Андрей Семенов - Иное решение Страница 62

Головин не любил Германию, но и лютой ненависти к этой стране тоже не испытывал. Он рассматривал ее как сильного игрока на мировой арене и как сильнейшее в военном отношении государство в Европе. В голове его с сентября прошлого года созревала оперативная комбинация, для реализации которой сейчас наступили самые благоприятные предпосылки.

Германия ведет войну на Западе, Юге и Востоке. Еще Бисмарк предостерегал от войны на два фронта и особенно от войны с Россией. В руководстве Рейха не могли этого не понимать. Следовательно, почетный мир с Советским Союзом возможен и даже выгоден Германии, так как развяжет ей руки для войны с Англией. Это даст ей дополнительно порядка двухсот дивизий, которые сейчас воюют против СССР и которые можно будет задействовать против англичан. Заключение почетного мира в границах, оговоренных пактом 1939 года, выгодно и СССР, так как не только позволит в кратчайшие сроки восстановить промышленность во временно оккупированных районах, не только нарастить военную мощь, но и сбережет миллионы жизней. Кроме того, территориальные приобретения от этой войны Советский Союз сделал еще в 1939—1940 годах. Больше в этой войне нам искать нечего. А пока Гитлер разделается с Англией, Красная армия будет превосходить по своей мощи все армии европейских стран, вместе взятые. Тогда можно будет разговаривать с Гитлером, да и со всем миром, с позиции грубой силы. Тогда станет возможным претворение в жизнь большевистского лозунга о мировой революции! Но первым шагом к Установлению советской власти во всем мире должно стать заключение почетного мира с Германией. И чем скорее – тем лучше. В любом случае, выход СССР из ненужной и невыгодной войны повлечет за собой изменение мирового баланса сил.

Надо признать, что продолжение войны с Германией на стороне Англии и Америки тоже имеет свои политические выгоды. Союзники не только передают нам военное снаряжение, но и открывают военные технологии. Кроме того, они приглашают Советский Союз принять участие в решении вопросов о послевоенном мировом устройстве и готовы идти на значительные уступки в пользу СССР. Пойдет Сталин на заключение такого мира или нет – это его дело. Он руководитель государства, он несет всю полноту ответственности, ему и принимать решение. Но обязанность Головина как генерала разведки – дать главе государства возможность такого выбора.

Поэтому он вызвал к себе Штейна, чтобы посвятить его в свои планы и привлечь к исполнению этой комбинации. Головин знал Штейна около десяти лет. Он поручал, а Штейн исполнял хитроумные, а порой и просто опасные задания. Доверие между ними было полное, но все-таки риск сохранялся немалый. Если бы о намерениях Головина искать мира с немцами узнал кто-нибудь кроме Штейна до того момента, когда генерал мог положить на стол Сталину все карты, с указанием конкретных сроков прекращения огня и порядка отхода немецких частей с территории СССР, то можно не сомневаться – начальник военной разведки попал бы в СМЕРШ и, будучи подвергнут допросу с применением некоторых специальных методов, молил бы о скорой смерти как о высшей милости. Поэтому Головин долго, целых пять месяцев, колебался и взвешивал все «за» и «против», прежде чем начать сегодняшний разговор.

В дверь постучали, и на пороге появился Штейн. Он был по-прежнему одет в отглаженную гимнастерку и галифе, сапоги пускали солнечные зайчики, только лицо его осунулось и заметно постарело. Видно было, что человек уже долгое время работает, не считаясь со временем, без выходных, на износ.

– Вызывали, Филипп Ильич? Доброе утро.

– Вызывал, Олег Николаевич. Проходи, присаживайся, – Головин указал на мягкий стул рядом со своим столом.

Около минуты оба молчали. Штейн деликатно покашливал в кулак.

– Есть задание для тебя, – начал Головин.

Штейн приготовился слушать.

– В Стокгольме… Ты ведь у нас специалист по Скандинавии… – Он посмотрел на Штейна. Штейн промолчал, но видом своим дал понять, что специалист по Скандинавии именно он.

– Так вот, в твоем любимом и знакомом тебе до закоулков Стокгольме объявилась редкая гадина: бывший царский генерал Синяев Аполлинарий Аркадьевич. В восемнадцатом году он воевал против советской власти в армии Юденича, потом в армии Колчака. После разгрома Колчака бежал в Китай, откуда переехал в Европу. Лет десять назад, не найдя для себя занятия в Париже, осел в Стокгольме. Жил бы он там себе до глубокой старости – и хрен бы с ним. За всеми белогвардейскими недобитками по свету гоняться – ни времени, ни людей не хватит. Тем более что сидел он, как мышь, тихо и, в отличие от генерала Краснова, себя никак не проявлял. А тут, понимаешь, зашевелился, гаденыш! Вот, полюбуйся, – Головин достал из ящика стола папку, развязал тесемки и вынул из нее несколько газет.

