Второй шанс 5 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович Страница 62

– Так, отставить вино! – нахмурился Ростоцкий. – И пока рано что-то отмечать. Вот премьера пройдёт, посмотрим, как публика примет картину – тогда и соберёмся.

– Да отлично примет…

– Я сказал, не надо спешить. У вас в одном месте подгорает, что ли? Сейчас, тем более, у меня встреча с Бобриковым в его кабинете.

В итоге так и обошлось без банкета, но всё равно все расходились довольные. К тому же, мы с Харатьяном и Щербаковым всё-таки решили отметить наш успех. Пили «Жигулёвское», закусывая вяленой рыбой. Нам повезло встретить у магазина старушку, разложившую рыбу прямо на перевёрнутом ящике. Сказала, что муж ловит где-то за Москвой на озёрах, а она продаёт. В общем, мы взяли сразу целую связку. Вернее, я взял, так сказать, подарок с барского плеча, до этого на пиво скидывались каждый поровну. Взяли по две бутылки на брата, посчитав, что для культурного отдыха вполне достаточно.

Лавочку нашли в скверике напротив располагавшегося в двух шагах от киностудии Горького ВГИКа.

– Во, может, тебе во ВГИК поступить, а не в Литературный? – предложил Щербаков, показывая на здание института кинематографии рукой с зажатой в ней бутылкой.

– Нет уж, я не вижу в себе ни актёра, ни режиссёра, хочу свою жизнь связать с литературой.

– Предлагаю за это выпить!

Мы чокнулись бутылками, и в этот момент услышали:

– Так-так, и что это мы тут, спиртное распиваем в общественном месте?

Только милицейского патруля нам и не хватало. Впрочем, Боря быстро сориентировался:

– Товарищи милиционеры, да какое это спиртное? Это же пиво! Слабоалкогольный напиток! Законом разрешено.

– Не запрещено, – поправил его лейтенант. – Хм, а что-то ваши лица мне знакомы. Петров, не помнишь, по сводкам эти личности нигде не проходили?

– Так это ж Харатьян! – воскликнул старшина. – Точно, он, фильм «Розыгрыш» с ним вчера только по телевизору показывали.

– Действительно, похож…

– А это молодой, но уже достаточно известный актёр Борис Щербаков, – улыбнулся Димка. – Боря, сколько у тебя уже фильмов?

– Да уж под два десятка.

– Хм… А документы у вас есть, молодые люди?

У Харатьяна и Щербакова не было, а я всегда по привычке носил при себе паспорт. Изучая его, лейтенант сдвинул на затылок фуражку и почесал пятернёй лоб.

– Надо же, это ведь Максим Варченко! Тот самый, что книжки пишет, – пояснил он товарищу.

– А ещё песни сочиняет и боксирует, – поддержал тот.

– Даже не верится, что столько знаменитостей в одном месте встретили, да ещё и балующихся пивком. А по какому поводу, кстати?

Узнав, что мы таким образом отмечаем присвоение нашей картине прокатного удостоверения, милиционеры нас искренне поздравили и пожелали приятного отдыха, не забыв добавить, чтобы мы после себя не оставляли мусор.

Слово «мусор» из уст милиционера показалось мне смешным, но я героически сдержался, покивав с серьёзной миной, мол, конечно, всё уберём, а бутылки, может быть, даже сдадим. Хотя сдавать мы их, конечно, не собирались, тем более что подбежали двое пацанов и стоически дожидались, пока мы допьём пиво и отдадим им стеклотару.

– Ну как? – встретил меня дуэт мамы и Инги по возвращении на съёмную квартиру.

– Думаете, я зря вот этот торт по дороге домой купил? Можете поздравлять, картина прошла комиссию.

– Ой, какой ты молодец! – обрадовался за меня мама, как будто в этом была только моя заслуга. – А чего от тебя пивом попахивает?

– Так мы это… С актёрами отметили наш успех. По паре бутылочек «Жигулёвского».

Оказалось, что в моё отсутствие заезжал Григорий Осипович, отдал оба комплекта ключей от дачи. Евлевич сказал, что обстановку, включая чёрно-белый телевизор, оставляет, как и договаривались, это входит в условия договора.

– А что, может, завтра смотаемся на дачу? – предложил я, поворачиваясь к маме. – Тем более ты её ещё не видела.

– Ой, можно, я тоже поеду! – подпрыгнула Инга.

Ну совсем как девчонка.

