Хиллари Клинтон - Тяжелые времена Страница 61

Беназир была единственной знаменитостью, за которой я когда-либо наблюдала, стоя за канатом. Во время семейного отдыха в Лондоне летом 1987 года мы с Челси заметили большую толпу, собравшуюся у отеля «Ритц». Как нам сказали, в ближайшее время сюда ожидалось прибытие Беназир Бхутто. Заинтригованные, мы ждали в толпе появления ее кортежа. Она вышла из лимузина, вся в желтом шифоне с головы до пят, и скользнула в лобби. Она выглядела изящно и элегантно, была сосредоточена и хорошо владела собой.

Восемь лет спустя, в 1995 году, я была первой леди Соединенных Штатов, а она — премьер-министром Пакистана. Как оказалось, у нас с Беназир были общие друзья со времени ее учебы в Оксфорде и Гарварде. Они рассказали мне, что она была яркой личностью: улыбчивой, с сияющими глазами, хорошим чувством юмора и острым умом. Все это оказалось правдой. Она откровенно говорила со мной о политических и гендерных проблемах, с которыми сталкивалась. Рассказывала она и о том, насколько она была привержена принципам предоставления девушкам возможности обучения, той возможности, которая и тогда, и сейчас распространялась в основном на состоятельный высший класс. Беназир носила «шальвар камиз», национальную пакистанскую одежду, которая представляет собой длинную ниспадающую блузу-тунику и свободные брюки и является практичной и одновременно привлекательной. Свои волосы она укрывала красивыми платками. Мы с Челси так увлеклись этим стилем одежды, что использовали его на официальном обеде в Лахоре, который был дан в нашу честь. На мне был красный шелк, а Челси выбрала бирюзовый цвет. На обеде я сидела между Беназир и Зардари. Многое было написано и много сплетен ходило об их браке, но я была свидетелем их привязанности друг к другу и любви, и я своими глазами видела, как счастлива она была тем вечером от общения с ним.

Последующие годы были отмечены страданиями и разногласиями в этой стране. В 1999 году генерал Первез Мушарраф в результате военного переворота захватил власть, посадил Зардари в тюрьму, а Беназир вынудил эмигрировать. Мы с ней продолжали поддерживать отношения, и она искала моей помощи, чтобы добиться освобождения своего мужа. Его не судили по тем многочисленным обвинениям, которые были выдвинуты против него, и в 2004 году он наконец был выпущен. После событий 11 сентября 2001 года под сильным давлением со стороны администрации Буша Мушарраф присоединился к войне США в Афганистане. Тем не менее президент Пакистана должен был знать, что сотрудники национальных разведывательных служб и служб безопасности поддерживали связи с талибами и другими экстремистами в Афганистане и Пакистане еще со времен борьбы против Советского Союза в 1980-х годах. Как я часто говорила своим пакистанским коллегам, это было крайне рискованно — все равно что держать ядовитых змей в своем дворе и рассчитывать на то, что они будут кусать только ваших соседей. Конечно же, нестабильность усилилась, масштабы насилия и экстремизма выросли, экономика рушилась. Мои пакистанские друзья, которых я встречала в 1990-х годах, говорили мне: «Вы не можете себе даже представить, что сейчас происходит. Все изменилось. Мы опасаемся посещать некоторые самые красивые уголки нашей страны».

В декабре 2007 года, после возвращения из восьмилетней ссылки, Беназир Бхутто была убита на предвыборном митинге в Равалпинди, недалеко от штаб-квартиры пакистанской армии. После ее убийства Мушарраф под давлением общественности был вынужден уйти в отставку, а Зардари на фоне общенародного горя занял должность президента страны. Однако его гражданскому правительству приходилось прилагать максимум усилий, чтобы предотвращать обострение внутриполитической обстановки и решать экономические проблемы. Пакистанские талибы начали расширять свое присутствие, контролируя уже не только удаленные приграничные районы, но и более густонаселенную долину Сват всего в ста милях от Исламабада. Сотни тысяч людей покинули свои дома, когда пакистанские вооруженные силы приступили к операции по вытеснению экстремистов из этой части страны. Достигнутое в феврале 2009 года соглашение о прекращении огня между правительством президента Зардари и талибами было нарушено уже через несколько месяцев.

