Лиза Гарднер - Третья жертва Страница 60

– Я не верю во всю эту чушь.

– А я не верю, что ты забыла имя человека, который убил твою мать.

Сказал, как ударил. С расчетливой жестокостью и силой. Рейни как будто задохнулась и в первый момент даже подумала, что ослышалась. Он не мог… Никто… Да как…

Сердце заколотилось молотом.

Как? Да ведь он же Куинси. Так и узнал. Куинси, один из лучших в Квантико. И она сама прилетала к нему вечер за вечером с кусочками информации в клюве.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – неуверенно пробормотала Рейни.

Куинси не ответил – только смотрел.

– Я не собираюсь стоять здесь безропотно и все это выслушивать, – зашла она с другой стороны.

Он только плотнее сжал губы.

– Это все чушь! Я ухожу! – Она повернулась к двери.

Куинси не произнес ни звука.

Рейни открыла дверь. Швырнула на руку куртку. И вдруг поняла, что не хочет идти в ночь. Что бы она там ни говорила, какие бы смелые слова ни бросала, ее внимание, ее интерес был там, у нее за спиной, в этой комнате. Но Куинси стоял как столб, безмолвный и неподвижный.

Мне интересна ты! И я тебе отчасти интересен…

Позови же меня, подумала она вдруг. Верни. Вот что мне нужно услышать. Вот что я хотела услышать, только не поняла это тогда. Позови же меня. Еще раз. Я не могу сделать это сама. Слишком долго держала все под контролем. Я устала, а прошлой ночью на моей веранде стоял человек в черном, и ты не знаешь, что со мной было.

Желтые поля и плавные реки…

Она плакала. Слезы катились по щекам, и ей было стыдно за себя. Она ненавидела себя за слезы. Много лет назад мать сказала ей, что слезами горю не поможешь, и она была права. Плачь не плачь – лучше не станет. Ничего не изменится.

Желтые поля и плавные реки…

Позови меня. Верни.

Куинси молчал. И Рейни вдруг поняла, что она уже не у дверей. Она на парковке. Одна. В куртке. И дверь номера закрыта. Подсознание снова сработало быстрее.

Ночь, холодная и густая, окружила ее. Она подняла голову и принялась считать звезды, пока не высохли слезы.

Огромная ночь в огромном мире. Во всем мире, может быть, только она одна утешалась ощущением собственной незначительности.

Позови меня…

Рейни выбралась из машины. Оторвала, отскребла листок с любовным посланием с ветрового стекла. Ночь молчала. Ни звука из комнаты Куинси.

Она поехала домой.

Глава 28

Суббота, 19 мая, 1:44

Грунтовая дорога изгибалась в ночи темной речкой. Рейни снова позабыла включить наружный свет и теперь ничего не видела через заляпанное клеем ветровое стекло. Может, она повернет куда-то не туда, врежется в кого-нибудь и умрет в двадцати ярдах от собственного дома. Или налетит на дерево и останется парализованной до конца жизни. Станет вторым Айронсайдом[19].

Господи, ей надо как следует выспаться…

Подъехав наконец к дому, Рейни достала из «бардачка» фонарик и попыталась отыскать затерявшийся в разросшейся траве шланг. И лужайкой надо бы заняться. Пройтись хорошенько с газонокосилкой. Продуктов в кухне так и не завелось. Рано или поздно ей все же придется обратить внимание на более приземленные жизненные проблемы.

Два часа ночи. Взяв в руки шланг, Рейни атаковала липкое ветровое стекло, отскребая и смывая клей и старую газету, пока оно не засияло блекло под лучом фонарика.

Вместе с окончанием работы на нее навалилась жуткая усталость. Рейни выпустила из пальцев обмякший шланг и потащилась к крыльцу.

В последние дни она дала слабину, уступила посттравматическому стрессу, но поняла это только сейчас, по пути домой. Слишком много кошмаров и слишком мало здорового сна. Перестала нормально питаться и стала слишком часто заглядываться на Куинси, как на волшебника, который только палочкой махнет – и все наладится само собой. Большая ошибка. Но что сделано, то сделано.

Сегодня она дошла до точки. Но завтра встанет на ноги. С ней и раньше такое случалось, так что она знает, как это бывает.

Рейни поднялась по ступенькам и, повозившись с ключами, открыла дверь. Ступила за порог и замерла – в лицо ударил ветер. Какого…

Она щелкнула выключателем в прихожей и машинально, выискивая взглядом сигналы опасности, протянула руку к пистолету. Но ничего не нашла. Девятимиллиметровый, как и запасной, двадцать второго калибра, остался под замком в багажнике патрульной машины. Ничего не поделаешь. Она выключила свет и подождала, пока глаза адаптируются к полумраку. Никаких подозрительных звуков. Только ветер на лице. Ветер, который дул… Да, раздвижная стеклянная дверь была открыта, и Рейни могла видеть за ней заднюю веранду.

