Валерий Белоусов - Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» Страница 68

— Как вы смеете! — ответно возопил Прохожий, еще переживающий подлое предательство дежурной медсестры, которая гнусно его обманула, назвав седативный препарат витамином, — мерзавка! Убийца в белом халате!

Фельдшер, от изумления вытаращив на Прохожего свои воистину коровьи голубые глаза, на секунду онемела… Это она-то убийца! Да она даже тараканов шлёпанцами не била! А гуманно, аккуратно отлавливала, налив им в блюдечко пива, и потом засовывала их, пьяненьких, соседям в замочную скважину…

Совершенно по-буддистски.

Коммунальная квартира, что вы хотите…

Потом фельдшер широко раскрыла красногубый рот и громогласно, на весь коридор, гаркнула:

— Семёновна!!

— Аюшки, Марьандревна…

— У нас ребята из Кащенки что, еще не уехали?

— Да тут оне, чаи гоняют в ординаторской…

— Кричи их, быстро! Острый случай.

…Двое молчаливых, привычных ко всему санитаров вытащили Прохожего прямо из ретирады, где он опять было собирался уединиться… К сожалению, при фиксации пациент повёл себя не вполне адекватно, поэтому вязали его весьма и весьма жёстко.

А потом, раскачав, с размаху швырнули в заднюю дверь «таблетки»,[90] так, что он пребольно шмякнулся о передний борт.

Взревнув сиреной, «буханка»[91] выехала из решётчатых больничных ворот и отправилась в сторону Канатчикова…

И кто тому виной, что щеколда задней двери оказалась неисправной, и дверца на ходу, когда машину встряхнуло на ухабе, распахнулась? Хреновое состояние московских дорог, даже в самом Центре города, на Маросейке, — обычное следствие деятельности демократической мэрии… Проверено! Чем мэрия демократичнее, тем дороги хуже!

21 августа 1991 года. Семнадцать часов пятьдесят минут. Город Москва, улица Забелина, дом 3, строение 2

Кто не знает, никогда и не найдет укрывшийся в глубине двора домик, который с одной стороны — одноэтажный, а с другой имеет аж три этажа…

Вот такая здесь местность, у Солянки — взбегают неширокие улочки по склонам одного из семи московских холмов, синеют на белом купола Иоаннопредтеченского монастыря… Время здесь поистине остановилось!

Да любезный Читатель и сам видал эти замечательные места в замечательном фильме «Покровские Ворота».

Так же остановилось время и в «Вороньей слободке», как любовно-ласково называли своё смиренное жилище, куда даже участковый местный в одиночку не хаживал, обитатели огромной, во весь этаж, коммуналки, что занимала ровно одну треть упомянутого дома, бывшего купеческого особняка, хранившего в своих облезлых стенах много мрачных тайн…

И фальшивые деньги здесь выделывали, и замарьяживали с бульвара пьяненьких гостей, которых сначала опаивали марафеченным портером, а потом, обобрав и благословив безменом, спускали под лёд Яузы…

В Отечественную кровавосталинские опричники накрыли здесь целую типографию, которая изготовляла поддельные продуктовые карточки. На краденые продукты добрые жители «Вороньей слободки» выменивали у голодных эвакуированных обручальные кольца.

Впрочем, были дела и посерьезнее… В ночь на двадцатое октября проклятого навеки сорок первого года патруль в лазоревых (вообще-то васильковых, пишет мне Взыскательный Читатель, но если припорошить снежком, то как раз такой и будет цвет…) фуражках расстрелял прямо во дворе дома, на свежевыпавшем снежку, борца с тоталитаризмом, который за пригоршню оккупационных марок пускал разноцветные ракеты в сторону МОГЭС, обозначая цель для ночных бомбардировщиков с белыми крестами на черных плоскостях.

Нет, что и говорить! Есть какая-то магия места…

Будто черная метка лежит на иных домах! Как будто бы ничего особенного, дом как дом, а народ там вешается, с остервенением режет друг друга или жарит на покрытой подгоревшим, чёрным жиром плите печёнку соседа, с которым ещё намедни распивал чекушку…

… — Проходите, проходите, господин хороший. — Потирая сухие паучьи ручки, обладатель удостоверения «Жертва Политических Репрессий», дающего право на бесплатный проезд в общественном транспорте, пропустил долгожданного гостя в тёмный, пахнущий кошками захламлённый какими-то шкафами коридор, в котором на стене висели велосипеды без колёс, старинные оцинкованные тазы со следами ржавчины и тускло, под самым закопчённым потолком багрово светилась запылённая лампочка.

