Валерий Белоусов - Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» Страница 64

Город Железногорск с Горно-химическим комбинатом в Саянских горах числится в перечне двадцати объектов, по которым в случае ядерного конфликта США должны нанести первый удар.

Но американцы не знают, что Комбинат выдержал бы любую ядерную атаку. ГХК — подземный завод по производству оружейного плутония, продолжал бы клепать продукцию, даже если бы над головой гремели атомные взрывы. Таких объектов, как ГХК, не было ни в одной стране и, уж, наверное, никогда больше не будет.[81]

Но зачем же всё это строилось?

Да потому, что в 1958 году, когда был запущен первый реактор ГХК, общее энерговыделение ядерных зарядов США составляло 20,5 тысячи мегатонн — это миллион бомб, сброшенных на Хиросиму.

У СССР не было даже одной тысячи мегатонн, то есть в случае ядерной войны мы были бы более чем в двадцать раз слабее.

Хрущёв во время Карибского кризиса отчаянно блефовал.

Нужен был мощный завод по производству ядерного оружия, и лучше было построить его подальше от границ, чтобы ни один самолет не долетел.

И спрятать надежно, то есть зарыть под землю.

Железногорск помог добиться ядерного паритета, и это стало одной из причин прекращения «холодной войны». Всего Америка произвела сто тонн оружейного плутония и 650 тонн оружейного урана, мы наработали 125–150 тонн и 1050–1400 тонн соответственно…

Поэтому ядерная война стала совершенно бессмысленна…

Американцы стали нас откровенно бояться!

Но сейчас Комбинату и Городу стала было грозить иная опасность…

— Разве тоннель таким задумывался? — обиженно воскликнул горный мастер Юрий Баранов, аккуратно расстилая на обитой вагонкой лавочке газету «За коммунистический труд». — Тоннель стал как сырая котлета. Стройку забросили в годы перестройки. Вместе с тоннелем теряем и государство. Даже не знаю, что мне лично обиднее.

— Юра, — солидно отвечал ему горный мастер Сергей Плотников, так же аккуратно раскладывая на газете лучок с домашнего огородика, привезённое из деревни тёщей домашнее сало, варёную молодую картошечку, — не ты один. РТ-2 начали строить когда? с середины семидесятых? И все труды, все 350 миллионов народных денег — коту под хвост…

— Зелёные, чтоб им… откуда они только явились!

— Да из тех же лохматых ворот, что и весь народ! Потому что порядка нет…

— Да ёб же меня по лбу! Откуда порядку взяться? С этими правителями? Ты помнишь, как этот… Ельцин, пьянь такая, к нам приезжал?

— Ага… тоже… нанёс визит, но ничего не решил, а потом, взойдя на палубу парохода, сделал нам на прощание легендарный жест, приказав троице во главе с охранником Коржаковым бросить своего пресс-секретаря за борт в Енисей. Да об этом у нас знают все — и стар, и млад!

— И мы ещё удивляемся, отчего мы в такой глубочайшей заднице? И отчего нам даже зарплату уж третий месяц не платят?

— Слушай, брат, я настоящий «совок»! Нет, это не инструмент. «Совок» — это наивный, доверчивый человек. Я поверил красивым словам о демократии, о перестройке, партбилет на стол положил. За это меня из очереди на квартиру выбросили. Но в душе я остался коммунистом. Только настоящим, а не таким, как теперешние, которых гнать надо. Назначение политиков — говорить неправду. Раньше тоже говорили неправду, но страна шла вверх, а сейчас мы спотыкаемся на излёте. Когда же мы строить новые заводы и прокладывать новые тоннели начнём?

— Когда настоящий Хозяин вернётся…

— Это какой же?

— Построить Комбинат в Горе можно было только в те времена, когда главным экономистом был Лаврентий Павлович, ты согласен?

— Ты что… это ты про Берию говоришь?

— А что — лучшим в истории страны руководителем мне лично кажется именно Берия. Да вот — недавно назначенный директор Гаврилов, мне кажется, чем-то похож на Берию…

— Чем же?

— Умением добиться успеха, энергичностью, деловой хваткой, требовательностью.

— До чего же мы дошли в своём развале, если обязательные деловые качества делают руководителя похожим на Берию?

— До исторической правды, дружище… Ну, давай наливай уже! Душа горит!

И они немедленно выпили.

21 августа 1991 года. Шестнадцать часов десять минут. Частота 198 Кгц, радиостанция «Маяк». «Панорама Новостей». Передачу ведут Людмила Семина и Владимир Рувинский

— Из Тбилиси сообщают, что ОМОН разогнал митинг оппозиции. Очевидцы свидетельствуют, что грузинская милиция стреляет по безоружным гражданам!

