Елена Горелик - Своя гавань Страница 66

 - И за это вы хотите сдать их французским властям, - усмешка Галки сделалась холодной и жёсткой, чем она и дала понять: игра окончена. - Хватит, дон Рикардо. Я на эти сказочки про белого бычка не ведусь. Либо вы платите выкуп, и все расстаются довольными, либо не платите, и тогда у вас начинаются неприятности. Нет денег? Извольте, я сдам вас губернатору, ему и рассказывайте свои байки. Может, он мне за вас подкинет на пару монет больше, чем плантаторы... Хайме!

 На зов капитана явился вахтенный, метис Хайме. Хоть и взяли его на борт совсем недавно, в Порт-Ройяле, но он успел себя зарекомендовать как отличный матрос и боец. А главное, хитёр был, стервец. И Галка надумала использовать его дарования в только что начатой игре. Своей игре.

 - Слушаю, кэп, - метис словно из воздуха материализовался.

 - Возьми людей, - сказала Галка, пододвинув к себе лист бумаги и походную чернильницу. - Отведёте этого красавца к губернатору. Сопроводительное письмо я сейчас напишу. О выкупе я договорюсь с месье д'Ожероном чуть позже.

 Набросав несколько строчек по-английски, Галка запечатала письмо и вручила его ухмылявшемуся Хайме. Тот позвал четырёх матросов и увёл скисшего испанца. А вредная девчонка, оставшись одна, потёрла ручки.

 - Что ж, - сказала она, подмигнув своему отражению в начищенном до зеркального блеска кофейнике. - Хотите поиграть, дон Рикардо? Хорошо. Только играть будем по моим правилам...

 - Вот как... - д'Ожерон, выслушав пиратку, задумался. - Весьма занятная комбинация. Но она выведет нас лишь на часть испанской агентуры в Кайонне. Если мы возьмём этих, то испанцы смогут беспрепятственно пользоваться услугами оставшихся в тени.

 - А я и не предлагаю вам их брать, - девушка сцепила пальцы замочком.

 - Понимаю. Вы желаете воспользоваться ими как средством продвижения дезинформации. Весьма остроумно, испанцы не ждут от нас ничего подобного.

 Галка еле сдержала улыбку, услышав это "от нас". Ох, умеет этот месье примазываться к чужим идеям! Особенно если они сулят успех в будущем.

 - Дайте дону Рикардо возможность связаться с кем-нибудь в городе, - сказала она. - Но только так, чтобы он не заподозрил подставы. А дальше - мои ребята сделают всё как должно.

 - Это в самом деле будет увлекательная игра, - проговорил д'Ожерон, промокнув платочком бисеринки выступившего на лбу пота. - Впрочем, я уверен, нам удастся обмануть испанца. Повторюсь, они ничего подобного не ждут...

Уважаемый господин де Баас!

 В дополнение к предыдущему письму спешу сообщить Вам, что я всё-таки нашёл фигуру, вполне соответствующую нашим запросам. Во избежание возможных, хоть и весьма нежелательных неприятностей не рискну упоминать здесь какие-либо имена, но уверяю Вас: это истинный политик. Явление весьма редкое среди людей известного Вам рода занятий, однако я считаю, что мне повезло найти исключение из общего правила. И, когда на Тортугу прибудет Ваш человек, ему не придётся терять время на ожидание.

С огромной признательностью

 Бертран д'Ожерон

"Отшивание" капитана Диего состоялось вполне бескровно. Капитан "Сен-Жана" вынужден был признать, что Галка не по его зубам кусок, и откланялся. А сама Галка осталась в "Винной бочке" наедине с Джеймсом.

 - За вашу удачу, мисс Алина, - Джеймс упорно отказывался называть её "мисс Спарроу", а почему - девушка давно отчаялась понять. - У вас несомненный полководческий талант. Но без удачи он ничто, и это очень хорошо показал последний рейд. Ведь испанские капитаны были далеко не новичками в море.

 - За нашу удачу, Джеймс, - уточнила Галка.

 Вино было отменным, и оба капитана наслаждались теплом, растекавшимся по жилам от этого напитка. Словно они выпили по бокалу жидкого солнца... Джеймс улыбнулся.

 - Не хотелось бы сглазить, - сказал он, - но кое-кто из местных уже называет вас хозяйкой Мэйна.

 - Ага, - едко хмыкнула Галка. - Хозяйка, блин... Такая же, как мышь - хозяйка амбара, пока кота не пустили.

 - Вы скептик, Алина.

 - Да уж какая уродилась... Вы никогда не задумывались, Джеймс, почему нас до сих пор не повесили?

 - Возможно, потому, что наша ...деятельность кое-кого устраивает, - предположил Эшби. И его улыбка сделалась грустной. - Вот вы о чём...

 - Всё о том же. И я думаю о тех временах, когда наша деятельность перестанет устраивать кое-кого в Лондоне и Версале. Не такие уж это и далёкие времена. Зря, что ли, Причард лыжи вострил?.. Нет, Джеймс. Роль амбарной мыши меня не устраивает.

 - Что же вы предлагаете?

 - Ещё не знаю. Но д'Ожерон что-то затевает, и он наверняка втянет нас в свою игру. Грех будет этим не воспользоваться.

