Валерий Самохин - Убить дракона Страница 67

– Застава! – громкий возглас оживил сонное купе экипажа.

Радостно всхрапнули усталые кони, почуяв близость жилья, веселый свист нагаек прогнал остатки дремоты. Пригороды Парижа пролетели в мгновенье ока.

Костры на заметенных улицах, мрачные гвардейцы короля, толпы горожан с факелами в руках. Бравый караул, вытянувшийся при виде высоких гостей, обледенелые ступеньки посольского приказа, заспанный секретарь, испуганно протирающий красные глаза.

– Где Барятинский? – с порога рыкнул светлейший, не вслушиваясь в положенный по протоколу приветственный лепет.

– Они с визитом отбыли, – заблеял дежурный.

– На ночь глядя? К кому?

– К Денису Ивановичу.

– Это кто еще такой? Секретарь замялся на мгновенье и отчего-то шепотом пояснил:

– Который вождь… Сладкий Язык.

Потемкин покачнулся от внезапного бесцеремонного толчка, сделал шаг в сторону и в гневе оглянулся. Сказать он ничего не успел. Мелькнула светлая шубка, тонкие ручки вцепились в отвороты камзола, голова посольского дежурного затряслась из стороны в сторону.

– Повтори! Повтори, что ты сказал!

Секретарь, опешив от безумного натиска, бросил растерянный взгляд на светлейшего и хрипло выдавил:

– К вождю отбыли.

– Как его зовут?!

– Денис Иванович.

– Едемте, ваша светлость! – Бросив жертву, умоляющим голосом произнесла Юлька. – Едемте, скорее… Я чувствую, что это он!

Потемкин хмыкнул, снял шапку, промокая шелковым платочком вспотевший лоб, и добродушно сказал:

– Погоди, Юлия, не торопись. Мы даже не знаем, куда ехать.

– Это рядом, в двух кварталах, – вздохнув с облегчением, услужливо ввернул секретарь. И мысленно перекрестился, в надежде избавиться от ночных гостей. – Бывший особняк графини д"Эстрэ, что на улице Гренель.

– А что творится в Париже?

– Смута, – секретарь безразлично пожал плечами. – Кто-то чернь подстрекает к бунту, воззвания и памфлеты едкие на плацах разбрасывает.

– Так что же князь в пору смутную по ночам разъезжает? – искреннее возмутился Потемкин. – Жизнь его империи властна и матушке-государыне, а не ему лично. Не дело посла шпагой орудовать, иные цели перед ним ставлены.

– Граф д"Аранда, посол гишпанский укрытия просил, – вступился за шефа секретарь. – У нас гостил, почитай, неделю, но инквизиция ноту прислала, вот и решили от греха подальше его перепрятать. А в приказ посольский, что от Заморья, они не сунутся – от обмена верительными грамотами сами отказались. И караул там грозный, не чета нашему…

Обещанный грозный караул у чугунной ограды отсутствовал. Но стоило выйти из кареты, как пятнисто-серые тени, невидимые доселе на фоне гранитных стен особняка, материализовались словно из воздуха. Угрожающий лязг затворов и бездонные зрачки стволов послужили приветствием для незваных гостей.

– Кто такие и к кому? – широкоплечий офицер с резкими чертами взирал бесстрастно и холодно. На ощетинившихся гвардейцев светлейшего он даже не взглянул.

– Его светлость князь Потемкин с частным визитом, – с вызовом в голосе доложил адъютант.

Бросив резкую команду на английском, офицер сделал шаг в сторону и коротко кивнул головой.

Пламя камина играло тенями на парчовых обоях уютного кабинета. За кофейным столиком под настенным светильником сидело трое мужчин: русский посол князь Барятинский, шевалье Ив Костилье и полномочный резидент Заморья славный вождь по прозвищу Сладкий Язык.

Мерцал топазом маслянистый коньяк в пузатых бокалах, тлела забытая сигара на краешке черепахового панциря, запах свежесваренного кофе щекотал ноздри, отвлекая от беседы. Впрочем, Денис особо и не вслушивался в спор собеседников. Беглому кабальеро из испанского знатного рода места в раскладах не находилось. Пока не находилось. А что будет дальше, одному творцу ведомо. Но раз князь просит о помощи, то почему бы и не удружить?

Мысли вождя витали далеко. Эта эпоха поразила его до глубины души. Здесь наемный убийца предлагал дуэль, здесь дворяне – русские, французские, английские – в первых рядах карабкались на крепостную стену и первыми получали мушкетную пулю или каленый клинок в грудь. И лезли не за чинами и наградами, а лишь потому, что они лучшие. Они – дворяне, благородная кровь. И они должны быть лучшими во всем. Даже в смерти.

