Евгений Белогорский - Операция "Кондор" Страница 61

— А тот ли это транспорт, Михаил Алексеевич? — проигнорировал вопрос командира старпом.

— Тот, тот. Других тяжелых транспортов здесь быть не может.

Лапин склонился к переговорной трубе: — Молочков, диктуй пеленг, через каждый градус — приказал он акустику и тот принялся выдавать координаты транспорта.

Идя на самом малом ходу, подлодка неторопливо сближалась с легендарным лайнером. Наступал решающий момент в этом напряженном противостоянии. Молниеносные секунды, что ранее пролетали подобно пулям, стали тянуться, превращаясь в невыносимо долгие минуты. На плечи всех кто находился в эту минуты на центральном посту, давило невидимое, но вполне ощутимое бремя ответственности.

Не отрывая глаз, все смотрели на своего командира, который достал из кармана хронометр и зажал его в руке. Слушая доклад акустика, он совершал последние расчеты атаки, не имея права на промах.

Когда, по мнению Лапина, пришло время атаковать, он вновь склонился к трубе и произнес заветную команду: — Носовые аппараты, товсь!

— Есть, товсь! — один за другим доложили командиру торпедисты. Лапин выдержал паузу, а затем приказал «пли!» и щелкнул секундомером.

Появление торпед стало настоящим шоком для сигнальщиков конвоя. Подобно страшному кошмару из злой сказки, они неожиданно возникли из толщи воды, и хищно блеснув на солнце своими толстыми темными боками, устремились наперерез «Королю Джорджу».

— Торпеды по правому борту! — подобно напуганным чайкам, визгливо и пронзительно закричали наблюдатели, так и не усмотревшие приближение врага. Отчаянно загудели басовитые сирены тревоги, к которым присоединился грохот матросских башмаков по палубе корабля, вперемешку с громкими криками страха и отчаяния перед возникшей угрозой.

Стоявшему на капитанском мостике капитану Гуллю, было достаточно одного взгляда, чтобы определить всю серьезность положения «Короля Джорджа». Без всякого промедления, он положил руль влево, одновременно отдав приказ в машинное отделение «самый полный вперед».

Корабль немедленно откликнулся на приказ капитана, став плавно поворачивать своим могучим корпусом. Мощные стальные винты стали яростно пенить морские просторы, стремительно набирая ход. Благородный «скиталец морей альбатрос» намеривался благодаря своей быстроходности, если не уклониться от столкновения с торпедами, то хотя бы получить минимальный урон.

Все козыри, которыми только обладал «Джордж» и его команда были брошены на стол, но всего этого оказалось мало для отражения нанесенного удара. Он был выполнен столь мастерски и столь расчетливо, что ничто не могло помочь англичанам в этом смертельном поединке. Весело вздымая белые буруны, торпеды догнали лайнер и с интервалом несколько секунд разворотили его изящный стройный борт.

Два огромных столба взрыва взметнулись вверх, словно пытаясь достать столпившихся у борта людей. Мощный удар потряс корпус «короля» и он стал заваливаться на поврежденную сторону. Началась паника, темные клубы дыма стали вырываться из развороченного нутра лайнера, но никто из экипажа капитана Лапина ничего этого не видел. Зафиксировав попадание, подлодка уходила прочь от места трагедии, отчаянно пытаясь избежать глубоководной сдачи от эсминцев коммодора Бэйли.

Узнав о гибели «Джорджа», Адмиралтейство пришло в неописуемую ярость. Гором и молнии обрушились мощным шквалом на головы моряков не сумевших обеспечить безопасность легендарного лайнера. Казалось, что их судьба уже решена, но тут, неожиданно для всех в дело вмешался Черчилль. Поверив клятвенным заверениям коммодора Бэйли и адмирала Болдуина о том, что русская подлодка потоплена, он лично отдал приказ о выходе в море «Куин Мэри».

Затаив дыхание, высокие и не очень высокие чины Адмиралтейства ждали известий из Нарвика. Многие из них были настроены крайне скептично в отношении решения премьера. По их мнению, это был очень опрометчивый шаг. Следовало подождать, подтянуть дополнительные силы и только тогда пускать в ход последний из трех легендарных лайнеров. «Осторожность, мать фарфора» — говорили они, однако Черчилль оказался прав. «Мэри» благополучно миновала все опасные места Вест-фьорда и доставила в Нарвик подкрепление. Самый северный стратегический форпост британской империи, был надежно прикрыт от лап русского медведя.