Осторожно пробиравшегося по пыльному ущелью интуриста звали Романом…

Как ни странно, это было его подлинное имя. И он был украинцем.

«Тату, кто такие русские и чем они отличаются от москалей?» — «Русские, сынку, живут в Москве, они очень умные и работящие люди, строят своё государство и дружат с нами… А москали — это поганы людины, пьют водку, воруют, мешают нам строить Украину…»

«Тату, а кто такие евреи и чем они отличаются от жидов?» — «Евреи, сынку, это умные и трудолюбивые люди, живут в Палестине, осваивают пустыню, строят своё государство и дружат с нами, а жиды — это поганы людины, пьют пейсаховку, вымогают деньги, всех обманывают, мешают нам строить Украину…»

«Тату, а кто такие украинцы и чем они отличаются от хохлов?» — «Украинцы, сынку, это умные, работящие люди, живут себе в Канаде…»

Да, так вот, Роман был украинцем…

И посетил он Москву вовсе не для того, чтобы в Украинском культурном центре на Арбате, дом девять, съесть наваристого, с толчёным салом и чесноком борща «в хлебе», выпить горилки, закусывая её, опять же, салом та цибулей или послушать, як спиваеть народный московско-украинский хор харны писни…

Украинско-американская организация под названием «Prolog Research and Publishing Inc.», которая сначала базировалась в Филадельфии, а потом в Нью-Йорке и, наконец, в Ньюарке, штат Нью-Джерси, была, со времени своего создания, дочерней компанией ЦРУ — технический термин для независимого предприятия, финансируемого Агентством, но под его прямым руководством.

Организации «Пролог» было изначально дано кодовое название от Конторы — «Aerodynamic» (аэродинамический), которое впоследствии было изменено на «QRDynamic». Чтобы никто не догадался. (с).

Организация появилась в качестве продолжения отношений, установленных между ЦРУ и его предшественником Центральной Группой по Разведке (CIG) и УГВР (Українська Головна Визвольна Рада), в 1946 году, на ранних этапах «холодной войны».

УГВР, в качестве политического руководства УПА, контролировало сеть созданных немцами формирований на Украине и в Польше, которые занимали необходимое положение, чтобы действовать в качестве системы раннего оповещения и предоставлять своевременные точные разведданные, в случае, если Красная Армия Сталина начнёт выдвижение на Запад.

Эта информация была бесценной для агентства по сбору разведданных США, ЦГР и для его преемника, ЦРУ.

Первый контакт анонимного офицера американской разведки с УГВР был установлен в апреле 1946 года в Риме, используя контакты с представителями Украинской Греко-Католической Церкви в Ватикане.

В Лэнгли поступило первое сообщение на имя «Бешеного Быка» Билла Донована: «После тщательного изучения украинского вопроса и сравнения информации из нескольких источников в Германии, Австрии и Риме, источник полагает, что УГВР, УПА (Украинская Повстанческая Армия) и ОУН-Бандера являются единственными большими и действенными организациями среди украинцев и что большая часть других организаций является маленькими эмиграционными группами без большого влияния и контактов с Родиной.

УГВР — организация, имеющая поддержку молодого поколения и украинцев внутри страны, а также имеет установленный авторитет её лидеров Гриньоха и Лебедя. Некоторые другие группы имеют завистливые взгляды в отношении комплекса УГВР, поскольку организация является независимой и мощной и всегда отказывала в сотрудничестве с поляками и русскими.

Они решительные и способные к действиям, но имеют психологию преследуемых. Они готовы пожертвовать своей жизнью или совершить самоубийство в любое время в борьбе за своё дело или чтобы предотвратить посягательство на свою безопасность, и они также готовы убивать, если они вынуждены это делать. Они намерены продолжать выполнять свою работу и с нами, и без нас, и, если это им будет выгодно, — против нас.

По мнению источника, конспиративная ментальность и крайнее недоверие всему и всем непроверенным, являются большой помехой в ведении дел с украинцами. Всегда нужно помнить, что они имеют почти религиозное почитание своей нации и ненависть ко всему иностранному: прежде всего, польскому, потом русскому, потом немецкому. Подытожив свое продолжительное наблюдение и изучение этих людей, источник полагает, что, если вести дела с ними надлежащим способом, то они могут быть полезны в любое время и в любых целях…»