Ванька 7 - Сергей Анатольевич Куковякин Страница 6

Война, она реальный опыт дает.

Сейчас, говорят, у французов мало что изменилось. Причём, чужих солдат они в последнюю очередь берегут, своим предпочтение отдают при оказании медицинской помощи.

Остатки марок-денег я на извозчика извёл, в госпиталь прибыл.

Так, вот и первая недоработка…

Военно-медицинское учреждение, а как проходной двор. Заходи и выходи любой, какие угодно террористические акты устраивай. Хоть мышьяк в котел с кашей горстями насыпай.

Дошагал я до помещений, где у нас занятия проходили. Ну, и теперь здесь тоже учатся — ничего не изменилось. В одну аудиторию заглянул, в другую — преподаватели всё не знакомые. Те, кто нас учили, сейчас, наверное, не меньше чем медицинскими службами бригад командуют, а то и выше поднялись.

Впрочем, основные и в большей части занятия у будущих ротных фельдшеров у постели раненых и больных ведутся, поэтому по отделениям я и отправился. Мне ещё и вежливо и уважительно кивали. Скорее, не мне, меня тут уже не помнили, а моему мундиру и то, что у него на плечах и впереди привешано.

— Воробьев? — окликнул меня седенький старичок в белом халате.

Ба! Наш преподаватель по курсу десмургии! Ну, надо же, он мне и нужен.

— Иван…?

— Иванович, — подсказал я.

— Да, да… Какими судьбами? В чинах, кавалер…

Видно сразу было — рад за меня человек. Без всяких этих.

Когда я сам здесь учился, считал, что он хороший преподаватель. Жизнь это подтвердила. У хорошего учителя, ученики идут дальше, чем он сам. Он не плодит свои слабые подобия, а создает фундамент для вашего развития. В училище, академии профессии врача не научишься — каждый учится только сам — на практике, через многократное повторение одних и тех же операций, анализируя свои победы и поражения. В училище, академии — вас только готовят к будущей деятельности.

— Мой ученик. — с гордостью кивнул на меня преподаватель десмургии группе стриженых парнишек.

Какие-то все они недокормленные, бледненькие, но глазки блестят. Толк из ребят будет…

— Казимир Арнольдович, я позднее, после окончания занятия хотел бы пару вопросов задать.

— Сейчас сделать это позволяю, Иван Иванович. Будущим фельдшерам это только, так я полагаю, полезно будет.

Первый свой вопрос я задал по санитарам носильщикам. Они же не только вытащить с поля боя раненого должны, но и перевязать его правильно.

Казимир Арнольдович отвечал компетентно, уже накопившуюся на фронте статистику приводил.

— Даже при ранениях магистральных сосудов конечностей кровотечение в семидесяти пяти процентах случаев может быть остановлено правильно наложенной давящей повязкой. Так, коллеги, нам указывает фронтовой опыт…

Вот тут-то я и задал следующий интересующий меня вопрос. Он с только что сказанным Казимиром Арнольдовичем был связан.

— Казимир Арнольдович, считаете ли Вы необходимым обучение санитаров-носильщиков наложению жгута Эсмарха?

— Да… Эсмарх не только кружку для постановки клизм придумал…

Сказанное преподавателем десмургии имело какой-то оттеночек. Непонятно было, одобряет или нет Казимир Арнольдович сии изобретения.

— Синицин! Что является ведущей причиной летальных исходов среди раненых с повреждением магистральных сосудов конечностей?

Преподаватель десмургии мой вопрос перевёл в экзамен для своих обучаемых.

— Наружное кровотечение, — коротко и ясно, как и положено будущему ротному фельдшеру, ответил парнишка.

— При каком виде кровотечения будешь накладывать жгут?

— При критическом артериальном, — прозвучало в ответ.

— Его признаки?

— Кровь алая, фонтаном.

— Где ты её, чучело, алую в ночном бою различишь и фонтан под рукавом шинели? — вопрос от теории перешёл к голой практике.

Ответа от Синицина не последовало.

— Видите ли, Иван Иванович, я не смогу дать Вам однозначного ответа. Опыт боевых действий показывает, что почти половина случаев наложения жгута произведена не по показаниям или неправильно. А сколько потом осложнений! Надеюсь, Вам их упоминать не надо. Я не уверен, что все подчиненные Вам санитары-носильщики имеют часы и грамотны, а иначе как Вы будете знать время наложения и всё из этого проистекающее? Все ли раненые со жгутом будут своевременно на перевязочный пункт доставлены?

Занятие у будущих ротных фельдшеров сегодня затянулось. Более часа Казимир Арнольдович все плюсы и минусы наложения жгута взвешивал.

