Вадим Леднев - Выстрел в водопад [СИ] Страница 64

Андрюхе было больно. Больно и страшно. Кинжальные зубы мерзкой рыбины хорошо прошлись по голени, разрезав кожу и разорвав мышцу. Несколько минут, Андрюха тупо следил, за тем, как кровь быстро заливает брезент. Чего она так хлещет? Наверно повреждена какая-нибудь артерия. Ни хрена себе сходил, называется, на рыбалку! Он огляделся - чем бы перевязать, но ничего подходящего не увидел. Чертов таксист, побежал за рыбой бросил его тут истекать кровью.

Андрюха стянул с себя майку и принялся рвать ее на лоскуты. Хоть как-то остановить кровь, чтоб добраться до машины. Лишь бы гадина оказалась неядовитой. Сколько они шли сюда? Минут пятнадцать? Ничего, доковыляет... Сергеич поможет. Ну, где же он?

Грохнул выстрел, потом еще один.

Протяжный страшный крик прокатился над сонной речкой. Зловещим откликом отозвалось эхо. Сперва, Андрюхе показалось, что он ослышался - человек не может так кричать. Наверное, на том берегу один динозавр, живьем жрет другого, вот тот другой и верещит. Но как же выстрелы? Когда вопль повторился, Андрюха, несмотря на жару, почувствовал, что мороз ледяным дыханием прошел по коже, заставив встать дыбом все до одного волоски.

- Сергеич? - сказал он, почему-то шепотом.

Человек там за поворотом реки, кричал и кричал. И столько боли и смертной тоски было в этом голосе, что Андрюха не в силах терпеть, зажал ладонями уши. И уже зажав, даже не услышал, а почувствовал, что крик оборвался.

Забыв про раненную ногу, Андрюха вскочил и заметался. Что делать, куда бежать? Помогать Сергеичу? Но ведь он безоружен - помповуху таксист унес с собой. Бежать к машине? Так она как раз в той стороне...

По реке мимо него проплывали странные предметы. То ли коряги, то ли кучи водорослей или сплетение иных каких растений. Вот один из комьев вынесло на отмель. Андрюха протер глаза. Там где только что был бесформенный ворох, теперь по берегу разливалась рыжая копошащаяся масса. Вглядевшись, он понял, что эта масса состоит из отдельных элементов. И что она не просто рассыпается, а явно движется в его направлении. Быстро движется. Сперва, он не ощутил опасности все стоял и таращился. Да ведь это...

Это были муравьи. Но какие! Величиной с небольшую мышь, и двигались они с не меньшей скоростью. Надвигающийся шорох тысяч лапок заставил Андрюху очнуться. Наконец, он осознал опасность. Еще не ассоциируя с ними крик таксиста, он понял, что от этой стремительной рыжей лавины надо держаться, как можно дальше. К берегу приставали все новые и новые комки живой массы. Рассыпались в рыжую лаву. Схватив удочку и опираясь на нее, как на костыль, Андрюха заковылял в сторону леса. За ним тянулась кровавая полоска - перевязать раны он так и не успел.

Утро выдалось безоблачным и почти безветренным. Майя посчитала эта хорошим знаком. Несмотря на ранний час, было уже жарко. Едва приподнявшись над горизонтом Солнце, торопилось нагреть, не успевшую остыть за ночь землю, швыряя вниз снопы косых, злых лучей. Единственным местом, куда оно пока не добралось, была, закрытая зданием Института, площадка перед крыльцом, с которой, собственно, Майя и готовилась покорять небеса. Вокруг от утренней свежести уже не осталось и следа, а здесь ее остатки легким ветерком холодили разгоряченные от волнения щеки девушки.

Аэростат уже был готов. Огромная полупрозрачная конструкция из множества пластиковых коконов колыхалась в нескольких метрах от земли, готовая стартовать в любой момент. Майя и представить себе не могла, что эта гроздь получится такой необъятной. На боку одного из баллонов какой-то шутник написал красным маркером: "Crazy baby", а внизу пририсовал корявый смайл.

Мужчины заботливо избавили ее от необходимости наблюдать процесс наполнения (тем более что продолжался он всю ночь). Все-таки одно дело знать, что над тобой восемьдесят с лишним кубометров водорода, ограниченные лишь тонкой пленкой пластика, а другое дело видеть, как взрывоопасный газ перекочевывает из стальных баллонов в призрачные резервуары. Сами баллоны, вот они. Одиннадцать штук пустых, один к одному, лежат рядышком, зеленые как исполинские огурцы на грядке. Еще один полный стоит рядом. От него к одному из коконов тянется трубка. Расширяясь, шипит газ. Под связкой возятся Илья с Егором, что-то там проверяют и закрепляют. Поблескивают на солнце какие-то манометры и клапана.