Не менее напряженно развивались события по ту сторону Бельтов, в районе славного ганзейского города Киля. Передовые подразделения генерала Осликовского, сломив отчаянное сопротивление британских войск, вышли к его предместьям. В городе находились лишь подразделения британской военной полиции и несколько комендантских взводов. Оборонять город было практически нечем, однако англичане не собирался просто так отдавать столь важный порт на Балтике.

Не имея возможность остановить наступление советских солдат при помощи сухопутных войск, англичане бросили в бой флот. Не имея на Балтике крупных военно-морских соединений, они решили задействовать свои военные трофея, благо они находились в боеспособном состоянии.

Так из Копенгагена, под прикрытием отряда эсминцев и тральщиков, в Кильскую бухту был переброшен тяжелый крейсер «Принц Ойген» в сопровождении легких крейсеров «Нюрнберг» и «Лейпциг».

Последнему линейному крейсеру фюрера уже ранее приходилось вести бои с войсками маршала Рокоссовского. В марте 1945 года вместе с линкором «Шлезиен», он огнем своих главных калибров, прикрывал подступы к одной из двух главных крепостей немцев на Балтике городу Данциг.

Столь мощный огонь со стороны моря сильно затруднял продвижение советских войск. Неся серьезные потери, они были вынуждены остановиться, что дало возможность немецким войскам упорядочено отойти к крепости и организовать прочную оборону.

Только вмешательство ассов 51-го минно-торпедного авиаполка майора Орленко, заставило германские корабли покинуть Данцигскую бухту. Их торпедоносцы и топовики «Бостоны» в пух, и прах раскатали балтийскую эскадру фюрера, потопив за день боев несколько транспортных судов противника, миноносцев и вспомогательный крейсер. Сильное зенитное прикрытие, а также воздушная поддержка, не позволила советским летчикам уничтожить добраться до главных сил противника. Единственным утешением было уничтожение собрата «Принца Ойгена», крейсера «Зейдлиц». Давно разоруженный по приказу Деница из-за невозможности восстановления после столкновения с британцами, он использовался немцами в качестве плавучего склада и был выведен из осажденного Кенигсберга в Данциг.

Добротно сделанный на верфях рейха, крейсер «Зейдлиц» выдержал прямое попадание одной бомбы и двух торпед. Лишенный команды и, не имея возможности откачивать воду крейсер начал тонуть, не имея сильного крена. Почти сутки медленно прибывающая вода проникала в отсеки корабля, пока он не скрылся подводой.

Пощипанный сталинскими соколами и напуганные видом гибнущего «Зейдлица», «Принц Ойген» и «Шлезиен» предпочли ретироваться на запад, в спокойный порт Свинемюнде. Именно там, в начале мая произошла новая встреча германской эскадры со своими крылатыми противниками. После неё, линкор «Шлезиен» был уничтожен, а «Принц Евгений» вновь ретировался на запад, в Копенгаген, где спустил флаг перед англичанами.

Появление трех крейсеров, вместе с эскортом эсминцев серьезно изменило расстановку сил в Кильской бухте. Тем более что к могучему хору крейсеров присоединились орудия «Адмирала Хиппера» стоявшего в доке Киля. Получив серьезные повреждения в результате налета британской авиации, тяжелый германский крейсер был полностью лишен хода, но имел возможность вести огонь из неповрежденных орудий.

Стремясь переломить ситуацию в свою пользу, англичане бросили против кавалеристов Осликовского все что имели и эти действия принесли им успех. Не имея в своем распоряжении тяжелой артиллерии способной противостоять корабельным орудиям противника, советские соединения были вынуждены приостановить свое наступление на Киль.

Чтобы не допустить повторения данцигского сценария и не дать британцам возможность организовать оборону города, требовалось немедленно предпринять решительные контрмеры. Счет шел на часы, и Рокоссовский бросил в бой славных торпедоносцев 51-го авиаполка.

Так, в июле сорок пятого года, состоялась третья встреча противников, которая должна была стать для кого-то из них последней.

Минно-торпедный авиаполк майора Орленко базировался под Висмаром и находился в полной боевой готовности для перелета в Гамбург. Оттуда, летчики должны были начать охоту за транспортами, идущими из Норвегии в датские порты. Ставка прекрасно понимала, что авиация не сможет полностью блокировать все морские коммуникации противника, но появление в этой акватории моря советских торпедоносцев могло серьезно нарушить планы англичан по переброске немецких солдат в Голштинию.