Шеп?

Он бы включил свет и сидел на виду. Он не стал бы рисковать и подставляться под пулю.

Дэйв Дункан.

Прижавшись спиной к двери, Рейни проскользнула к кухне и примыкавшей к ней гостиной. Слева – две спальни и ванная, справа – открытое пространство. И никаких признаков жизни.

В следующий момент взгляд упал на диван, и внутри у нее все перевернулось.

Не может быть. Конечно, нет. И именно после того разговора с Куинси…

Кто мог знать, как пролезть в самый глубокий, самый темный ее кошмар и вырвать ее сердце?

Рейни пошарила по стене. Ногти царапнули по штукатурке, но чертов выключатель куда-то подевался. Свет, свет… Ей нужно увидеть… нужно узнать… Этого не может быть…

Нашла. Мягкий свет единственной верхней лампы залил гостиную. Старый круглый кухонный стол. Пухлое кресло. Уютную, пусть и полинявшую голубую софу. И дробовик. Прислоненный к черным подушкам. Тот самый, с пятью длинными царапинами на деревянном ложе.

Время, не спрашивая ее разрешения, размоталось назад. Рейни метнулась в кухню, к блоку с ножами, но в мыслях она уже была семнадцатилетней и только что вернулась домой из школы.

Стоп. Стоп. Стоп. Не может быть. Дробовик отправили на склад хранения вещественных улик в Портленде. Она точно это знала. Сама за этим проследила. И даже утешала себя мыслью, что никогда не увидит это проклятую штуку.

Рейни схватила первый попавший под руку нож, маленький, для чистки овощей.

– Выходи, ублюдок! Выходи!

Никто не ответил. Молчали даже совы. Только безголовый труп матери в гостиной и… О боже, что это на потолке? Что капает на нее сверху?

– Кто ты? Кто ты, мать твою? Выходи, чтобы я тебя видела!

Она рванула через коридор к спальням. Одна… другая… Никого. Распахнула дверь ванной. Пусто. Выбежала на веранду, стараясь не смотреть на дробовик – но взгляд все равно метнулся к нему, – а время уже хватало за горло и бесцеремонно тащило туда, в прошлое…

Тебе ведь это понравилось, да? – завизжала мать. – Ты, грязная шлюха!

И ее собственный, жалкий, хнычущий голос:

Я только хотела, чтобы перестал.

Заткнись, заткнись. Ей уже не семнадцать. Она уже не беспомощная девчонка. Она – полицейский. Она – сильная.

Рейни повернулась к высоченным, уходящим в небо соснам, расправила плечи и крикнула:

– Я знаю, ты там! Наблюдаешь. Хочешь меня, мистер Дэйв Дункан, или как там тебя? Давай, выходи, если ты мужчина, а не мешок дерьма!

И снова мать:

– Лгунья. Да и чего от тебя ждать. Яблоко от яблони…

– Он изнасиловал меня!

– Залетела, да? Ну так вот, от меня помощи не жди. Я за твои грехи платить не собираюсь.

– Я просто хотела, чтобы он перестал…

– Так потри ему яйца, дорогуша. Я всегда так делаю, и у меня получается.

Он должен быть там. Рейни чувствовала его. Тот мерзавец с веранды, трепач из бара, любитель поворошить прошлое. Чучело в черном. Сначала манипулировал ребенком, а теперь решил помериться силами с ней.

Рейни вбежала в дом. Схватила за ствол дробовик, обеими руками, как изготовившуюся к броску змею. Но теперь она была наготове. Вернулась на веранду. Подняла дробовик над головой. К черному бархатному небу.

– Это у тебя шутки такие? Думаешь, можешь вывести меня из себя? Да пошел ты! Я найду тебя, сукин сын! Найду, мать твою!

Рейни размахнулась и швырнула дробовик в темноту. Он полетел, крутясь, и исчез. Ударился о дерево. Дыхание стеснилось. В ушах начало звенеть. Обычно, когда это случалось, все заканчивалось не очень хорошо.

Время шло. Секунда за секундой. Из леса не доносилось ни звука, хотя она и знала, что он там. Довел до убийства подростка, а теперь ищет новую забаву… Что там сказал Куинси? Что субъект попытается манипулировать полицейскими. Что он гордится своими шалостями.

Не на ту напал. Черт, она швырнула в него дробовик и теперь стояла с голыми руками, сжимая от гнева кулаки. И это все? Ах да, у нее есть еще нож для чистки овощей.

Ни с того ни с сего она вдруг рассмеялась. Как это случилось? Только что стояла в воинственной позе, расставив ноги и сжав кулаки, готовая к драке, а теперь хохотала, вспоминая, что кричала ей мать четырнадцать лет назад.

Так потри ему яйца, дорогуша. Я всегда так делаю, и у меня получается.