 Эшби коснулся её руки. Только на миг, но Галка почувствовала необыкновенное тепло, исходившее от его ладони - такой же жёсткой, как и у неё.

 - Я не знаю, что вы задумали, - сказал он. - Но знайте: на меня вы можете рассчитывать в любом случае.

 - Вы рыцарь или ангел-хранитель? - весело улыбнулась Галка, скрывая за этим весельем смущение.

 - Честное слово, не знаю, - иронично проговорил Джеймс. - Скорее, нечто среднее: капитан вашей эскадры.

 Вот теперь Галка рассмеялась. Весело, искренне... Ангел-хранитель? Рыцарь? Что ж, в таком неверном и рискованном деле, как пиратство, ей не обойтись без обоих. В одном лице.

На своей шкуре

Рассвет 11 мая 1671 года "Гардарика" встретила в открытом море.

 Честно говоря, после панамского похода Галке не очень-то хотелось развивать достигнутый успех. "Генерал Мэйна" - так прозвали её тортугские пираты. Эти морские волки, ранее не признававшие никаких авторитетов, в последние несколько лет всё чаще поговаривали о том, что вольница вольницей, а толковый вожак всё же лучше. Больше шансов отхватить хороший кусок добычи и меньше - повиснуть сушиться на солнышке. До последнего времени кандидат в подобные вожаки был только один: Морган. Но он сейчас сидел под домашним арестом в Порт-Ройяле, ожидая решения своей участи, а полковник Томас Линч уже "шил дело" на грозу Мэйна и его покровителя, сэра Томаса Модифорда. Но у пиратов не было причин унывать: Морган-то не просто так в опале оказался. Молодая волчица с Тортуги покусала и обескровила старого волка так, что он сделался лёгкой добычей лондонских чинуш. И пираты сочли это несомненным признаком Удачи, благоволившей вредной московитке, невесть каким течением занесенной в эти жестокие воды...

 "Генерал Мэйна"... Галка помнила, что такого прозвища в её варианте истории удостоился только один пират, француз де Граммон. Воспоминания из далёкого двадцать первого века успели изрядно поблекнуть, но кое-что в голове задержалось. В тонкости она и тогда не вникала, но помнила: Граммон был удачлив просто до неприличия. Взять "на понт", практически не истратив пороха, Веракрус с его трёхтысячным гарнизоном - это даже не выигрыш крупной суммы в кости. Это просто подарок судьбы. Сама же она себя игрушкой судьбы не считала, и все свои удачи объясняла тщательной подготовкой и умением "работать с людьми". А человеческая психология была мощным фактором, особенно при повальном суеверии моряков и куда более религиозном сознании людей, чем в будущих эпохах.

 - ...она и раньше-то одна ходить не боялась, а теперь и подавно, - Галка услышала голос Пьера. Ни дать, ни взять - по просьбам новичков травил байки о капитанше. А чем ещё заняться канонирам в открытом море, когда на батарейной полный порядок и свободен от вахты? - Вот ты, Жерар, думаешь - а, баба, тьфу! И ошибёшься. Что Воробушек баба, так кто с этим поспорит? Хоть у мужа её спроси... если он тебе уши не оборвёт за такой вопросик. Да только мозгов у неё на дюжину таких как ты хватит, а удача такова, что мы никогда голодными спать не ложимся. А уж насчёт бабьей трусости - так это точно не к нашему капитану, ясно? Она ни Причарда не боялась - а ты сам в курсе, что это за подарок - ни Моргана. Тоже скотина преизрядная. Ни самого чёрта не испугается, явись тот по её душу.

 - Да... - задумчиво протянул новичок. Галка не могла его видеть, но хорошо представляла, как вытянулась сейчас его физиономия. - Таких баб поискать... Только одно мне непонятно. Это сейчас вы её чуть не на руках носите, приказов её слушаетесь. А по поначалу-то каково было? Все же знают поверье, что баба на борту к беде. Как это вы её в первый же день не ...того?

 - А ты бы так и сделал? - хмыкнул Пьер. - Хотел бы я на тебя посмотреть, окажись ты тогда на том острове, нетерпеливый ты наш. Да, на всякий случай советую запомнить: Воробушек страшно не любит, когда баб, как ты выразился, "того". Одного такого умника мы из каюты как-то уже выносили. По частям... Ну, да ладно, продолжу. Является она как-то с берега - одежда ободранная, сама вся в царапинах, на сабле кровь. И усмехается так нехорошо. Билл Роулинг - сам знаешь, он её за сестру почитает - сразу к ней кинулся. Мол, что такое, цела ли? "Со мной всё в порядке, - говорит. - Тут некоторые подшутить надо мной хотели, так четверо этих кретинов уже чертям свои анекдоты рассказывают". "А остальные?" - спрашивает Роулинг. "А от остальных семнадцати я доблестно удрала". Наши рожи кривить начали, а Воробушек им и говорит: "Это когда одна драчливая девка против четверых мужиков - храбрость. А когда одна против семнадцати - это уже глупость". Тут парни, хочешь или не хочешь, согласились: каков бы ни был боец, при таком раскладе ты точно покойник. А в её случае - кое-что похуже. Так что смелая, смелая, а на рожон без особой надобности не лезет. И всем не устаёт говорить, что глупость - самая страшная болезнь. От неё, мол, подохло больше народу, чем от чумы и оспы вместе взятых.