Последний бой (СИ) - Дмитрий Лифановский Страница 6

будет. Не любит он, когда ему обузу навешивают. Сталин посмотрел на молодого полковника. Возмужал, заматерел за год. Уже не тот неуверенный в себе мальчишка, прибывший к нему осенью сорок первого. Самый молодой комкор в армии. Когда его ставили на эту должность, думали сыграть в игру с разведками немцев и союзников. Да и сам корпус возник в первую очередь, как дезинформация, призванная ввести в заблуждение Абвер на Ленинградском фронте. Это уже потом было принято решение, что соединению фактически быть. Уже после оценок действий Стаина и его вертолетчиков. И немалую роль, в этом решении сам не зная того сыграл Жуков, буквально потребовав оставить ему авиакорпус. И ведь не ошиблись! Конечно, и окружение парню подобрали не слабое и максимально возможное содействие оказали. Но ведь воспользовался. Не профукал, как некоторые. И не успокаивается. Совершенствуется, учится постоянно. А самое главное — верный.

Стаин слушал Эйтингона, описывающего суть операции, морща лоб, что-то подсчитывая в уме. Маргелов, тоже кривился, склонившись над картой. А комиссар госбезопасности перешел к сути операции:

— Предлагаю, провести совместную с партизанами операцию по освобождению детей. В общих чертах, выглядит это так. Силами авиакорпуса НКВД и воздушно-десантной бригады предлагается осуществить десантирование и захват временного лагеря для детей с последующей их эвакуацией. Пока вертолетчики вывозят детей, десантники совместно с партизанами Могилевской военно-оперативной группы сдерживают немцев, давая время на эвакуацию. Бойцы товарища Маргелова обеспечивают захват лагеря и его охрану на время проведения операции. Партизаны выставляют заслоны на дорогах из Жлобина, Шатилок, Рогачева и Бобруйска, сдерживая немецкие подкрепления. Затем десантники эвакуируются вертолетами, а партизаны рассеиваются по лесам.

— Не получается, — возразил Стаин, — по дальности не достаю. Туда с дополнительными баками от Курска достану, обратно, даже взлететь не остнется.

— Мы учитывали это при планировании операции, — кивнул Эйтингон, — операция начнется отсюда, он ткнул пальцем в место на карте на западе Брянской области. — Урочище Накот. Здесь база партизанской бригады и большой аэродром. На аэродроме, вернее неподалеку, запасено около 100 тонн немецкого авиационного бензина…

— Откуда⁈ — не удержавшись, удивленно воскликнул Стаин.

— Украли у немцев три цистерны. Вообще угнали состав, — самодовольно усмехнулся Эйтингон, будто он лично осуществил экспроприацию, — но все что было, уже пошло в дело, а вот с бензином… В общем сжечь было жалко, отогнали на заброшенную тупиковую леспромхозовскую ветку. Брали там помаленьку для своих нужд, техники у партизан хватает, там целый район, куда немцы стараются не соваться. В общем если будет решение, что операции быть, горючее перетащат на аэродром. Это все непросто, но справимся. Нужно только знать, ваши потребности, — комиссар госбезопасности вопросительно посмотрел на Стаина, который, как и Маргелов восхищенно качал головой. Шутка ли, угнать у немцев целый эшелон!

— Считать надо, — задумчиво произнес Александр, — сколько детей, какими силами десантироваться, сколько вылетов, как лететь. Такого масштаба вертолетный десант еще никто не осуществлял.

— А как же Крым? — вмешался в разговор Сталин, — Там же было нечто похожее?

— Там не было такого отрыва от своих, товарищ Сталин, — посмотрел на Верховного Александр, — и то накладки случались.

— Значит, сейчас надо просто тщательней подготовиться, — отрезал Сталин, — товарищ Маргелов, — обратился он к десантнику, — при планировании операции учитывайте, что некоторых сотрудников лагеря необходимо взять живыми и доставить к нам для военного трибунала. Это касается руководства лагеря и работников медицинской секции. Так же, для освещения преступлений нацистов, с вами полетят представители прессы. Кто-то от союзников и товарищи Синявский, Симонов и Сухова. Их безопасность тоже на вас. Все, товарищи. Дальше планируйте без меня. Командует операцией в Москве товарищ Эйтингон, на местах сами решите. Наум, — Сталин, прищурившись, посмотрел на разведчика, — не забывай про основную цель операции, не заиграйся, — и бесшабашно смелый авантюрист, не боящийся ни черта, ни бога вдруг побледнел, а над переносицей выступили бисеринки пота. Наум Исаакович понял, что Верховный знает о его связях с Всемирным еврейским конгрессом, если не все, то многое. И ему позволяют жить и работать, пока эти связи приносят пользу.

