Михаил Королюк - Квинт Лициний 2 Страница 64

– Хорошо, – после короткого молчания с видимой неохотой согласился Андропов.

– Плохо, – эхом отозвался поморщившийся Иванов.

– Что так? – блеснул на него очками Юрий Владимирович.

Иванов покатал желваки:

– Мнения этих экспертов, а я их не оспариваю, плохо ложатся на мой анализ предложенной «Сенатором» двухсторонней конспиративной связи. Или, наоборот, слишком хорошо ложатся…

Андропов сложил ладони перед лицом и глубоко задумался. Потом помотал головой:

– Нет, пока не понимаю твоей загадки… Ну, сейчас дойдем и до этого. Георгий, у вас по экспертизам есть еще что-то оперативно-значимое?

– Нет, остальные заключения не дали ничего интересного в этом плане. К примеру, стало понятно, что «Сенатор» сменил авторучку – перо явно другое. Но нам это пока никак не помогает.

– Ясно, – Андропов постучал подушечками пальцев по ежедневнику и, придя к какому-то выводу, повернул голову к Иванову. – Ну что ж, тогда идем дальше. Борис Семенович, излагай.

– Связь – это то, на чем мы в основном и сыпемся, – начал с веской констатации Иванов, – связь и предательство. Если кратко говорить о предложенных нам «Сенатором» алгоритмах связи – то я сам на его месте сделал бы примерно то же самое. Смотрите, получилось два разных канала передачи информации, от него к нам и от нас к нему. Первый канал – прост, надежен с точки зрения возможности перехвата и безопасен для отправителя. Сначала он закладывает в тайник контейнер с фотопленками, потом пишет на известный ему почтовый ящик два письма – одно с указанием места, второе – схемы закладки. Бросает их в разных местах, и все – перехват противником невозможен.

Борис Николаевич потер подбородок и огорченно качнул головой:

– И его самого никак не взять, разве что у почтовых ящиков опять ловить.

– Не будем, – твердо сказал Андропов, – еще раз спугнем, и все.

– Не будем, – легко согласился Иванов. – Итак, от него к нам – надежно и безопасно. От нас к нему – аналогично. Способ получения наших сообщений – максимально безопасный для «Сенатора»: прием на длинных волнах. Есть теоретическая основа для радиопеленгации приемников, настроенных на определенную волну, есть даже лабораторные образцы техники, но в городских условиях, где в радиодиапазоне черт ногу сломит… В общем – глухо для нас, не запеленговать. Надежность же обеспечивает шифрование с помощью переданных нам через последнюю закладку одноразовых шифроблокнотов. Шифр он выбрал по Вернаму, с длиной ключа большей, чем длина сообщения, да еще поверх навесил мутатор на дату. Такое не ломается, – и он начал загибать пальцы. – Если длина ключа не короче текста, если используется однократно, и если ключ действительно случайный. Наиболее сложно из этого достичь настоящей случайности. Но первичную проверку на устойчивость переданные шифроблокноты у Козлова уже прошли, так что как-то «Сенатор» вывернулся. Может быть с помощью гостовской таблицы случайных чисел – они свободно продаются в специализированных книжных магазинах. Основное и, по сути, единственное слабое место такого подхода – момент передачи нам самих шифроблокнотов. Но, поскольку это происходит на контролируемой нами территории, то вероятность компрометации линии связи в результате перехвата закладки противником ничтожна. Вот так вот… – закончил Иванов.

Андропов слушал напряжено, взгляд его замер, выдавая работу мысли. Потом он огорченно покачал головой:

– Нет, все равно не вижу связи с фотоделом… Не хватает мне оперативной фантазии.

Иванов покосился на Минцева:

– А ты сообразил?

– Кажется, да… – кивнул тот, – слишком профессионально. И фотодело – «один из тысячи», и шифрование на уровне спеца.

– Молодец, – сдержано похвалил Иванов, – верно. Слишком все профессионально в этих узких областях. И вот это – очень непонятно. Сколько там мы насчитали – пять фотографов высокого класса на зону А? А теперь прикиньте, какова вероятность того, что один из них – к тому же еще и высококлассный специалист по конспиративной связи? И это еще не все… Судя по всему, обнаружилась еще одна область специальной компетенции. Помните, он там в сообщении пометку сделал: «слушать буду в телефоне»? Так вот, во-первых, это жаргон связистов. «Слушать в телефоне» – это слушать голос через наушники. А, во-вторых, как мне сказали наши спецы из ОТО, этим условием задается необходимая мощность нашего сигнала в Ленинграде. Фотограф, криптолог, радиоинженер… Еще раньше мы выявили признаки профессиональной оперативной подготовки. Такая всесторонняя личная компетентность, честно говоря, пугает. Я опять задаюсь вопросом: «а кого ж мы, собственно, ловим в свои сети? И что будет с этой сетью, если поймаем?»

