Сергей Мавроди - Тюремные дневники, или Письма к жене Страница 61

Наверное, все-таки адвокат. Сдвинулось у него что-нибудь, завтра придти не может, вот сегодня и пришел. Хотя, конечно, не нравится мне все это… «С бумагами»!.. Прямо специально подчеркнул, гондон.

Правда, когда к адвокату, они всегда так говорят. Твою мать! Так что делать? «С бумагами»! Конверт-то брать или не брать? Тут необходимо сделать небольшое отступление. Дело вот в чем. Когда во время голодовки я категорически отказывался соблюдать режим, аргументировал я это тем, что я еще не осужденный, а всего лишь подследственный. И по закону мне могут лишь ограничивать свободу, и не более того. Что уже и сделали, посадив меня в этот блядский шкаф.

Что же до всего остального — то, извините! Я такой же гражданин, как и все! Шли бы вы на хуй со своими режимами! Здесь вам не детский сад. Может, я здесь пять лет просижу, а потом суд в итоге меня оправдает и невиновным признает?! Это что, окажется, что я зря здесь пять лет кровать убирал?! Местное начальство вся эта моя нехитрая аргументация поначалу чрезвычайно бесила, и они даже пытались со мной спорить. — Но когда Вы приезжаете, например, в гостиницу, Вы же соблюдаете там режим? — Простите, но в гостиницу-то я приезжаю добровольно! И добровольно соглашаюсь соблюдать ее режим! А если он мне не понравится, я могу оттуда в любой момент уехать! Заставить что-то делать меня никто не может. А здесь-то меня именно заставляют! — Когда Вы сюда приехали, Вы подписывали бумагу, что ознакомлены с правилами внутреннего распорядка. — Ну, ознакомлен. Но с чего вы взяли, что я согласен их соблюдать?! Да и вообще! Тогда был согласен, а сейчас передумал. И хочу отсюда съехать. Сменить гостиницу. Везите меня опять на Матроску или на Бутырку! Когда же они, наконец, поняли, что спорить совершенно бесполезно, то от меня отстали, и лишь один только режимник все никак не мог угомониться.

Он, похоже, совершенно искренно хотел все же убедить меня, что я не прав, и что режим соблюдать я все-таки обязан. И в качестве последнего и решающего своего довода все убеждал меня почитать какие-то там правила, приказы и распоряжения. А я же отбивался: — Да незачем мне их читать! Есть Конституция, где четко прописаны мои конституционные права. Права эти мне гарантированы. И ограничить их никакие правила и приказы не могут! Это всего лишь подзаконные акты.

Если же они их все-таки ограничивают, то это по сути своей незаконно! Но он их все-таки мне всучил. Передал, блядь, через кормушку «для ознакомления». Ну, а поскольку времени у меня там было мно-ого, то я от нечего делать и действительно с ними со всеми ознакомился. Причем, самым наивнимательнейшим образом. И сразу же выяснил для себя массу интересного. Больше всего заинтересовали меня, конечно, «Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы МЮ РФ». (Вверху штамп «Для служебного пользования» стоит, между прочим. Так что хуй бы мне их выдали, если бы я сам, к примеру, вздумал вдруг попросить почитать «для ознакомления». И по логике вещей они бы в мои руки здесь попасть никогда не должны были. И тем не менее — попали!

Очередное маленькое чудо. Очередная случайность.) Открываем, читаем.

Так… Так… Это неинтересно… Это тоже неинтересно…

«Обязаны»… «Обязаны»… Опять, блядь, «обязаны»!.. А это что такое?!.. Ага! А вот это, кажется, стоит почитать повнимательней.

Раздел IX, п. 98. «Жалобы, адресованные Уполномоченному по правам человека в РФ, просмотру не подлежат (ст. 19 Федерального конституционного закона «Об уполномоченном по правам человека в РФ»)». О-очень интересно! Ну, просто очень! Просмотру, значит не подлежат? Что ж, примем к сведению. «Имей в виду, я это все запомню», — как говорил Мефистофель Фаусту. А зря ты мне, пожалуй, книжечку-то эту дал! Это, мой дорогой, была серьезная ошибочка.

Дорого же она тебе обойдется. Ах, как дорого! Ну, к этому мы еще вернемся. В свое время. Так, дальше там что! Есть еще что-нибудь интересное? Так… Так… Ага! Вот… Тоже весьма любопытно…

Весьма! «Приложение?1. Правила поведения осужденных и подследственных». Ну, и что же там за «правила»? Всего три пункта, между прочим. 1. Обязаны вставать, когда в камеру входит сотрудник СИЗО. 2. При конвоировании или движении по изолятору в сопровождении сотрудника СИЗО обязаны держать руки за спиной. 3. По требованию сотрудника СИЗО обязаны называть фамилию, имя и отчество. Занятно…

Про команды: «Лицом к стене! Руки за спину!» — ни слова! Значит, фактически это незаконно. А то любят они!.. Заходишь, скажем, в комнату для встреч с адвокатом, разводящий начинает просматривать твои бумаги, а тебе сразу же командует: «Лицом к стене! Руки за спину!» А это, значит, незаконно… Правильно, хуй ли он мной командует? А может, он мне сейчас скомандует еще и гопака сплясать?