— Людмила, мне живо вспомнились события 9 апреля 1989 года. Тогда обвиняли Советскую Армию, что она якобы разгоняла митинг сапёрными лопатками. Но ведь оружие-то не применяли! А сейчас свои стреляют в своих…

— Владимир, Президент Звиад Гамсахурдиа заявил, что стрельбу открыли сами митингующие, а ОМОН только защищался. Зачитываются коллективные письма трудящихся, клеймящие кучку отщепенцев и врагов грузинского народа, осмелившихся поднять руку на самого президента…

— Да, а самым главным врагом грузинского народа назван Эдуард Шеварднадзе.

— Похоже, что авторитет Гамсахурдиа сильно пошатнулся… Применение оружия против своего народа, если верить сообщению ТАСС, резко осудил командующий национальной гвардией Тенгиз Китовани…

— Бывший.

— Кто бывший?

— Китовани бывший. 19 августа президент Гамсахурдиа распустил национальную гвардию…

— Ну, против стрельбы в народ также выступила группа депутатов Верховного Совета Грузии от «Круглого стола»…

— Постойте, так вроде и сам Гамсахурдиа входит в этот «Круглый стол»?

— Видимо, уже нет… в оппозицию ушел и бывший премьер-министр Грузии Тенгиз Сигуа, недавний верный соратник Звиада…

— Как это бывший, когда только успели снять… и этого тоже?

— Людмила, надо на работе не журнал «Бурда» читать, а слушать новости на «Радио Маяк»!

— «Радио Маяк!» — круглосуточный эфир, пять минут новостей и двадцать пять минут музыки!

— Да, а я тут вот, кстати, читаю не журнал «Бурда» — и его, чтоб ты знал, девушки не читают, а смотрят! А запись выступления Сигуа по Тбилисскому телевидению, вот послушайте, товарищи радиослушатели, это забавно: «У меня с Гамсахурдиа были разногласия с самого начала. Я выбивался из сил, убеждая, что нам нужны специалисты, учёные, интеллектуалы в правительстве. А мне навязали на пост министра торговли человека с дипломом торгового ПТУ, а в Минздрав — даму, единственным достоинством которой было то, что она подруга жены президента! Когда же я возмущался, требовал объяснений, мне отвечали: „Это наши люди!“».

— Ну, чего же он хотел… мне кажется, что Гамсахурдиа вообще спешит нажить состояние и свалить за бугор, то есть эмигрировать…

— Не успеет! Лидер парламентской оппозиции, глава Народного фронта Натадзе официально вызвал Гамсахурдиа на дуэль… оружие абсолютно смертельное, электрическая мясорубка!

— Ха-ха, смешно. А вот как тебе такая шутка? На Украине есть теперь президент!

— И как же его зовут? Кравчук?

— Не угадал. Его зовут Мыкола Плавьюк. Житель Филадельфии…

— Видкель же вин взявся?

— После разгона Украинской Народной Республики в 1918 году в эмиграции было образовано правительство в изгнании. Оно существовало всё это время, состав, само собой, менялся, в силу естественных причин… Сейчас номинальным президентом Украины является пан Плавьюк, который и дал о себе знать своему народу!

— Не получится. Кандидат на президентский пост должен быть с местной пропиской!

— Так то ж кандидат! А он уже весь из себя такой президент!

— А ты знаешь, какой флаг будет у незалэжной Украины?

— Красный?

— Ни…

— Погоди… как это… жовто-блакитный, да?

— Ни…

— А какой?

— Белый-белый, с розовыми прожилками… як сало!!

— Ага, а сбоку, где шкурка, будет вот эдак коричневая каёмочка.

— Сбоку, это во Львове, что ли?

— Вы слушаете «Радио Маяк!» — «Миллион, миллион, миллион алых роз…»

21 августа 1991 года. Шестнадцать часов пятнадцать минут. Город Ленинград, улица Зеленогорская, дом 3. Межотраслевое объединение «Технохим»

— Не пропаду. Дураком себя никогда не считал, да и не был им, кроме, может быть, того момента, когда Мишке Меченому поверил, повёлся на его, подлеца, уговоры…

И это было действительно так — крупнейший учёный, специалист по ракетным топливам, лауреат Ленинской и Государственной премий — действительно не мог быть дураком! Это вам не академик Яковлев…

Тем более что Борис Вениаминович Гидаспов и академиком-то не был. Так, простой себе членкор Академии наук.

— Ну и куда ж ты теперь?

— Да мне всё равно… только партийной работой больше не займусь, ни за какие коврижки… я ведь на Пленуме обкома, который должен был проходить 13 августа, собирался сообщить товарищам коммунистам о своём уходе. Да только в связи с обсуждением новой Программы партии Пленум переназначили на 23 августа, а там… сам понимаешь…