Непредвиденные изменения. Книга первая. Часть вторая (СИ) - Юрий Николаевич Москаленко Страница 6

При вскрытии фактов мелкого взяточничества со стороны крупных чиновников последних, как правило, снимали с поста, не возбуждая уголовного преследования. Так, псковский губернатор Бартоломей вымогал взятки по нескольку тысяч рублей от подчиненных ему чинов. За эти и другие злоупотребления был уволен с поста и вообще исключен со службы в 1846 году — без суда и указания причин. Аналогично за злоупотребления был уволен губернатор Восточной Сибири В. Я. Руперт — в частности, он ввел новые местные налоги, и часть этих налогов, как установила ревизия в 1845 году, пошла на фиктивные расходы. Но судебному или уголовному преследованию он не подвергся.

Иным был подход к крупным хищениям. Так, в начале 1850-х годов все члены Комитета о раненых, включая председателя его канцелярии А. Г. Политковского, были преданы суду — когда выяснилось, что они украли один миллион рублей. Однако они и ранее в течение ряда лет присваивали мелкие суммы, но это оставалось незамеченным.

От его рассказа у меня волосы становились дыбом. Нет, без двухсот грамм, такое слушать просто невозможно. Поэтому, мы на короткое время прервались и отдали должное коньяку с кофе.

— Скажите, Сергей Павлович, а почему вы мне всё это рассказываете? — задаю мучивший меня вопрос. Но одно я понял точно. Тут придётся делать несколько добрым словом, сколько пистолетом. Ну что же, на войне, как на войне. Не будет исполнять мои просьбы, будем отстреливать как бешеных собак. Может, кстати, поэтому позже будут отстреливать, и взрывать разных чиновников разные народные и не очень мстители?

— Ну, я не думаю, что для сына Мальцева это уж большая тайна. К великому сожалению, проблема и в низком уровне образования. Из сорока восьми губернаторов, на которых сохранились формулярные списки, домашнее образование имели тридцать человек, среднее (кадетские корпуса и гимназии) — девять и высшее — девять. Естественно, что губернаторы, а иной раз и министры, есть, не слишком компетентны в делах управления. Но если верх бюрократии, губернаторы, поголовно потомственные дворяне, генералы, не отличались высоким уровнем образования то, что же говорить о низшем чиновничестве? В палате уголовного и гражданского суда Московской губернии из ста сорока четырех чиновников три человека окончили университет, шесть — кадетские корпуса и один человек не закончил курса в Медико-хирургической академии, пятеро закончили, полный курс гимназии. Ещё двенадцать воспитывались в духовных училищах, а остальные сто семнадцать человек имели домашнее образование или не имели никакого. И это в высшем судебном губернском учреждении столичной губернии! — с болью в голосе жандарм.

— И что, ничего нельзя сделать? — накидываюсь на полковника.

— Вы вот тоже выбрали путь «свободной птицы». Может, хоть тогда что предложите? Говорят вы, богаты на придумки. А вот с образованием и у вас, тоже есть проблемы — сначала спокойно, а потом язвительно, полковник.

— Хорошо, я подумаю — прав Шварц, на все сто прав.

После ухода Шварца, и от таких его рассказов, делать мне уже ничего не хотелось. Поэтому занялся самым «полезным» делом. Завалился на кровать почитать Тульские губернские ведомости. Газета выходит по пятницам, но мне было не досуг раньше читать. В обращении к читателям сказано, что годовое издание составляет пятьдесят два номера. Годовая подписка будет обходиться тулякам в пятнадцать рублей ассигнациями и «Прибавление», еще десять рублей. Подписка открыта во всех гражданских и земских отделениях полиции. Они обязаны принять с подписчиков деньги, и доставить губернскому правлению сведения о том, куда каждому из них Ведомости должны быть доставлены и на чьё имя. Особы, живущие в губернском городе, могут получать их прямо в типографии.

У меня за этим следил Гриша, который ходил за газетами в типографию.

По «Положению» от 1837 года газета разделялась на две части: официальную (постановления, предписания и казенные объявления). И «Прибавления», которые издавались отдельно друг от друга, с самостоятельной нумерацией листов и возможностью раздельной подписи. Тут печатались неофициальную (известия и частные объявления). За частные объявления устанавливалась плата от одной четверти до половины копеек за букву.