Штейн взял газеты и не торопясь стал их пролистывать.

– Интересующий тебя материал отчеркнут красным карандашом, уловил? – заметил Головин и продолжил: – В ряде шведских, норвежских и голландских газет, а также в эмигрантской русскоязычной печати

стали появляться статьи этого самого Синяева, в котором тот призывает русских эмигрантов вступать в ряды НСДАП и записываться в добровольческие легионы ваффен-СС. Каково, а?

Штейн снова промолчал, но было видно, что он очень внимательно впитывает эту информацию и готовит вопросы.

– Надо тебе заметить, что Гиммлер осенью прошлого года отдал приказ о формировании в составе ваффен-СС нескольких национальных легионов для использования их на Восточном фронте. Легионы эти формируются из пленных прибалтов, кавказцев, белорусов и украинцев, до войны проживавших в западных областях, а также подонков и уголовников всех мастей. Этот самый Синяев активно и успешно ведет агитацию за вступление бывших офицеров и нижних чинов белой армии в русский легион ваффен-СС. Уловил?

Штейн продолжал листать газеты.

– Так вот, Олег Николаевич, меня не интересует, сам он додумался раскрыть свою поганую варежку или умные люди из СС ему подсказали, но запись добровольцев в русский легион идет. Во многом благодаря агитации этого Синяева. Уже подано несколько десятков заявлений. Этого мерзавца охраняют. Вокруг него постоянно крутятся несколько активистов из шведской организации национал-социалистов. Сам он частенько бывает замечен в немецком посольстве. Твоя задача – сделать так, чтобы об этом Синяеве ни в Европе, ни в мире никто никогда больше не услышал. Как ты с ним будешь договариваться – дело твое. Уловил? Я предупрежу технический отдел, чтобы тебе выделили любое спецсредство, которое может понадобиться для выполнения задания. Вся необходимая информация по Синяеву в этой папке, – Головин открыл сейф и извлек тонкую папку. – Вопросы?

Штейн встал и опустил руки по швам.

– Никак нет, товарищ генерал. Разрешите приступать к выполнению задания?

Головин посмотрел на него снизу вверх и спокойно сказал:

– Не разрешаю. Сядь. Это еще не все. Сколько времени тебе потребуется на подготовку?

Штейн взвесил на одной ладони тонкую папку с сообщениями агентов о Синяеве, на другой – газеты с его статьями.

– Час на ознакомление, час на размышление, часов шесть на составление плана и увязку моего проникновения в нейтральную Швецию, дня четыре на выяснение обстановки, сутки на исполнение. Я думаю, что через восемь дней доложу вам о выполнении задания.

– Не торопись. Говорю же, что это еще не все. Уловил?

Штейн сел обратно на стул. Головин встал из-за стола, прошелся по кабинету и встал у окна, опершись о подоконник.

– А здорово мы немцу под Москвой дали, Олег Николаевич? – Головин повернулся к Штейну.

– Здорово, Филипп Ильич, – согласился Штейн. – Теперь погоним гада.

– От кого другого, а от тебя я не ожидал такого оптимизма, – Головин укоризненно посмотрел на Штейна. – Уже один раз Гитлера шапками закидали. Что, урок не пошел впрок? Ты где служишь?

– В ГРУ.

– Ты служишь в Генеральном штабе. Следовательно, обязан мыслить стратегически, а если своих мозгов не хватает, то слушай, что старшие по званию говорят.

– Виноват! – Штейн снова встал и вытянулся по стойке «смирно».

– Виноватых бьют, – заметил Головин уже мягче. – Сядь и слушай. Мы с тобой в одной упряжке уже не первый год. Много дел вместе наделали. Я тебе полностью доверяю и считаю, что сейчас могу с тобой разговаривать откровенно. Уловил?

– Уловил, Филипп Ильич, – напрягся Штейн.

– Война нами, можно сказать, уже выиграна. Но сколько крови еще прольется, прежде чем она окончится? И когда еще она окончится? – Головин сделал паузу, подошел вплотную к Штейну, положил руку ему на плечо. – Вот ты и поедешь в Швецию в поисках мира с немцами…

Штейн резко и недоуменно посмотрел на Головина. Тот перехватил взгляд и, не меняя тона, так же спокойно продолжил: