула. — Все будет хорошо. Может, не сразу — но точно будет.

— А ты? Уедешь в Варшаву? — Настасья шагнула навстречу и ткнулась мне в грудь рыжей макушкой. — Тебя ведь могут затребовать в армию… Ты очень сильный, я знаю — поэтому могут!

— Ну… пока не затребовали, — усмехнулся я. — Правда, в моем случае спокойная жизнь не светит даже в столице.

— Вот этого я и боюсь. Ты у меня такой, благородие — вечно куда-то да влезешь. А мне только сидеть да ждать. — Настасья задрала голову и посмотрела мне в глаза. — Ты хоть немного представляешь — что дальше?

— Дальше?..

Я чуть отстранился и прислушался. Ничего не изменилось — все так же молчали ржавые крыши за окном и все так же бормотало соседское радио. Возникшее странное чувство относилось вовсе не к шуму — да и шума на самом деле никакого и было. Просто за мной приехали.

Или?..

Нет. Все-таки приехали.

— А дальше, Настюш, мне придется тебя покинуть. — Я осторожно пригладил непослушную рыжую шевелюру. — Потому что где-то через пять минут около твоего дома остановится машина, в которой сидит мой дед. И он будет очень недоволен, если меня придется ждать. Я из вредности поворчу, но потом сдамся и поеду с ним… неважно, куда. По делам.

На мгновение показалось, что Настасья сейчас обидится. Но мои слова, похоже, вызвали у нее больше любопытства, чем справедливого возмущения.

— Как это так, благородие? — недоверчиво спросила она. — Все расписал, раз и два. Ты что, еще и будущее видеть научился?

— Нет. — Я заставил себя выпустить Настасью из объятий и поплелся в прихожую — надевать ботинки. — Деда почувствовал Даром. А про остальное — просто догадался. Старик просто так не приедет.

— Ясно.

В голосе Настасьи все-таки прорезалось недовольство — которое она, впрочем, оставила при себе. Неловко поцеловала на прощание и даже попыталась улыбнуться, закрывая за мной дверь. Шагая по лестнице я пару раз на полном серьезе думал плюнуть на все и вернуться хотя бы еще ненадолго, но с деда сталось бы вытащить меня из квартиры силком.

Он сидел в машине один — на месте пассажира. Скорее всего, уже отпустил шофера: я ни разу не видел, чтобы дед водил сам. Может, вообще не умел — но спрашивать я, понятное дело, не собирался. Так или иначе, он дожидался меня в одиночестве, а это означало, что поехать мы можем только в одно место.

— Мог бы и побыстрее, — беззлобно проворчал дед.

— Ну… Имею же я право на личную жизнь, в конце концов.

— Нет. Не имеешь. Как наследник рода Горчаковых и человек, который сейчас обладает большим влиянием, чем любой министр — не имеешь. — Дед откинулся на спинку сиденья. — Впрочем, если уж на то пошло, я бы не отказался от здоровых рыжеволосых бастардов.

— Дед!

— Вот именно, что дед. А пора бы уже стать и прадедом — а у тебя на женитьбу нет ни времени, ни, похоже, желания. Страна вступила в войну, и одному Богу известно, чем это все закончится. — Дед протяжно вздохнул. — Случись что — незаконнорожденный наследник все-таки лучше, чем вообще никакого.

— Ты хоть представляешь, насколько это отвратительно звучит? — усмехнулся я, заводя мотор. — Мы