Спустя двое суток тихие сумерки аэродрома под Курском разорвал рев множества моторов и шум рассекающих воздух вертолетных лопастей. А за час до этого с аэродрома из-под Калуги взлетели дальние бомбардировщики авиакорпуса НКВД, задачей которых является нанесение бомбового удара по железнодорожной станции в Новозыбкове, призванного замаскировать проход трех вертолетных эскадрилий в немецкий тыл. Правда и маршрут составляли так, чтобы минимизировать возможность обнаружения постами ВНОС с немецкой стороны. Вместе с транспортниками шли и две штурмовые вертолетные эскадрильи под общим командованием гвардии капитана Весельской, им предстоит отработать по ближним вражеским тылам и тоже с целью вести в заблуждение немецкие службы оповещения. Сводные десантно-транспортные эскадрильи, две от своего полка и одна гвардии старшего лейтенанта Никулиной от полка Бершанской повел гвардии майор Никифоров. В эскадрильи Никулиной в экипаже гвардии младшего лейтенанта Крутовой бортстрелком летела добившаяся своего Света Сталина. А среди штурмовиков впервые вылетела командиром экипажа Герой Советского Союза гвардии лейтенант Федоренко, летчиком оператором у которой оказалась Зина Короткова.

Смолк шум винтов, растаяли, скрывшись в потемневшем ночном февральском небе, точки улетающих машин, а на аэродроме, молча вглядываясь в небо, остались стоять трое мужчин. Наконец один из них нарушил тишину:

— Пойдемте что ли. Холодно. Оттого что мы здесь стоим, там ничего не изменится.

— Пошли, — махнул рукой, второй. И Коротков со Стаиным потянулись вслед за Василием к узлу связи аэродрома. Им предстояло самое сложное в начавшейся операции — слушать и ждать.

Александр Верт, родившийся в Санкт-Петербурге и с детства отлично знавший русский язык сын прибалтийского немца Адольфа Верта и англичанки Камиллы Шмидт, уехавших в 1917-ом году от революции в Шотландию, был безмерно удивлен приглашению в Кремль к господину Сталину. Дядюшка Джо, как называли Сталина американцы, не особо жаловал капиталистических журналистов. Но видать сыграли свою роль русские корни Александра и его любовь к России, а иначе, почему именно его выбрал для беседы Сталин.

Хоть Верт и симпатизировал советам, но все же являлся подданным британской короны, поэтому о вызове в первую очередь он уведомил посла Великобритании в СССР Керра, а во вторую, конечно же, главных редакторов Reuters и ВВС, на которых в данный момент работал. Когда Сталин предложил ему поучаствовать в качестве единственного представителя западной прессы в боевой десантной операции по освобождению узников немецкого концлагеря, Александр ни минуты не сомневался. Было ли ему страшно? Конечно! На войне всем страшно, тем более он не солдат, он обычный корреспондент, хоть и военный. Но то, что он может, со слов Сталина, увидеть, внесет его имя в историю мировой журналистики. А от такого не отказываются. Тем более с ним летит его старый знакомый по работе в Крыму советский журналист Симонов, второго корреспондента, представившегося Вадимом Синявским, Верт тоже видел в Крыму, но лично до этого знаком не был. А еще с ними летел кинооператор, к удивлению Александра оказавшийся симпатичной улыбчивой женщиной.

Симонов с Синявским, оказывается, отлично знали командира авиакорпуса, чьи вертолеты должны были их доставить к месту боя. Совсем молодой парень, оказавшийся тезкой Верта, с полностью седой головой и жестким взглядом, который стал еще жестче, когда он узнал, что Александр британец.

— Вы не любите британцев, Александр? — поинтересовался Верт такой реакцией русского командира. Тот криво усмехнулся и ответил:

— Я не люблю грабителей и лжецов. Являются ли британцы таковыми решать Вам, Вы человек наверняка образованный, историю знаете лучше меня, — и больше к этой теме не возвращался, как бы Верт не пытался его вытянуть на разговор, он просто отмалчивался.

Но, несмотря на это, Александр был доволен. К знаменитым вертолетчицам, «сестренкам», как с легкой руки Симонова их стали называть в русской армии, пытались попасть многие из его журналисткой братии, но всегда получали вежливый отказ, а тут наоборот полное содействие со стороны командования советов. И условие только одно, освещать только правду. Можно было его не озвучивать, это один из основных принципов журналистики, и тех, кто ему не следует, Александр презирал, относясь к ним, как к падшим женщинам.

Несмотря на холодность полковника Стаина, приняли его хорошо, практически дав полный карт-бланш на разговоры с личным составом, как десантников, так и летчиков. Правда,