Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ) Страница 60

Ранеб, удручённый потерями, на вопросы Энила отвечать не стал, отмахнулся:

-- Сколько бы этих корыт, -- Знаменосец указал на захваченную пентеру, отчего Энил едва не поперхнулся, -- мы не сожгли, да не отправили ко дну, "Себек-Сенеб" из объятий Тетнут сие не поднимет.

Зато Тутии, смеясь над "глупцами-акайвашта", рассказал, что те рванулись через отмель между Цором и Ушу, и сами разбили несколько кораблей.

Огненосные машины египтян не отличались размерами и сами по себе не впечатлили Энила, он и покрупнее видел. Но их было так много, что финикиец волей-неволей задумался: как же противостоять такой мощи?

Царь Гебала немало знал о времени Менхеперра. То, что фараон двадцатью тысячами сокрушил в пять или шесть раз превосходящее войско, оказалось не выдумкой летописцев. Теперь выходит, что Ранефер уже и самого Александра проучил. Все это ещё больше убеждало Энила в том, что не иначе сам Баал-Хаммон надоумил его выбрать правильную сторону. А если подтвердилась история Мегиддо, не стоит и сомневаться в исходе битвы при Каркемише...

"Постой-ка", -- царь мысленно обратился сам к себе, -- "в этом мире до битвы при Каркемише и взятия сего города ещё несколько лет, и если я предложу... Они заплатят столько, сколько попрошу".

-- Царственный Энил! -- Анхнофрет прокричала едва не в ухо царю Гебала, дабы вывести его из оцепенения.

-- Что, достойнейшая? -- финикиец вздрогнул, оглядываясь, как будто его мысли могли услышать.

-- Нибамен и Ранефер попросили меня ознакомить тебя со "Звездой Обеих Земель", её оружием... и многим другим, -- Анхнофрет невинно улыбнулась, видя, как загорелись глаза Энила.

-- Да-да, конечно...

-- Почтенный Энил, -- задержал царя Ранефер, -- я знаю, что Анхнофрет установила на семь твоих ладей по несколько осадных луков.

-- Так и есть.

-- Лучники твоих ладей, не в обиду, никуда не годятся. Они пока не смогут обращаться с нашим оружием.

-- Достойнейшая Анхнофрет уже доказала мне это, -- Энил понимал, куда клонит Ранефер, но решил ему в том не препятствовать. Он уже выбрал сторону. И сам Баал велел царям Ханаана быть на стороне победителя. Не доверяет ему правая рука фараона? Скоро его сомнения рассеются.

-- Нибамен привёз с собою много отборных лучников и воинов Та-Кем, привычных к морскому бою... дабы заменить твоих людей.

Реакция Энила удовлетворила Ипи. Все понимает. Нет у него другого пути. Со всем согласен, все условия выполнит. Если не давить сверх меры.

-- Я понимаю, ты не считаешь моих людей надёжными. Нахожу твоё недоверие справедливым, но все же удивлён -- ты хочешь оставить на кораблях половину моих воинов, хотя мог бы заменить всех. Почему?

-- Как почему? -- удивился Ранефер, -- чтобы достойно обучить их! Сражаться в пластинчатой броне. Ты видел её у воинов Нимаатра и Ранеба? Быстро избавляться от доспеха в воде, дабы не пойти на дно камнем. Работать с тяжёлым щитом, хопешем. Я буду строить новые ладьи, достойный Энил. Изучая и улучшая твои. Для этого, продай мне одну, да помоги корабелам её разобрать.

Продай... Как будто он не можешь взять даром...

-- Я понял тебя.

-- Ну что же, царственный Знаменосец, не буду более задерживать вас с Анхнофрет. Как закончите, присоединяйтесь к нам. И ещё, -- Ранефер снова придержал финикийца, -- я хочу, чтобы ты знал, царственный Энил, что на службе Священной Земле ты, потерявший трон по воле Владычицы Истин, не останешься внакладе. В мире, достойнейший, много непрочно стоящих тронов...

Совет начался перед самым заходом Ра. Ипи вкратце рассказал о случившемся в Долине Врат. После потребовал от Тутии и, особенно Ранеба, подробностей боя в Ушу и прорыва из Тисури. По ходу рассказа Нимаатра и Ранефер несколько раз уводили разговор в детали устройства ладей акайвашта, рассматривая наскоро набросанные рисунки.

Ипи чертил. Нимаатра смотрел и время от времени высказывал замечания:

-- Сломается здесь. Лучше вот так. Пять человек на одно весло? Не получится. Три -- ещё куда ни шло.

-- Получится, -- уверенно заявил Ранефер.

-- Не сделать такое весло. Будет слишком толстое. Руками не охватить.

-- А мы поступим вот так, -- несколько уверенных штрихов и Нимаатра, поморщив лоб, вынужденно согласился.