– Конечно, и ты тоже, – улыбнулся я. – Ну так что?

На семейном совете решено было съездить, благо ни у кого вроде бы на завтра других дел не намечалось.

После пива и вяленой рыбы почему-то проснулся аппетит. Ужинал в комнате в окружении своих женщин, которые решили за компанию почаёвничать с тортиком, за просмотром программы «Время». Заметил, что новости подаются уже немного веселее и чуть более живо, чем раньше. А под занавес программы показали репортаж с первого для музыкального фестиваля в Сопоте, из амфитеатра «Лесная опера», где выступали исполнители. Если честно, со всеми этими треволнениями относительно картины я успел позабыть о фестивале, и вот теперь Первая программа ЦТ сама мне об этом напомнила.

В сюжете помимо прочего давали интервью советские участники «Интервидения-79», Алла Борисовна пообещала удивить зрителей и жюри новой песней, написанной специально для неё молодым и талантливым композитором Максимом Варченко. Я невольно надулся от гордости, как лягушка, а мама с Ингой принялись наперебой меня нахваливать. Я всё же малость «сдулся» и предложил не торопить события. Ещё неизвестно, как Пугачёва выступит на фестивале.

Наутро двинули на автовокзал, с которого и добрались рейсовым автобусом до места. Сторож нас с Ингой помнил, председатель дачного кооператива Сергей Петрович с забавной фамилией Жмых оказался на своей дачке, не так далеко от нашей, кстати, так что зашли к нему, отметились. Этот сухощавый пенсионер с цепким взглядом был в курсе смены владельца, видел уже меня и Ингу, теперь вот познакомился и с мамой.

– Собрание членов дачного кооператива вашу кандидатуру согласовало заочно, документы ваши предоставили, Надежда Михайловна, так что проблем в этом плане не предвидится, – заверил он маму. – Надолго приехали?

Мы его заверили, что прибыли с ночёвкой, а завтра поутру отбудем в Москву. Как раз Евлевичи освободят квартиру, и мы туда все втроём и въедем. Мама планировала пожить там пару дней, навести, если нужно, порядок, а потом вернуться в Пензу. Тогда квартира останется в нашем полной с Ингой распоряжении. Ничего страшного, что будет пока жить без прописки, надеюсь, руководство ЖСК это не сильно потревожит. Тем более за нами не кто-нибудь, а сам Козырев, обожающий любимую племянницу.

– Вот это я понимаю, вот это дача, – выдохнула мама, когда я показал ей и территорию, и сам дом. – Да я бы здесь не то что всё лето – а круглый год жила.

– Так в чём проблема? Увольняйся со своей скучной работы и живи.

– Ты что, Максимка, с ума сошёл? Как же я так уволюсь? Статью за тунеядство ещё никто не отменял.

М-да, в это время если ты здоров – то должен быть где-то официально трудоустроен.

– Может, тебя Жмых кем-нибудь пристроит на минимальную ставку… Хотя он сам-то председатель товарищества на общественных началах. Ну смотри, если что – дача в твоём распоряжении. Постоянный присмотр не помешает. Будет кому нас с Ингой встречать разносолами со своего огорода.

– Да они тут только, я смотрю, яблоки с вишней да смородину с малиной выращивают. А я бы вон там теплицу поставила, под огурцы с помидорами.

– Мам, а ты что, во всём этом разбираешься? У нас же вроде дачи отродясь не было…

– Не было, ну и что? Максимка, я ещё до твоего появления на свет умела не только огурцы с помидорами выращивать. К счастью или нет, но по молодости меня как следует помотало по стране вместе с отцом, – вздохнула она.

– Хм… Ну, тогда вот тебе ещё один довод в пользу того, что даче нужна хозяйка на постоянной основе.

– Ой, да ну тебя… А про бабушку забыл? Нам её что, в Москву перевозить?

– Блин, забыл…

– Вот и нечего чушь молоть.

Кстати, я пока займусь приготовлением обеда, а вы можете погулять.

– А давай-ка мы яблоки соберём, – предложил я. – А то вон сколько спелых, ведра три, пожалуй, наберётся.

– И то верно, соберите, я компота, как в Москву вернёмся, наварю.

До обеда успели оборвать все спелые яблоки, только антоновку не тронули. На кой ляд Евлевичи вообще её высадили? Не любил я антоновку, кислятина кислятиной. Правда, хранятся хорошо, можно будет на зиму здесь их оставить.