Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ) Страница 67

   А что, если... Стараясь не упустить мелькнувшую в сознании мысль, еще пока неясную, не оформившуюся, Иосиф Виссарионович медленным, тягучим движением раскрыл коробку папирос "Герцеговина Флор", обстоятельно, не торопясь, смял бумажный мундштук, прикурил и сделал первую затяжку. Привычный аромат табака и расплывающиеся струйки дыма настраивали на размышления.

   Так, Оргбюро и Секретариат, пользуясь аппаратом Орграспредотдела, обеспечивают партийный контроль над расстановкой кадров. Этой функции у них отнимать нельзя. Значит, тут к Угланову не подкопаешься. Но ведь кадры надо и с деловой стороны оценивать. А этим кто занимается? По размышлении Сталин пришел к выводу: получается, что специально - никто! Кандидатуры для утверждения в должности через Секретариат ЦК направляют ведомства. То есть, фактически, начальники подбирают себе удобных сотрудников. Но удобные - далеко не всегда лучшие. И не всегда надо начальникам комфортабельные условия создавать. Неудобного человека им под бок тоже иногда не помешает сунуть, чтобы кадры, занимающие ответственные посты, не зарывались. А то иной начинает вести себя так, будто он один, сам по себе, царь, бог и воинский начальник!

   Но кто же может оценить назначенцев с деловой точки зрения? Ответ пришел, будто невзначай, без долгого напряжения ума: ЦКК. Контрольная комиссия вместе с Рабкрином как раз работу ведомств проверяет, и они-то подноготную руководителей знают, пожалуй, лучше всех. А на ЦКК-РКИ у нас сидит Куйбышев. Вот Валериану это дело и поручим! Он человек свой, и потому его фильтр будет работать как надо. Значит, на ближайший Пленум выношу предложение: все кадровые решения предварительно пропускать через ЦКК-РКИ. И с Углановым ругаться не надо, и по части новых назначений руки у него окажутся основательно связаны.

   Заботили Сталина и другие проблемы - те, с которыми приходилось иметь дело и вашему покорному слуге. Хлебозаготовки шли со скрипом. Невысокий урожай заставлял многих крестьян посматривать в сторону частных торговцев хлебом, в ожидании, что зимой и весной цены вольного рынка полезут вверх. Правда, маневр с осенними надбавками и поощрительными товарными фондами все же заставил многих продать хлеб задолго до Нового года. Но темп заготовок, тем не менее, хотя почти и не отставал от прошлогоднего, не мог нас удовлетворить - уже начинавшийся рост нового промышленного строительства, расширение и реконструкция старых предприятий вели к значительному росту контингента городского населения, которое надо было снабжать хлебом по приемлемым ценам. А во многих местах в булочных уже выстраивались с утра очереди за дешевым хлебом.

   Одно хорошо - те инициативы, которые еще в прошлом году обговаривались с Анастасом Ивановичем, позволили резко сократить поставки хлеба для оплаты импорта сырья и оборудования. Но с импортозамещением по части сырья дело двигалось медленно, а с нового, 1928 года, начиналось выполнение пятилетнего плана. И я со страхом думал о неизбежном наступлении срока, когда придется резать поставки сырья для легкой промышленности, чтобы обеспечить ввоз машин и оборудования для разворачивающихся гигантских строек. Однако еще больше меня пугали перспективы следующего года. Если снова будет неладно с хлебозаготовками, то призрак чрезвычайных мер, и насильственной, "через колено", коллективизации со всеми ее издержками, встанет во весь рост.

   Новый, 1928 год, обернулся жаркими спорами в Совнаркоме. Председатель СТО, Алексей Иванович Рыков, явно не сходился во мнениях с Председателем СНК, Иосифом Виссарионовичем Сталиным. И того, и другого серьезно беспокоила нехватка хлеба. Но если первый предлагал повысить заготовительные цены и даже пойти на закупку предметов потребления за рубежом, чтобы заинтересовать хлебосдатчиков, то второй считал необходимым поднять налоги на зажиточных крестьян и усилить санкции за накопление значительных хлебных запасов, как за спекуляцию. Правда, идея вообще запретить частную торговлю хлебом пока на обсуждение не выносилась.

   Можно было лишь догадываться, какие острые споры разгораются вокруг вопроса о хлебозаготовках за закрытыми дверями Политбюро. Однако в результате этих прений не одержала верх ни та, ни другая позиция. Решение, принятое Совнаркомом, было компромиссным: раскупорить закрома Госрезерва, чтобы сглаживать нехватку хлеба там и тогда, где и когда она становится наиболее острой. По существу, это была оттяжка решения. По моим расчетам, были шансы в нынешнюю хлебозаготовительную кампанию обойтись без отхода от принципов НЭПа. Но из прошлой жизни мне было известно, что 1928 год так же будет не лучшим по урожайности, и к осени мы столкнемся с теми же проблемами, - вот только резервов у нас уже не будет.