Ипи утвердил за Ранебом титул Знаменосца земель Ре-Тенну, Фенех и Яхмада. Не переставая чертить, Верховный Хранитель обсудил с ним необходимое количество высушенного кедра для постройки ладей нового образца, надёжных, хорошо вооружённых, и способных не только выдержать волны в начале сезона Засух в Зелёных водах, но и дойти до Бабили, и даже до Пунта.

Энил, позабыв о необходимости сохранять царственную невозмутимость, вытянув шею, заглядывал на папирус Ранефера, где рождалось нечто, восхитившее царя Гебала и изумившее его до глубины души.

"Боги, он поистине великий человек, этот побратим фараона. Ведь так до сих пор никто не строил. Он придумал это сейчас, посмотрев на мои корабли. Неужели получится? Если бы мы... Всемогущий Баал, каких же пределов достигнет мысль египтян, когда они постигнут все тайны, что ты соблаговолил принести вместе с нами из грядущего в сей мир? И каким он теперь станет?"

Наконец Нимаатра заметил, что Ипи едва ли не падает со скамьи от усталости, ибо путь был долгим, и предложил закончить беседу.

Уходя, Энил подумал, что о Каркемише он поговорит позже. Золото нередко надёжней стрелы, яда, ладей и колесниц. А нужное слово часто дарует победу. В этом сила слова. И слабость. Царь Гебала выбрал правильный путь. Что он получил бы, служа Александру? Яваны слишком сильно опьянены своими победами. Они полны презрения к иноплеменникам, а их царь зачастую слеп в безудержном гневе. А на службе Менхеперра?

"Не останешься внакладе".

Энил ещё не знал, что его персону Ранефер успел навязать в соправители царю Арвада. Впрочем, дабы сохранить свободу, воинов, и золото, этот царёк готов был взять в соправители хоть Апопа.

Когда все разошлись, Ипи, не спеша, завершил чертёж новой ладьи, и, пока любовался им, незаметно сам для себя уронил голову на руки и уснул.

-- Прибыла ладья... На ней твоё знамя, Ипи.

Знакомый голос... Любимый голос...

-- Хепри уже взошёл.

-- Да славится в вечности Прекраснейшая Владычица! -- пробормотал Ипи сквозь сон.

Звонкий смех.

-- Я знаю, что для тебя всегда буду прекраснейшей, но почему ты меня зовёшь Владычицей? Конечно, пусть не Вечности и не Двух Истин, а только Священной Земли, но...

-- Мерит! -- Ранефер мгновенно очнулся, увидев царственную сестру, присевшую рядом, и попытался встать.

-- Не нужно, Ипи. Не вставай, -- Правительница склонилась на грудь Хранителя, провела рукой по волосам, -- мы не виделись так давно...

-- И я не надеялся увидеть тебя скоро. Столько всего случилось...

-- Знаю, Ипи.

Владычица Обеих Земель пристально посмотрела в глаза брата.

-- В Бехдете, в древнейшем Храме Всевладычицы, что пережил Волну Апопа, в незапамятные времена смывшую города, где правили потомки Нетеру, Маат Нефер-Неферу даровала мне Истину. О том, что хватит нам жить под гнётом тяжкой неизбежности.

-- И мне было даровано, царственная сестра, -- Ипи Ранефер улыбнулся, -- нам нужно только...

-- Нужно лишь взяться за весла Ладьи, Ипи! Взяться за весла и...

Ранефер не дал сестре договорить, замкнув её уста поцелуем.

* * *

Даже перед Иссом Александр не устраивал совет с таким количеством участников. В самом большом зале царского дворца Града-на-острове собрались не только военачальники. Присутствовали: прорицатель Аристандр, главный механик Диад, историк Каллисфен. Последний приходился племянником Аристотелю и состоял в царской канцелярии, занимаясь, вместе с Эвменом, землеописанием и составлением дневника похода. Пригласили командиров сидонян, начальников союзных киприотов. Даже посольства некоторых эллинских полисов, которых Событие застало в осадном лагере.

Царь взял слово:

-- По всему лагерю бродят слухи, сплетни и пересуды, один другого сказочнее. О причинах случившегося говорить будем отдельно и не сейчас. Все войско перенеслось на двенадцать столетий в прошлое. Это установлено точно. Вокруг нас совершенно чужой мир, наша память о котором скупа и отрывочна. Есть ли способ вернуться обратно, -- Александр посмотрел на прорицателя, тот покачал головой, -- мы не знаем.

По залу прокатился вздох. Многие, и среди них даже весьма трезвомыслящие, до последнего питали робкие надежды, что "вот вернётся царь и все образуется", но слова Александра словно крышку погребальной урны захлопнули.

-- Скорее всего, мы уже никогда не увидим родины, отцов и матерей. Не обнимем своих детей. Для них мы мертвы. Но даже не это страшно. Двенадцать столетий... -- взгляд царя коснулся Каллисфена, -- весьма вероятно, что не родились мои предки, Ахилл и Геракл. Ахейцы не помышляют о войне против крепкостенной Трои.