Назад, в пионерское лето - Денис Георгиевич Кащеев Страница 63

— Живот? — недоверчиво пробормотала Казанцева — кажется, такой бесславный недуг плохо вязался у нее как со мной, так и со зловещим Игониным.

— Чем-то траванулся, — развел руками я, едва не уронив при этом одеяло — чем успел снова напугать Младшего.

— А я тебе яблоко принесла… — виновато сообщила девочка, доставая из-за спины крупных размеров зеленый плод. — Но если живот — тогда, наверное, тебе нельзя…

— Нельзя, — подтвердил я.

— Жаль… — вздохнула Яна.

Несколько секунд мы оба молчали.

— Наши там почти все в шашки играют — за право войти в сборную отряда, — поведала затем Казанцева. — А я вот тебя навестить пришла…

— Спасибо, — а что тут еще можно было ответить?

— Ты как-то странно разговариваешь, — заметила на это девочка. — И странно смотришь — не так, как раньше… Это из-за отравления? Тебе очень плохо, да? — захлопала она глазами.

— Нет, нет, все уже прошло! — поспешил заверить ее я. — К полднику вообще обещали выписать!

— Правда?

— Это что еще тут за свидания под окнами?! — раздалось вдруг откуда-то извне поля моего зрения — но грозный голос я узнал: кричала Алевтина Герасимовна. — Не понимаешь, что такое изолятор?! Тоже хочешь заболеть?!

— Пищевое отравление не заразно! — резко повернув голову на звук — так что челка взметнулась птичьим крылом — запальчиво бросила в ответ Яна.

— Поговори еще у меня! А ну, пошла отсюда, хулиганка!

— Иди, — в свою очередь посоветовал я Казанцевой. — А то персонал тут строгий, сама видишь! Не дай Бог, доложат Максиму или еще кому — запросто схлопочешь черную метку!

— Хорошо, я пойду, — кивнула девочка. — А ты выздоравливай скорее!

— Постараюсь, — пообещал я.

Еще секунду-другую Яна все же простояла под окном, затем, задорно подмигнув, послала мне воздушный поцелуй и поспешила прочь.

— А мне вот Юлька яблочка наливного не принесла, — проводил гостью долгим взглядом Игонин.

— Тебе мало ее фирменной черешни? — буркнул я.

— Так-то оно так… Но дорого внимание! Твоя, вон — умница! Даром что малявка.

«И при этом, совершенно не в моем вкусе! — заявил тут Младший. — Да и яблоки я терпеть не могу! Ты точно ничего не перепутал — насчет поцелуев? Может, на самом деле это Стоцкая была? Ну или хотя бы та же Трефилова? Милка Захарова на худой конец?»

«Размечтался!» — хмыкнул я.

«Черт… Как у нас все сложилось-то?»

«Постепенно, шаг за шагом. Случайно сели рядом в столовой, вместе убирали стол, потом — я тебе не рассказал — ты ее конкретно выручил, когда она ночью с пастой попалась… Ну и дальше — целый день вдвоем в пионерской, карты на раздевание, угроза разоблачения, счастливый исход… Наконец уже Яна тебя спасает, пряча под кроватью — ну вот и…»

«Да уж, — пробурчал юный пионер. — Мысленно такой путь не пройти! Только на деле».

«Это и было на деле!»

«Для меня — нет».

«Ты это вообще к чему? — нахмурился я. — Хочешь с ней порвать?»

«Так в том-то и дело, что мне нечего рвать! У меня — меня нынешнего — с ней ничего и не было! Да и внешне эта ДСП Казанцева мне как-то не очень…»

«Жалко девочку», — вздохнул я.

«Ну а что, по-твоему, я должен через силу с ней любезничать? — ощетинился Младший. — Так она сразу почувствует фальшь! Вон, уже почувствовала: смотришь не так, говоришь не то…»

«Вот и говорю: жалко…»

«Ничего, переживет! Мало ли, что она там себе навоображала? — не на шутку уже завелся юный пионер. — В конце концов, мы живем не в девятнадцатом веке, когда за руку неосторожно подержался — женись!»

«Ну, подержался ты там далеко не только за руку! По крайней мере, попытался подержаться!»

«Не важно! Это был не я — того Андрея Резанцева украл твой чертов белый кролик! А я никакую Казанцеву знать не знаю! Или что, по-твоему, я должен сломя голову бросаться за любой призывно приподнявшейся юбкой?! Доступная девка — это, конечно, заманчиво, но у меня тоже есть гордость!»

«Напрасно ты так о Яне! — укорил его я. — Ты ее действительно совсем не знаешь! Она хорошая девочка. Правда».

«Пусть так! Тем более! Воспользоваться ее расположением — не ко мне, а к тому, кого больше нет — было бы попросту бесчестно!»

«А бросить, ничего не объяснив — жестоко. А рассказать правду мы не можем…»

«И что теперь?.. Я вообще не пойму: ты — не я, а именно ты — сам, что ли, хочешь закрутить с ней?»

«Я? — такой поворот беседы, признаться, оказался для меня сюрпризом. — Нет, конечно, но…»

«Вот и я нет! Принято единогласно! Все, по-моему, вопрос закрыт!»

«Ох-х…»

Бедная Яна! Впрочем, и моего юного пионера тоже можно понять…

Ладно, будь что будет — простого и безупречного решения тут явно не просматривается… А ведь, по ходу, это всего лишь первая — и, положа руку на сердце, далеко не самая серьезная — проблема из тех, что поджидает нас с Младшим в ближайшем будущем — моем далеком прошлом!

3. Возвращение в отряд

Юг Московской области, 5 июня 1985 года

Выписали нас с Игониным одновременно, но не перед полдником, как, вроде бы, обещали, а сразу после. Никаких формальностей: просто пришла медсестра и велела собираться. Ах, да: еще она принесла первоотряднику его одежду. Наши-то с Младшим вещи так и оставались при нас — должно быть, в силу мимолетности нашего пребывания в изоляторе.

Васек, кстати, в очередной раз меня не то чтобы удивил — но заставил на свой счет призадуматься: штаны, что отдала ему Алевтина Герасимовна, оказались ни много ни мало джинсами «Монтана» — теми самыми, знаменитыми, с тройной прострочкой и орлом на заднице. Помнится, в советское время в свободной продаже таких было не найти, приобретали их либо в валютных «Березках», либо у фарцовщиков по пяти-семикратному ценнику. У меня, скажем, таких в детстве не имелось… Нужно будет, кстати, купить Младшему, когда выиграем в «Спортлото»!

Последнее теперь однозначно стояло в моих планах. Время поразмыслить у меня в изоляторе было — днем