   Сколько ни напрягал я мозги - боюсь, они скоро дымиться начнут от перегрузки, - но выход виделся только один. Тот, которого изо всех сил хотелось избежать: форсированная коллективизация. В конце концов, пришлось сказать самому себе: желания - желаниями, а политику надо строить, считаясь с реальностью. А значит, вопрос надо ставить иначе. Не мечтать, чтобы все было гладко и благостно, а решать проблемы практически. Как провести коллективизацию с наименьшими издержками? - вот на какой вопрос надо было ответить. Для меня были неприемлемы обе крайности, столкнувшиеся в 1928-1929 годах в известной мне истории - нельзя было ни насильственно загонять в крестьян в колхозы, ни ждать, пока они сами "врастут" в обобществленное хозяйство через различные формы кооперации. Да, осуществление программы кооперирования села, подготовленной к XIV съезду, надо было форсировать. Но как?

   В конце января 1928 года в ВСНХ состоялось узкое совещание с основными авторами упомянутой кооперативной программы - Кондратьевым, Макаровым, Чаяновым и Челинцевым. Проблему я перед ними поставил до конца откровенно:

   - Если мы, коллеги, сейчас ничего не придумаем, то могу вам гарантировать - уже к осени нынешнего года в Правительстве возьмут верх сторонники самого радикального решения проблемы хлебозаготовок. Их программа: массовое объединение крестьян в коллективы, не останавливаясь перед самым грубым административным давлением; предотвращение недовольства зажиточной части села путем применения превентивных санкций; запрет частной торговли хлебом; введение обязательных поставок хлеба государству по фиксированным ценам.

   Несколько секунд собравшиеся обдумывали мои слова, потом Николай Дмитриевич, вскочив с места и блеснув стеклами очков в круглой оправе, срывающимся голосом вскричал:

   - Это же... Это же полное разрушение основ аграрной экономики!

   - Нет, не полное, - тут же отзываюсь на его реплику. - Но издержки, действительно, будут колоссальными.

   - Что же делать? - профессор Макаров был в растерянности.

   - Ответ на этот вопрос хотелось бы услышать от вас.

   Давлю непрошенную усмешку и добавляю:

   - У меня есть идея, но она пока очень абстрактная. Как-то мне довелось услышать примечательную фразу: "Если безобразие нельзя предотвратить, его надо возглавить", - увидев выражение лиц, которым была встречена эта сентенция, все же не могу удержаться от улыбки.

   - Как же это понимать? - со смесью недоумения и возмущения в голосе осведомляется Чаянов. Кондратьев, так и оставшийся стоять рядом со своим стулом, и уже вернувший себе самообладание, не без язвительности замечает:

   - Виктор Валентинович, видно, хочет, чтобы мы с вами послужили большевикам и пошли с хворостинками загонять крестьян в коллективы, - с шумом отодвинув стул, он опускается на свое место, упершись локтями в стол и оперев голову на ладони.

   - Хворостинки не помещают, но для другой цели, - спокойно замечаю я. - Попробуйте понять, что нам надо опередить ретивых коллективизаторов, не дать превратить этот процесс в политическую кампанию, в которой неизбежно наломают таких дров, что потом за годы не разгребешь. Нам неизбежно придется форсировать процессы кооперирования, ибо деваться уже некуда. Но мы иначе определим целевую функцию. Если некоторые наши руководители смотрят на коллектив только как на насос по выкачиванию хлеба из села, то для нас главным должно быть усилие по подъему в кратчайшие сроки производств зерна. Мы поэтому тоже вынуждены будем использовать коллектив как инструмент принуждения - но принуждения к использованию самых передовых, самых эффективных агротехнических приемов, к расширению запашки, там, где это возможно. И начать все это нужно еще до ближайшей посевной компании.

   - Это нереально, - машет рукой Челинцев.

   - В лепешку надо расшибиться, а сделать! - запальчиво возражаю ему. - Иначе наступит все то, чего так испугался Николай Дмитриевич. И не думайте, что проблему будете решать вы одни. Мы тут, в ВСНХ, будем скрести по сусекам, чтобы найти источники добавочных поставок техники, керосина и удобрений на село, изыскать, что дополнительно дать крестьянам в ответ на возросшие поставки хлеба. И не надо недооценивать силы ВКП(б). Партия проведет мобилизацию десятков тысяч инженеров, техников, квалифицированных рабочих, преподавателей и студентов сельскохозяйственных вузов, и техникумов. Это будет массовый десант на село. С помощью этих людей будет налаживаться работа технического парка МТС, организация производства, совершенствование экономического расчета, проводиться улучшение агротехники, зоотехническое обслуживание и т.д., - на этом останавливаю свой монолог.