Да, покупались должности и звания, кто-то искал протекции у августейших особ, не брезгуя подношениями, процветало мздоимство, но… Но были и другие. Те, кто трудился на благо отчизны не из-за имений, поместий и крепостных душ, а по велению сердца и души. И к богатству относился спокойно и даже равнодушно. Рвался во власть не за жирным куском, но за славой для родины. И таких было большинство. Золотой телец еще не воцарился над миром.

Даже девятнадцатый век отличался от этой эпохи. Про более поздние времена не было и смысла говорить. Дениса поразила Злата с ее Заморьем. И у нее были казнокрады, преступники и бездушные чинуши. Но те, кто служил ей верой и правдой, знали одно железное правило. Это правило было вбито в голову и высшему советнику судейского корпуса и низшему чину полиции. Вбито, выжжено каленым железом. Есть всего один закон – справедливость. А все остальное – лишь комментарии к нему.

Как это удалось сделать молоденькой девушке, он не знал. Но и французы, и сербы, не говоря уже о запорожских казаках, твердо верили в одно – за своей государыней они как за каменной стеной. Значит задача его усложнялась многократно. Уничтожив одно, он должен сохранить другое. Тот слабый росток нового мира, создаваемого в Заморье, должен дать побеги, окрепнуть и разрастись по всему миру.

Дверь приоткрылась с легким шорохом, выводя из раздумий. Мелькнули рыжие космы, и тихий шепот взорвался в голове:

– Денис Иванович, там Юлия Васильевна приехали. – Алексашка радостно ухмыльнулся и еще тише добавил: – Злые-е!

На секунду показалось, что он сидит у себя в офисе на Невском проспекте. Лишь на секунду. Потому что в следующее мгновенье тяжелые створки с грохотом распахнулись и нежные руки обвили шею, не давая вздохнуть.

– Я так и знала, что ты в Париже! Опять на француженок потянуло?

Ухо отозвалось привычной болью. Отстранившись от девушки, Денис жадным взором оглядел ее. Ехидный вопрос не замедлил себя ждать.

– Нравлюсь?

– Очень!

– А ты мне – нет!

– А сейчас? Он прикоснулся к ждущим губам легким поцелуем.

– Ну, так немного лучше, – сварливым тоном произнесла Юлька и смущенно обернулась. Усмехался Потемкин, наблюдая за любовной сценой, с открытыми ртами взирали Костилье и Барятинский, округлив любопытные глаза, глуповато улыбался Алексашка.

Первым пришел в себя русский посол. Растерянность не конца покинула его, и протокол оказался несколько скомканным, но церемонию приветствия важного гостя он сумел довести до конца. Чем и выручил хозяина, в чьи обязанности, собственно, это и входило.

Встретившись с изучающим взором одноглазого вельможи, Денис неожиданно для самого себя попросил:

– Господа, вы не могли бы нас оставить наедине с Григорием Александровичем? Буквально на несколько минут.

– Начинается, – недовольно пробурчала Юлька, обижено надув губки. Но длилось это лишь пару мгновений. Озорно блеснув глазами, она весело спросила: – Кто из вас будет меня развлекать?

Раздался дружный смех. Костилье галантно подал руку, Барятинский предупредительно распахнул дверь.

– Спрашивайте, князь, – пододвинув кресло, предложил Денис. Дождавшись, когда гость усядется, налил коньяк в бокалы . – Вижу, что у вас много вопросов ко мне.

Потемкин помолчал минуту, размышляя, осадить ли наглеца за панибратский тон или оставить это без внимания. Не найдя, к чему приравнять статус хозяина, он решил отплатить той же монетой.

– Вопросов много, вождь. Но главный – один. Денис рассмеялся. Прижав руку к груди, признал:

– Туше… – и спросил уже серьезно: – В чем он заключается?

Фаворит, с одобрением отметив про себя, что в собеседнике нет и тени раболепия, ответил не менее серьезно:

– Нам неизвестны ваши истинные цели. Пока что наш союз выгоден и приносит определенные плоды, но чего нам ожидать в дальнейшем? Хотя бы в ближайшее время… Любой ваш неудачный шаг рикошетом ударит по нашим интересам. Денис прикурил сигару, пустил колечко и усмехнулся.

– Это несложно. Ближайшее время я буду занят спекуляцией.

– Хотите подзаработать? – с оттенком брезгливости спросил Потемкин.

– Чуть-чуть… – усмешка стала язвительной. – Миллион-другой. Может и больше… как масть пойдет. Светлейший поперхнулся, недоверчиво покачав головой.

– Такое возможно?

– И не особо сложно. Если знать где и что произойдет.