— Я отношусь к жгуту с уважением из-за повреждений, которые он может нанести, и с почтением из-за жизней, которые он, безусловно, спасает, но он не должен использоваться с лёгкостью в каждом случае кровотечения из раны. Моё мнение для его применения — исключительно при травматическом отрыве или массивном разрушении конечности. Ну… — тут Казимир Арнольдович на момент замолчал. — При критическом артериальном кровотечении выше коленного и локтевого суставов, если их не получается остановить давящей повязкой. Именно, только в этом случае. По сути — жгут только по жизненным показаниям. Можете обучить своих санитаров, но строго регламентировать случаи его применения. Вы же знаете, что любое лекарство может стать ядом…

По фельдшерам мы разговаривали с моим бывшим преподавателем уже после завершения занятия.

Глава 9 В путь-дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю…

Граница ночи и утра…

Ещё не рассвело, но уже не ночь.

Немного метёт.

Морозец за щеки покусывает.

Все кругом меня зевают — подняли нас рано. Не всех, а только тех, кто первым эшелоном отправляется. А будет этих эшелонов — много. В полку нас не сто человек плюс имущество.

Мы грузимся в вагоны с товарной платформы у Гаврикова переулка. Перемещение полка на помощь союзникам сначала пойдёт по Московско-Казанской железной дороге.

Медицинское имущество своего полка я загодя распорядился тщательно уложить с расчётом на длинную дорогу. Всё у меня в подъемных ящиках, плотно упаковано и мягким переложено. Каждый ящик подписан и пронумерован. Один из младших врачей мною назначен ответственным за их сохранность. Будет он и дорогой за ними следить, и при каждой выгрузке-погрузке наличие со списком сличать.

Сказано ему — если что-то пропадет, в тройном размере из его жалования стоимость будет высчитана.

Бедняга сейчас по платформе мечется, контролирует погрузку. Материальная ответственность — стимул надежный, не раз уже мною на практике проверенный.

Во Франции нам обещают передать санитарные автомобили. Я, когда об этом узнал, поинтересовался насчёт водителей. Ответили, что будет с ними и соответствующая команда.

Наши? Французы? Пока не известно…

В весну мы едем, а там толку от этих автомобилей на военных дорогах… Не, пока — я больше на лошадок надеюсь. Нет, автомобили — это хорошо, но на целеньком шоссе.

Ладно, там видно будет. Не будем мчаться-бежать впереди паровоза.

В районе обеда добрались до Сасово. Тут на продовольственном пункте нас накормили. Офицеров и нас, военных чиновников — отдельно, нижних чинов — отдельно. Понятное дело — без шампанского, но сытно.

Пока мне на жизнь грех жаловаться. Я размещен в купе вместе с бригадным интендантом капитаном Рязанцевым. Он всё больше сидит зарывшись в какие-то свои бумаги, листает, отметочки карандашиком делает. Человек работой занят, а я — отдыхаю с книгой.

Приобрел я в Москве только что вышедшее пособие по военно-полевой хирургии, а внимательно изучить его было некогда. Сейчас страничку за страничкой и читаю. По примеру капитана галочки ставлю, а кое-где и красным подчеркиваю.

Так первый день в дороге у меня и прошел. Даже в окно вагона я редко поглядывал — дорога знакомая, который раз я по ней уже двигаюсь.

Завтракаем и ужинаем мы на ходу, а вот обед — получаем на продовольственных пунктах. На второй день пути он нас ждал на станции Инза. Это уже Пензенская губерния.

Здесь, в отличие от Москвы чувствуется настоящая зима. Не минус сорок градусов, но как дедушка мой говорил: «Мороз не велик, а стоять не велит». Солдаты в теплушках печи топят — над крышами из труб дым валит. Едковатый какой-то. В селе Федора в Вятской губернии дымком вкусно попахивало, а тут — гадость какая-то.

Тлеет и горит сажа? Хрен его знает… Пусть кому надо разбираются…

Едем дальше. Как капитан говорит, а ему как интенданту, это, скорее всего, знать положено, следующая небольшая остановка у нас планируется на станции Тазарная.

— Обратите внимание, Иван Иванович, всё чаще и чаще за окном мечети мелькают, — отвлёк меня от чтения Рязанцев.

Да? Ну и что. Мелькают и мелькают. Мне как-то без разницы.

— Да, да, — вежливо отвечаю попутчику.

Небольшой остановка в Тазарной не получилась.

Через минут пять как встали, вагоны бамперами бухнули, не больше, в купе буквально вбежал мой младший врач, ответственный за имущество.

— Иван Иванович, колесо…

Ну, вот… Ещё один читать мне