Тайная Миссия - Уильям Хорвуд Страница 62

Вскоре, однако, длинный тоннель резко повернул, и они оказались в глубоком темном помещении с единственным отвесным выходом — шахтой-колодцем, уходящим наверх; оттуда проникал тусклый свет. То и дело его заслоняли какие-то тени: видимо, это были те самые патрульные, от которых их предостерегал Алдер.

В дальнем конце помещения стояла огромная каменная глыба, а перед нею, нагло развалясь, сидел отталкивающего вида, весь в прыщах и болячках, крот. Вся морда его была изъедена какой-то болезнью, отчего глаза казались необычно большими, а рот растянут в застывшей болезненной гримасе. Не говоря ни слова, он встал, подошел к ним вплотную, оглядел их и злорадно пробормотал что-то себе под нос. Потом отвернулся, подошел к шахте и окликнул патрульных. Тут же два огромных грайка с изношенными грязными когтями спустились вниз.

— Новые уборщики, — бросил прыщавый.

— Всего два? — спросил один из грайков.

— Ага. Жаль, что не бабы. Ну, сейчас вас там примут как надо, отродье вы этакое.

Триффан со Спиндлом стояли молча.

— Ладно, теперь слушай, — сказал прыщавый и указал на каменную глыбу: — Как мы ее откатим — сразу входи. Не пойдешь — прикончим на месте, усвоил?

Триффан кивнул.

— И твой напарник усвоил? Не пройдешь — прихлопнем, как муху.

Спиндл тоже торопливо закивал: от страха его бока часто вздымались и опадали.

— Давай, откатывай! — проронил второй.

Глыбу откатили, и за нею открылся тоннель, откуда потянуло влажным сладковатым смрадом, как от падали.

— Приготовились? Ну, пошли!

Один из грайков ухватил Триффана за плечо и с силой толкнул вперед, другой пнул Спиндла. Как бы ни был силен инстинкт самосохранения, не позволявший кротам войти в нору, где сам воздух был насыщен заразой, они никак не могли воспротивиться. Кувыркаясь, наталкиваясь друг на друга, они полетели в тоннель, и раньше, чем успели что-либо сообразить, каменный блок стал на прежнее место, а они оказались в густом полумраке наедине со своими страхами. Лишь тошнотворный смрад, мрак и дуновение смерти.

Что есть зло, когда оно невидимо? Что такое ужас, если ты не знаешь, чем он вызван? Как назвать то ощущение опасности, которое вдруг без видимой причины возникает у крота в тоннеле? Все это можно выразить одним коротким словом — страх.

Страх, который пробирает до костей, который заставляет крота сжиматься в комок и припадать к земле, словно она единственное его спасение. Этот страх изгоняет из его сердца все самое дорогое, все, ради чего стоит жить: память о теплой летней ночи, о сочувствии друзей, вытравляет мечты и желания, которые приносит весна...

Именно такой страх охватил тогда Спиндла. Даже Триффан ощутил его ледяное дыхание. Однако через малое время им удалось овладеть собой, хотя они все еще плотно прижимались к земле. Впереди был виден слабый и свет, и оттуда доносилось эхо, как бывает, когда объем подземного помещения становится больше. Они двинулись в том направлении, и тут же в полумраке перед ними мелькнула какая-то тень. Мелькнула — и исчезла. Несмотря на слабость, Триффан инстинктивно выдвинулся вперед, закрывая собою Спиндла, и затаился, готовый отразить нападение. Вообще-то, кротам-писцам не рекомендуется драться, но Триффан, помимо всего прочего, во время своего путешествия с Босвеллом понял, что если хочешь себя сберечь, то самое важное — никогда не показывать страха.

Полумрак не рассеивался, и зловоние ничуть не уменьшалось. Воздух был настолько едким, что слезились глаза. Разглядеть что-либо или кого-либо, если там впереди действительно кто-то был, казалось почти невозможным. Однако зрение не обмануло Триффана: Спиндл толкнул его в бок,— на этот раз оба услышали шорох и затем царапанье когтей по полу.

— Он за нами следит, — прошептал Спиндл.

Стараясь не дышать, они подождали еще немного.

Потом Триффан сделал шаг вперед и сказал:

— Если тут кто-то есть, покажись и объясни, куда идти.

Никто не отозвался, но из темноты их явно продолжали разглядывать. Триффан потерял терпение.

— Пойдем, Спиндл, — проговорил он. — Если он не отваживается приблизиться и заговорить, подойдем к нему сами.

— Смело сказано? Очень, очень смело! — раздался из полутьмы чей-то голос. Он донесся значительно левее того места, где ожидал услышать его Триффан. Голос был мужской, молодой, довольно визгливый и льстивый. Однако, судя по всему, его обладатель был сообразителен и далеко не тупица.

— Покажешься ты или нет? — раздраженно произнес Триффан.

— Ну, зачем же так грубо? Надо же, какой нетерпеливый! — с тихим смешком произнес невидимка. Теперь его голос доносился откуда-то справа. — Похоже, вы не робкого, не трусливого десятка! Нет, совсем не из таких! Что ж, добро пожаловать к нам. Оч-чень, оч-чень рады вам, храбрые господа! Помойная Яма приветствует вас! — сказал он звонко и уже тише добавил: — Вам нечего бояться. — Крот придвинулся ближе, они уловили смутные очертания его тела, потом из темноты вытянулась костлявая лапа и сделала приглашающий жест.

— Сюда пожалуйте, сюда! — раздался голос.

— Идем, Спиндл. Если останемся здесь, точно умрем от голода. Более бесплодного, лишенного червяков тоннеля я в жизни не встречал. Тот крот, который впереди, он...

— Продолжайте, почтеннейший, достойнейший и храбрейший господин! Какой же он, по-вашему?

— Вполне безобидный, — договорил Триффан.

В ответ — ни звука: видимо, неизвестного поразили слова Триффана.

— Безобидный? Безобидный? — шепотом повторил он. — Просто удивительно! Как только меня до этого не обзывали, но безобидным — еще ни разу! Следует над этим подумать. Потом я вам выскажу свое мнение на этот счет, а сейчас хочу только еще раз поздравить вас с прибытием, добрые господа, и попросить следовать за мной.

Они двинулись за ним, но неизвестный крот по-прежнему продолжал держаться в густой тени, чтобы они не могли разглядеть его. Так, постоянно прячась в самых темных расселинах и углах, крот уводил их все дальше от входа, при этом его льстивый голос не стихал ни на минуту.

— Не такое уж это скверное место, господа. Надо только к нему чуть-чуть привыкнуть. Я вам припас кое-что перекусить. Большего не могу, а это — всегда пожалуйста. Вы из казематов, да? Ужасно, просто ужасно! Долгое одиночное заключение — что может быть страшнее?! Мне многие о нем рассказывали, так что я хорошо себе представляю! Ну ничего, вы только позвольте, здесь мы вас быстренько поставим на