- Ну, где ты ходишь, родная?! - голос Славки был неестественно радостным. - Эта связка сарделек тебя ждет не дождется! Ну, быстренько сюда, наденем на тебя уздечку!

"Нашли, блин, пони" - подумала Майя. То, что никакой корзины ей не полагалось, она, конечно, знала заранее, и все-таки на что-то, непонятно на что надеялась. Вид, свисающих из под брюха многоголового, полиэтиленово-водородного монстра веревок, монтажных ремней и досточки для сидения вызвал у нее панический ужас и желание сбежать обратно в институт. В такой темный, прохладный, уютный вестибюль... А лучше еще дальше, куда-нибудь в подвал. Поздно... Илья уже ухватил ее за руку и ласково, но настойчиво тянул к этой ужасной конструкции. Девушке захотелось зажмуриться, но она с удивлением отметила, что ее глаза раскрываются еще шире, словно у какого-нибудь лемура.

- Готова? - спросили ее приторно сладким голосом.

Судорожно сглотнув, она кивнула.

- В туалет сходила?

Кивнула опять. Сходила и не раз. Еще бы ей не сходить с таким-то настроением. В дурацком комбинезоне спасателя было отчаянно жарко. Ей подобрали самый маленький, и все равно он был размеров на пять больше чем нужно - пришлось основательно подвернуть рукава и штанины. А что это топорщится в правом кармане? Ах да - это ее блокнот с записями. Она сейчас и сама не смогла бы себе объяснить, за каким собственно бесом, собираясь, сунула в карман блокнот. Неужто прямо в воздухе намеревалась записывать свои летные впечатления?

Пока ее запрягали в шар, она, чувствуя себя, пионером воздухоплаванья начала прошлого века, тревожно озиралась вокруг.

Почти все, кто еще оставался дееспособным из их поредевшей команды, собрались здесь. Кто просто понаблюдать, а кто и непосредственно поучаствовать. Майя затравленно переводила взгляд с одного лица на другое. С удивлением отметила, как Альбина ожесточенно грызет ноготь на большом пальце. Маринка, хлопая коровьими ресницами, пребывала в своем обычном состоянии испуга. Поскольку женщин больше не было, гендерная солидарность выражалась только этими двумя. Мужчины выглядели менее встревоженными. Хотя нет, если приглядеться, и там можно было заметить беспокойство. Мрачная сосредоточенность Семенова, бегающие глаза Егора, нервные смешки Славки, оптимизма не внушали. Но ведь надо надеяться! Другого способа узнать, где находится проклятый источник радиосигнала, у них нет. А если она его не найдет - Марек обречен... и трое женщин тоже... Нет, никаких сомнений быть не может! Если надо, пусть ею даже из рогатки выстрелят, лишь бы люди остались живы!

Пока Майя себя, таким образом, подбадривала и вдохновляла, на шею ей, повесили бинокль, на нагрудном кармане закрепили зажим рации, а запястье туго сжал ремешок компаса.

- Смотри на меня!

Блуждающий взор Майи наткнулся на серьезные глаза Семенова.

- Ты меня слышишь? Эй, девочка?! - он буравил ее изучающим взглядом своих серо-голубых глаз.

Она вымученно кивнула.

- Тогда давай повторим? - он взял ее правую руку и стукнул согнутым пальцем по стеклу компаса. - Под стрелкой циферблат, разбитый на триста шестьдесят градусов. Когда ноль совпадает с севером, мушку вручную направляешь на цель. Закрепляешь, вот так... После этого сообщаешь нам... и мы знаем направление в котором надо двигаться... дальше сообщаешь ориентиры - нечто такое, что поможет нам впоследствии узнать местность...

Она делала вид, что внимательно слушает (хотя знала все это наизусть), чувствуя, как внутри неприятно шевелиться мохнатый комок страха. Нет, ее, конечно, никто не неволит. Теоретически она еще может отказаться. А практически? Нет, никогда! Как это будет выглядеть? Ясно дело как! Как предательство! Согласилась ведь. Пускай сдуру, пусть не подумала, как следует... Но больше-то ведь все равно некому. Не мальчишек же, в самом деле, посылать... Люди понадеялись... Нет, трусихой она никогда не была. Хотя высоты всегда побаивалась. В пятом классе, ради самоутверждения, зимой прыгала вместе с пацанами из окна новостройки в сугроб, с третьего этажа. Помнила, какую эйфорию она испытала в тот раз - она не хуже других, она тоже может! А потом узнала, что мальчик из параллельного класса, прыгнув из того же окна, упал прямо на кучу строительного мусора слегка припорошенного снегом. Мальчика этого она больше никогда не видела, говорили, что он стал инвалидом. Майю передернуло.

- Эй! - снова окликнул ее Семенов. Очевидно, он догадывался, что творится у нее на душе, и своими наставлениями пытался отвлечь от панических мыслей.