Так я что, должен буду его отплясывать?! Жаль, блядь, что я раньше этого не знал. Когда у меня на Матроске Щедрина первый раз отнимали.

Заводят, суки, в какой-то кабинет. Сидит за столом, развалясь, какой-то хуесос в форме и небрежно цедит сквозь зубы: «Как стоите?

Встаньте ровно! Руки за спину!» Гондон! Пидор, блядь! Сейчас бы он мне это сказал!.. Я бы ему ответил! — Все? Больше ничего не желаете?

А то я готов! Может, польку-бабочку станцевать еще или, там, скажем, спеть? Так Вы лишь мигните! Я мигом!.. Вот только честно предупреждаю: слуха у меня нет, да и голос, признаться, не очень. Не всем нравится… Зато почерк отличный. И стиль. Ясный и доходчивый.

Жалобы особенно хорошо им писать. На всяких там пидорасов. Которые полномочия свои служебные превышают, четко прописанные в трех пунктах Приложения? 1. Приказ? 148 от 12.05.2000 г. Словом, много я чего тогда передумал, читая эти Правила. Пенал, голодовка, мусора постоянно орут и в дверь ломятся… Идиллия, в общем. Думается отлично! И мысли все такие тихие и хорошие… Благостные…

Умиротворенные… Какая у меня теперь здесь жизнь распрекрасная начнется. Как мы с местными охранниками славно теперь заживем.

Мирком да ладком! В полном соответствии с Правилами внутреннего распорядка. Короче говоря, заучил я тогда все эти пункты наизусть, намертво, зазубрил, как таблицу умножения, а недавно, во вторник, применил их и на практике. Взял большой конверт и ничтоже сумняшеся написал на нем: «Жалоба, адресованная Уполномоченному по правам человека в РФ г-ну Миронову О.О. Просмотру не подлежит!!! «Правила внутреннего распорядка СИЗО». Раздел IX, п.98. (Приказ? 148 от 12.05.2000 г.)» Подумал немного и подчеркнул жирной чертой надпись о запрещении просмотра. После чего вложил в конверт все свои записи и тщательно его запечатал. (Отчество господина Миронова — Орестович.

Почти Арестович. От слова «арест». Это так, значит, отца его звали.

Блядь, что это за отец у него такой был? Начальник ГУИНа у нас — Злодеев, Уполномоченный по правам человека — Арестович. Пиздец, короче. Специально их там, что ли, подбирают?) А что! Совершенно мне не нравится, что здешние охранники внимательно читают все мои записи. Неважно, по защите, не по защите — любые! «Мы имеем право просматривать!» — вот и весь ответ. Какая же тут, в пизду, может быть «защита»? Какая, на хуй, «конфиденциальность»? Вот пусть теперь попробуют, почитают! «Просмотрят»! Результат не заставил себя ждать.

Неприятности начались буквально в тот же день, когда я попытался взять конверт с собой на встречу с адвокатом. — А что это такое? — Жалоба, адресованная Уполномоченному по правам человека в РФ.

Просмотру не подлежит. Разводящий в недоумении вертит в руках конверт. — Запечатанные конверты выносить не положено. Я обязан его просмотреть. — Жалобы, адресованные Уполномоченному по правам человека, просмотру не подлежат. Посмотрите Раздел IX пункт 98 «Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов». Разводящий со все возрастающим удивлением разглядывает конверт и явно не знает, что делать. Да, с одной стороны, я, вроде, прав — вот ссылка на соответствующий пункт правил и статью закона. Разводящий, конечно, впервые обо всех этих статьях и пунктах слышит, но, как видно, ни секунды не сомневается, что раз я их написал, то так оно и есть; значит, все они действительно существуют. Но, с другой-то стороны — как это заключенный выносит из камеры запечатанный конверт без досмотра? А вдруг там у него бомба? Остальные охранники молча стоят вокруг и с видимым интересом наблюдают за происходящим. Разводящий еще некоторое время колеблется. Наконец, он принимает совершенно очевидное и давно уже напрашивающееся решение. (Я, собственно, с самого начала был уверен, что так оно и будет.) До него доходит, что не его ума это дело! Надо просто доложить по начальству, а оно уж само пусть со мной разбирается. Его же дело маленькое. Ему-то что?

Разрешат мне выносить — да бога ради! Выноси, что хочешь, хоть всю камеру; не разрешат — извините! У меня приказ! Короче, разводящий оставляет меня на попечение охранников, а сам куда-то убегает.