Поскольку проблемы в стране обострялись, многие пакистанцы под воздействием неугомонных средств массовой информации стали жертвами безумных теорий заговора и направили свой гнев против Соединенных Штатов. Они обвиняли нас в разжигании талибской проблемы, в использовании Пакистана в своих собственных стратегических целях, в демонстративной поддержке их традиционного соперника, Индии. И это были еще самые обоснованные и вразумительные обвинения. Согласно некоторым опросам общественного мнения, одобрение действий США упало ниже 10 процентов, хотя в течение многих лет мы оказывали Пакистану помощь на миллиарды долларов. Решение конгресса США о новой, весьма объемной комплексной помощи Пакистану стало предметом резкой критики с пакистанской стороны, поскольку, по ее мнению, сопровождалось излишним количеством выдвинутых условий и оговорок. Это было весьма прискорбно. Негативный настрой общественного мнения затруднял для правительства Пакистана возможность сотрудничать с нами в проведении контртеррористических операций и содействовал усилиям экстремистов по поиску убежища и вербовке своих сторонников. Однако Зардари оказался более искусным политиком, чем ожидалось. Он достиг с военными временного соглашения, и его первое в истории Пакистана демократически избранное правительство полностью проработало свой срок.

Осенью 2009 года я решила побывать в Пакистане и организовать борьбу с антиамериканскими настроениями. Я дала указание своим сотрудникам спланировать интенсивные посещения муниципалитетов, круглых столов с участием средств массовой информации и ряда других мероприятий с участием общественности. Они предупредили меня:

— Вас превратят в мальчика для битья.

Я улыбнулась и сказала:

— Я отвечу ударом на удар.

В своей жизни в течение многих лет я уже сталкивалась с враждебностью общественного мнения и поняла, что от этого нельзя отмахнуться или же попытаться скрыть эти факты счастливой улыбкой. Между разными народами и нациями всегда будут существовать те или иные реальные разногласия, и этому не следует удивляться. Поэтому имеет смысл непосредственно общаться с людьми, выслушивать их, с уважением друг к другу обмениваться мнениями. Возможно, это и не изменит чью-либо точку зрения, однако это единственный способ продвигаться в сторону конструктивного диалога. В нашем современном «гиперподключенном» мире способность общаться с простыми людьми, с представителями общественности, а также с правительствами должна быть частью нашей стратегии национальной безопасности.

Годы, проведенные мной в политике, подготовили меня к этому этапу моей жизни. Меня часто спрашивают, как я воспринимаю критику в свой адрес. У меня есть три ответа. Во-первых, если вы хотите заниматься политикой, то следует помнить совет Франклина Рузвельта насчет толстой, как у носорога, кожи[46]. Во-вторых, надо научиться относиться к критике всерьез, но не воспринимать ее как личную обиду. Ваши критики могут на самом деле дать вам такие уроки, каких не могут (или же не хотят) дать вам ваши друзья. Я стараюсь всякий раз разобраться в мотивации критики, уяснить, является ли она пристрастной, имеет ли она идеологическую, коммерческую или женоненавистническую основу, затем проанализировать ее, чтобы понять, что мне можно из нее извлечь, и отбросить все остальное. В-третьих, в политике к женщинам постоянно применяются двойные стандарты (в отношении одежды, телосложения и, конечно же, прически) — это не должно расстраивать вас. Вы должны улыбаться и продолжать идти вперед. Безусловно, эти рекомендации являются результатом многолетних проб и многочисленных ошибок, однако они помогали мне как в ходе зарубежных поездок, так и у себя дома.

Чтобы получить содействие в изложении истории Америки и в реагировании на критику в наш адрес, я обратилась к одному из самых толковых руководителей средств массовой информации страны, Джудит Макхейл, с предложением занять должность заместителя госсекретаря США по вопросам публичной дипломатии и связям с общественностью. Она помогла основать и была директором телеканалов «MTV» и «Дискавэри», являлась дочерью карьерного сотрудника дипломатической службы. В этом качестве она помогала нам разъяснять политику США скептически настроенному миру, бороться с экстремистской пропагандой и вербовкой террористическими структурами в свои ряды новых сторонников, а также интегрировать нашу глобальную коммуникационную стратегию в нашу концепцию «мягкой силы». Она была также моим представителем в совете управляющих вещанием при правительстве США, который курирует радиостанцию «Голос Америки» и другие финансируемые США средства массовой информации по всему миру. Во время холодной войны это было важной частью нашей пропагандистской деятельности, давая возможность тем, кто оказался по ту сторону «железного занавеса», преодолевать цензуру новостей и информации. Однако мы отставали от динамично меняющейся ситуации в области технологии и рынка. Мы с Джудит согласились с тем, что нам необходимо серьезно перестроиться и обновить свои возможности. И все же убедить конгресс и Белый дом сделать это приоритетным направлением деятельности оказалось чрезвычайно тяжелой работой.