Крепостной - Роман Валерьевич Злотников Страница 62

— Вот как? А маршрут тебе уже сказали?

— Нет, пока. За маршрут «кавалеры» отвечают.

— Не Ламздорф?

— Матвей Иванович отставлен, — сухо произнёс Николай.- Я с ним общаться категорически отказался. Михаил тоже заявил, что теперь руки ему не подаст. Так что он более не является нашим воспитателем… И вообще я сильно поругался с матушкой и братом.

— А вот это ты зря, — крякнул Даниил.

— Почему это?

— Потому что дело от этого страдает. Вот чего из того, что мы с тобой во время путешествий по Англии, а также всех наших плаваний обсуждали, эта твоя ссора продвинет? А задержит? То-то и оно…

— Но они же несправедливо…- вскинулся юный Великий князь, но Даниил его прервал:

— Я тебе не о справедливости, а о деле толкую. Дело у нас справедливое? Его продвижение благо для страны?

— Ну да, но…

— Значит нужно думать, как его сделать, а не как справедливости для всех добиться. Этого даже Христос не смог… Ты же не хочешь, чтобы нас как ирландцев нагнули? Ну вот…

Проговорили они в тот вечер почти до четырёх часов утра. Когда чутка разобрались с делом и справедливостью, разговор пошёл более конкретный. Обсудили, как можно договориться с Александром насчёт железной дороги до Павловска или, как минимум, до Царского села, проект строительства паравозо- и вагоноремонтного завода и первого в мире железнодорожного училища здесь же, рядом с мануфактурой. Как в новых обстоятельствах договариваться с матушкой насчёт сирот из Воспитательного дома. Как организовать отбор кандидатов. То, что Даниилу нельзя будет появляться в Петербурге ситуацию, конечно, здорово осложнило, но были в этом и свои выигрыши. Например, в деревне куда меньше чужих глаз… Кроме того, Даниил порекомендовал Николаю попытаться включить в маршрут своего будущего путешествия Урал, где предметно пообщаться с Демидовыми, насчёт рельсов. Он ему даже форму требуемого рельса нарисовал. Ну, ту, которая повсеместно использовалась в будущем — с головкой, шейкой и подошвой, а не нынешних уродцев. И написал пару страниц рекомендаций по организации производства. Особо много он об этом не знал, но даже то, что знал — было весьма ценно. Например то, что рельсы выгодно прокатывать, а не лить, как нынче это происходило с чугунными… Нет, на Царскосельскую или как она там будет называться — рельсы легче было заказать в Англии, чем тянуть их с Урала. Или изготовить прямо здесь. Вышло бы и быстрее и дешевле. Но они же с Николаем только ей ограничиваться не думали. Так что, чем быстрее в России появится производство рельсов — тем лучше будет для их планов. Демидовым же должно быть выгодно продавать уже готовый продукт, а не сырьё в виде металла в чушках и прутке…

До своей избы Даниила добрался на дровнях за полчаса. Можно было и пешком, но ближе к вечеру выпал снег, а температура весь день колебалась около ноля, так что улицы в посёлке при мануфактуре оказались покрыты снежной кашей, и передвигаться по ним на своих двоих было той ещё задачей. А он за день сильно устал. Он никогда не общался с таким количеством людей за один день. Да ещё незнакомых. Он вообще всегда предпочитал общаться только с теми, с кем ему было хорошо, максимально ограничивая общение даже с теми, к кому был равнодушен. Только по службе. А тут почти три сотни человек… Ну, зато удалось отобрать почти три десятка тех, кто будет обучаться в железнодорожном училище. Так-то в штат первого в мире вагоностроительного завода они с Николаем решили зачислить всех, кто прошёл первый этап отбора — то есть грамотных и умеющих считать. При нынешнем чудовищном уровне грамотности населения Российской империи разбрасываться умеющими читать, писать и считать подростками — непозволительная роскошь… Но вот эти двадцать восемь мальчишек — настоящий золотой фонд. Ну, если в процессе обучения и последующей работы у них не выявиться каких-нибудь других серьёзных негативных качеств типа алчности и неистребимой склонности к воровству…

Когда он вошёл в избу, сидевший за столом в горнице англичанин поднял голову и радостно прокричал:

— Вы были, совершенно правы, сэр Даниэль! Я всё посчитал — добавление третьей оси на мой «Догони меня кто сможет» по вашей схеме должно решить проблему с излишней нагрузкой на рельсы!

Тревитик прибыл в Петербург через две недели после отъезда Николая в путешествие по стране и оказался в странном положении. Потому что его никто не ждал. Пригласивший его Великий князь уехал из Петербурга на весьма долгое время, при этом никого не предупредив об англичанине. В первую очередь естественно потому, что не знал когда тот приедет, да и приедет ли вообще. Так что в России тот оказался никому не нужен. Но возвращаться Ричарду тоже было некуда. Он попросту сбежал из Лондона, скрывшись от кредиторов, потому что ему грозила долговая тюрьма, а последние деньги, которые у него были — потратил на дорогу. Так что он поначалу впал в ступор. Но затем отыскал в городе пару человек из числа шотландцев и ирландцев, которые прибыли вместе с Николаем, и узнав у них о будущем железнодорожном училище, решил, что вот там он точно придётся ко двору. И не ошибся стервец! Потому что кроме всех тех дел, которые Николай повесил на Даниила, он сбагрил ему ещё и купленную по его же инициативе «увеселительную железную дорогу», руки до которой у Даниила, и так заваленного обязанностями пока не дошли. Так что, когда Тревитик появился на пороге его избы в призаводском посёлке, бывший майор только облегчённо выдохнул. Хоть что-то можно свалить на другого… Нет, совсем уж он руки не умыл. Посидели они пару вечеров с Ричардом под чай с ромом — металлические перья разлетались как горячие пирожки, так что в финансовом отношении Данька сразу стал чувствовать себя достаточно уверенно. Плюс Николай и, вслед ему, Михаил, заявили, что он может распоряжаться и их долей на благо согласованным планам… Так вот, во время этих посиделок он высказал пару мыслей насчёт усовершенствования детища Тревитика. Причём, не только по механической