Цивилизатор в СССР 1978 - Игорь Евгеньевич Кулаков Страница 61

Моих родителей Елена Борисовна оставила в какой-то однокомнатной квартирке из «фонда МГУ». А может и нет, я отстранился от всего этого, хотя слышать то, что она говорила им, не перестал…

Наверняка, водила, везущий нас, не просто из комитета, а из охраны А.Ю.В. Потому что Козельцева весьма свободно при нём говорит.

— Юрий Владимирович готов выслушать то, что ты скажешь ему…

Иш-ш-шь какая…

— Это я буду наблюдать годами и десятилетиями, чего вы в ЭТОТ раз наворотите…

И улыбаюсь ей «невинной улыбкой детсадовца». Она действительно такая, специально ещё летом перед зеркалом изучил. Тело 5+ лет, все дела…

Она лишь качает головой.

Поражается моему отношению ко всему? Она не видела того, что видел я… хотя лично сам прожил десятилетия спокойно, тщательно взвешивая каждый жизненный шаг. Да, я уже прожил одну жизнь, сейчас же пора пускаться во все тяжкие…

* * *

— … Не надо, Елена Борисовна. Меня это напрягает.

— Хорошо.

Она убирает руку с моего плеча и, приоткрыв дверь, пропускает меня вперёд.

В ярко освещённой электрической люстрой комнате со столиком с фруктами (обычные апельсины, яблоки и персики… я непроизвольно сглатываю слюну… в этой жизни «тогда» я их не скоро ещё поем первый раз) к нам поворачивается человек, которого я помню с первого класса первой жизни.

На первом этаже школы, на стенде рядом с расписанием, было фото с членами Политбюро ЦК КПСС.

Чего мне париться? Один раз я уже пережил тебя… ХЗ как будет тут, но вторую жизнь я готов поставить на кон ради страны.

— Доброе время суток, Юрий Владимирович…

— Добрый вечер, Иван… Юрьевич. И вам, Елена Борисовна, того же. Располагайтесь… — он скупым жестом указывает на стоящий рядом со столиком диван и устраивается сам в кресле.

Дождавшись, когда присядет Козельцева, я приземляюсь. Сознательно подальше от неё.

Несколько секунд человек в очках рассматривает меня. Я отвечаю ему тем же. Положение в противоположном углу дивана, вдали от Козельцевой помогает мне заметить периферийным зрением, что она переводит взгляд с Председателя Комитета на меня.

Ну, ещё бы. Вся карьера рухнет, если что не так. Или ей пофиг, скоро на пенсию? Интересно, из комитета могут выгнать без неё?

Какая ерунда забежала в голову по пути…

* * *

Пауза длилась несколько секунд. Не знаю, что там выглядывал текущий главный чекист и что крутилось в его кагэбешной голове, но он, видимо, решил сразу поставить точки над i, оценив, «что начнёт чесать детский сад».

— Что такое «гонка на лафетах»?

— В той моей жизни первый акт похорон генсеков случился в ноябре 1982-го, когда я учился в 3-м классе. Хорошо помню — мама ждала концерт по Ти-Ви, посвященный Дню Милиции, но его отменили, а на следующий день мы узнали — Брежнев умер…

Я выждал после этого одну секунду, и, поняв, что меня пока не перебивают вопросами, продолжил:

— Следующий генсек умер в конце 1983-го или, может быть в начале 1984-го. Сколько не пытался, точнее дату не вспомнил…

Тут он прервал меня:

— Кто?

— Вы. Извините…

Он лишь моргнул и потребовал:

— Дальше!

— Третий, Черненко, умер в середине марта 1985-го. Тут я дату очень хорошо запомнил по приятной причине… Снова извините… вскоре, во время весенних школьных каникул по Ти-Ви вышел 5-серийный фантастический фильм, ставший культовым. «Гостья из будущего». По книге Кира Булычева «100 лет тому вперёд», она уже существует, я точно помню. Культовый, любимый, лучший фильм всех детей СССР. Последнего поколения школьников СССР. Его главную героиню, Алису Селезнёву сыграет девочка Наташа Гусева, ставшая любовью всех мальчишек СССР, которые позже часто называли своих дочерей Алисами. В конце фильма звучала рвущая душу песня, которую многие, после 1991-го воспринимали как лебединую песню Советской страны. Чёрт, я сейчас заплачу. Нет ещё этого фильма, нет ещё этой песни, которую создали Крылатов и Энтин, но мне всё равно так больно про это всё вспоминать. Простите, часто тяжело детское, хоть и своё тело контролировать до конца. Гормоны или ещё что…

Я перевёл дух и хотел было назвать ФИО меченой мрази, как Андропов, в воцарившемся, в том самом, как принято называть — «гробовом» молчании уточнил:

— Слова песни помнишь?

— Эм-м, да. Может, даже всю вспомню. Я тогда учился в музыкальной школе и сам, как и многие другие, подобрал ноты к тексту. А вскоре их опубликовали в «Пионерской правде». Забавно, даже тут влезла цензура, подправив одну строку…

— Пиши.

Он выдал мне лист бумаги и ручку.

— Ловите на мелочах? — без зазрения совести уточнил я, глядя на сидевшего напротив меня в комфортном кресле могущественного человека. — Легко. Правду, товарищ Андропов, говорить легко и приятно, особенно если это поможет. И стал выводить их на бумаге, бормоча под нос слова запомненной в 1985-м навсегда любимой песни многих последних советских школьников…

Глава 24 — А. Юрий Владимирович — 2

Тогда же. Там же.

…Глава одной из двух самых могущественных спецслужб мира, протянув руку с своего комфортного кресла и слегка наклонившись в мою сторону, берёт лист, достаточно быстро заполненный моей детской рукой.

Полгода тренировок этого своего тела + «где-то там, в сознании из будущего» сохранённые навыки…

Андропов быстро пробегает глазами текст вытащенной из памяти песни, после чего откладывает его в сторону, на столик с фруктами. Затем встаёт и берёт в руки, очевидно заранее приготовленную папку.

Интересно, что в ней?

— Вы, Иван Юрьевич, требуете признания вашей дееспособности. Но вы должны отдавать себе отчёт, что тогда с вас… — он усмехается —…будет и спрос… НЕ как с пятилетнего?

Чего это он? Прессует заранее? Для чего?

— Разве не этого я требую?

— Наше законодательство не допускает подобного. Вам физически нет и 6 лет…

Вот что он лепит? Ради этого я прорывался в Москву?

— Наше законодательство имеет много… критических пробелов… — разве что не шиплю в ответ —…о главном из них я уже кратко упоминал. На фоне которого юридическая коллизия с «сознанием из будущего» — мелочь.

Лёгкая улыбка трогает его губы. Впрочем, он мгновенно стирает её.

— Моего слова, что эта проблема будет решена, достаточно?

— Да… для любого советского гражданина и не только… слова члена Политбюро и Председателя КГБ было бы достаточно. Но… — я специально