– Теперь понял, – медленно произнес Андропов, – или удачно подобравшаяся группа, или… Или очень неприятный для нас вариант?

– Именно, – согласился Иванов, – что это за монстр такой?

В кабинете повисла глухая тишина.

– Тем интереснее будет найти, – подвел итог Юрий Владимирович, – так, Георгий?

– Так точно, товарищ Председатель Комитета Государственной Безопасности! – браво отчеканил Минцев, вызвав на лице у Андропова слабый отблеск улыбки.

– Ну, и как ловить-то монстра будем? – обратился он к Минцеву.

– Продолжать методично собирать сведения, шаг за шагом, это – раз. Пройдемся по криптологам Ленинграда, их там от силы-то три десятка наберется… Сделаем партии фотопленки со специальной маркировкой по краям и попробуем по аналогии с чернилами выявить точки приобретения. Может быть поиграемся с вариантами проявителей в торговой сети. И ищем необычности в городе. Должен «Сенатор» где-то прорезаться.

Андропов подвигал челюстью, потом с оттенком недовольства уточнил:

– То есть ждем?

– Накапливаем данные, Юрий Владимирович, – мягко возразил Иванов. – Расставляем сигнальные ниточки. «Сенатор» их задевает – и это уже хорошо. Мы его оконтуриваем, и он постепенно проявляется. Такие операции быстро проходят только в случае грубой ошибки одной из сторон.

Андропов помолчал, озабоченно разглядывая свои кисти, словно пытаясь что-то прочесть по складкам на ладонях. Потом встал и, сутулясь больше обычного, прогулялся по просторному кабинету.

– Борис, – как-то устало взглянул от окна на конфидента, – ты понимаешь, что если этот спутник, – подбородок его дернулся, словно указывая в какую-то ему одному известную точку, – действительно во вторник упадет в канадскую глушь… То все! Это будет значить только одно – нет за этим «Сенатором» ни хорошо поставленной резидентуры противника, ни кем-то у нас расчетливо сформированной группы подготовленных специалистов. Ничего этого нет, ты понимаешь! И остается только немыслимое, далеко за пределами обычного круга гипотез! – он поддернул, поправляя, манжету, и ровным голосом закончил, – и я буду обязан проинформировать об этом Политбюро.

– Это не рано будет? – спросил, покосившись на Минцева, Иванов.

– Это будет поздно, – Андропов слегка дернул бровью, отметая невысказанное сомнение. – Но, к счастью, еще не слишком.

Иванов чуть слышно хмыкнул. Минцев закаменел.

Юрий Владимирович вернулся в кресло и долил себе из большого термоса, что стоял на краю стола, чая с лимонником. Принюхался к чашке, сделал глоток.

– Все просто, – вдруг усмехнулся невесело, и разъяснил, больше для Минцева, – вопрос в реализации рекомендаций, что не относятся непосредственно к деятельности Комитета. Экономическая и политическая проблематика, поднимаемая «Сенатором»… Одно дело, когда я выхожу на Политбюро с предложениями от себя, в рамках своего понимания круга задач и способов их решения, и совсем другое дело, когда эти же предложения звучат из вот такого вот источника. Я вполне могу ошибаться, но вот цели мои прозрачны. А «Сенатор», напротив, с одной стороны, безошибочен. С другой стороны – преследуют совершенно непонятные цели. Только ли он содействует СССР? Куда он нас направляет? Ради чего? Только ли нас? Не зря же и американцы в Ленинграде зашевелились… Значит, что-то прошло помимо нас? У него, может быть, и для США есть свои цели? Тогда чей он? Преследуя чьи цели мы должны выполнять эти рекомендации? Наши или его?

Андропов опустил ладонь на стол, как бы ставя точку.

– И вот эти вопросы, товарищи, мне скоро будут задавать на Политбюро. А, значит, нам надо найти на них ответы. И время не терпит. Нет у нас времени, судя по всему. Не осталось. Георгий, – он требовательно посмотрел Жоре в глаза, – считайте, что на календаре пятнадцатое июня сорок первого.

В голове у Минцева слегка зашумело, и волосы на спине встали дыбом.

– Вижу – поняли, – взгляд Андропова был пронизывающим. – Ищите. Все ресурсы Комитета в вашем распоряжении. Землю ройте. Но – осторожно. Нельзя спугнуть «Сенатора». И нельзя навести на него противника. Вот так вот, Георгий… – он помолчал, а потом перевел разговор на другую тему: – Что с оперативной обстановкой в городе?