Вот эти-то объявления меня в данный момент и интересуют. Читаю объявление — «очищение воды горьким миндалем». Вот значит, не один я понимаю значение чистой воды. Очень хорошо, хотя не знаю насколько это эффективно. «Способ сохранить долго яйца свежими», «способ предохранять пиво от закисания» — ну это нам без надобности. «Излечение водяной болезни посредством втекании иголки в брюшную стенку» — по-моему, сомнительное лечение. «Способ делать из негодных шкур и кожи непроницаемую бумагу и картон» — а вот это уже интересней. Надо найти автора, посмотреть и узнать, сколько денег за это хочет. Если конечно, это не туфта. В Европе картон делают с конца шестнадцатого начало семнадцатого века, у нас с этим делом похуже.

Но вот если всё же можно будет получить водонепроницаемый картон, то можно наладить небольшую партию патронов. Конечно, пока только для себя, с соблюдением тайны. Иначе промышленники Европы, наштампуют их намного быстрее и намного лучше. А мы тогда получим бойню наших солдат.

В четверг, наконец, доставили заказанную проволоку от немцев. В России уже давно и вовсю крутили канаты из пеньки, и заказать мини машинку не составило труда. Гольтяков, пообещал сделать хорошую машинку, с автоматической натяжкой за неделю. Я заказал её с расчётом плетения от трех до шести нитей за раз и толщиной до двух пальцев каната. Тут главное правильно отрегулировать натяжку при плетении, тогда нити будут ложиться ровно. Последнее время Николай Иванович превратился для меня в «придворного» мастера, к которому я часто обращался по разным вопросам. К его брату, мы договорились сходить уже после моей поездки в Москву.

В полдень пятницы мы собрались у Добрынина. Общество «Тульский Свет» в полном составе и я «сбоку припёка». Солидная компания в двадцать восемь человек. Сначала рассказываю про керогаз, тут поняли сразу. Проблем не возникло. Пришли к согласию, что много керогазов брать не будут, но выпускать надо. Примус вызвал больший интерес. Особенно внимательно следили, как я накачивал его насосом. Потом подлил спирта и в конце разжёг.

— Ну что же, это хорошая вещь, и мы будем её выпускать — подвёл итог Добрынин. Его избрали председателем общества. — Но возникла проблема, Дмитрий Иванович, нет денег.

— То есть как? — вырвалось у меня. Я же очень на них рассчитывал.

— И вы, в этом виноваты не меньше — ошарашил меня Иван Ломов.

Они что, белены, объелись или с ума сошли? Обвожу всех собравшихся взглядом. Может они меня «кинуть» решили? Хотя какой смысл?

— А подробней можно? — прихожу в себя через несколько мгновений.

— Сейчас большая часть нашего произведённого товара находиться в Лейпциге на ярмарке. Оттуда тоже привезут в основном оборудование, инструменты и только часть товаров — Черников.

— Не вы ли, Дмитрий Иванович, нам постоянно твердили: надо модернизировать производство, покупать лучшие инструменты и оборудование — поддержал их Морозов.

— Стоп господа. Это всё правильно, но что вы, заплатите мне? — надо было сначала договариваться о цене. Вот же я баран.

— Восемь тысяч. По четыре тысячи в месяц — Добрынин.

— Я ожидал большего — обиженно говорю я и кручу головой, показывая всем видом своё не согласие.

Дальше они мне принялись рассказывать о вложении своих капиталов. Получилось действительно солидно. Только на Лейпцигскую ярмарку купцы и промышленники отправили пятьсот подвод доверху забитые товаром. Скупили весь керосин, до которого могли дотянуться и тоже отправили. Налаживание контактов с Моздоком, Нижним Новгородом и Коломной по доставке керосина, тоже влетит им в копеечку. Постройка дополнительно судов, бочек и много другого.

— А сколько производится керосина? — задаю интересный вопрос.

— Точно не знаем, но десять тысяч пудов, в прошлом году было — неуверенно Баташев. Похоже общество только начинает входить во все проблемы связанные с этим делом.

С учётом один к трём, плюс ещё немного тонн шестьдесят-семьдесят всего то и переработали.

— А чего так мало? — задаю резонный вопрос.

— А кому он раньше нужен был в таких-то количествах? — вопросом на вопрос отвечает мне Ломов.

В принципе резонно. Действительно, ну сколько там его аптеки купят? Мизер.

— А что вы говорили про бензин прошлый раз? — Черников.

— Вот вы везите, а потом и поговорим. А то мне не нравиться с моей оплатой — парирую ему. Ишь какие. На бордели и на пьянки деньги у них находятся, а со мной рассчитаться нет. С другой стороны посещение борделей для купцов это не только женщины, но и место