Глеб Дойников - Возвращение Варяга Страница 68

 Начали тонуть и русские броненосцы — «Победа», «Петропавловск», и броненосный «Баян» пали жертвами торпед. Непотопляемый «Александр Третий» был протаранен «Цусимой», что лично у меня вызвало сомнение, но покойных адмиралов никто не спрашивал. За этот успех японцы заплатили добитым артиллерией «Ясимой» и пораженными при атаке броненосцев двенадцатидюймовыми снарядами «Идзуми» и «Акаси». «Цусима» также не пережила таран броненосца, и медленно погружалась носом. Кроме того, миноносные корабли японского флота пали в битве практически все.

 На этом месте я, не в силах наблюдать за гибелью (пусть и «виртуальной") вверенного мне флота, попросил прекратить моделирование, сославшись на то, что мне уже ясен ответ на мой вопрос. Да, я действительно мог в тот переломный момент поступить подобно идеальному самураю — в отыгранном при моделировании варианте соотношение потерь было более благоприятным для Императорского флота, но... При том количестве кораблей первого ранга, которые с честью пали бы за Императора, встречать русскую Третью эскадру было бы уже просто нечем. Не менее тяжелыми были и потери в крейсерах и миноносцах. После прихода нового подкрепления русских летом 1905 года, Япония фактически теряла контроль за морем. Это был бы классический случай, когда победив в битве[49], я бы приблизил поражение своей страны в войне.

 И на этом примере я, как преданный вассал своего императора, считаю своим долгом призвать всех командиров Империи Восходящего солнца с размышлению. Когда во время следующей войны, которая рано или поздно случится, выбор между «путем самурая» и «путем Даймио» встанет перед вами, вы готовы найти в себе силы правильный путь? Да, война еще не идет, но как поют наши когда то враги а теперь союзники русские в своей песне — «если завтра война, если завтра в поход». И чтобы принять верное решение находясь под обстрелом вражеских орудий, вам, новым командирам страны Ямато надо готовиться к принятию таких решений уже сегодня.

 Ноябрь 1904 г. Траверс полуострова Шантунг, Желтое море.

 — Федя, я поймал медведя!

 — Так тащи его сюда!

 — А он не идет...

 — Тогда брось его, и иди сюда сам!

 — А он и меня не пускает!

 Под этой немудреной и старой как мир шуткой могли подписаться все адмиралы как японского, так и русского флота. Макаров мечтал о часе передышки в непрерывной перестрелки с Того, чтобы завести наконец пластыри на пробоины и погасить пожары на своих броненосцах, но... Но дай он Того этот час, тот гарантированно навалится всеми силами флота на тройку русских броненосных крейсеров застрявших к Югу от японских поврежденных броненосцев и отряда старых кораблей.

 Сейчас «Громобой», «Баян» и «Рюрик», при поддержке четырех крейсеров Руднева, с переменным успехом перестреливались японцами. Будь «Микаса», «Хатсусе» и «Фусо» полностью боеспособны — все три русских крейсера уже давно были бы на дне. Впрочем, сохрани русские крейсера свой полный ход — они столь же давно обежали бы кусачие японские броненосцы по дуге и присоединились бы к главным силам Макарова. Увы — принцип « пойманного медведя» действовал и тут, во втором очаге боя. Русские не имели хода чтобы оторваться от японцев, японцы потеряли слишком много артиллерии, чтобы их добить. Но подойди сюда Того со своими кораблями, судьба наглых крейсеров была бы решена. Со сбитыми трубами «Баян» не мог дать более двенадцати узлов, а «Рюрик» вообще тащился на восьми. «Громобой» был пока чуть быстрее, но поднявший на нем флаг Рейценштейн никогда не бросил бы два корабля чтобы спастись самому. Вокруг медленно отходящих русских вертелись старые японские бронепалубные крейсера наседая на них с кормы. С носа им угрожал совсем уже антикварный, но несущий четыре 12» орудия «Чиен Иен». Именно этим пушкам даже не прошлого .а позапрошлого поколения, был обязан своим бедственным положением «Баян». Его лихой командир, Вирен, решил воспользоваться большей скоростью своего корабля и большей скорострельностью орудий. Пол часа назад, при расхождении с Чиен Иеном на конрткурсах, он попытался приблизиться к «старичку» на дистанцию торпедного выстрела. Увы, надежды на невысокую скорострельность и точность древних орудий китайского броненосца не оправдались — первым же залпом на Баяне были сбиты две трубы.

 Все современные и быстроходные легкие крейсера сейчас вслед за «Идзуми» неслись на перехват русских транспортов, пытаясь оторваться от преследующих их пары «Пересветов» и «России». И этот клубок огня и стали, летящий на север со скоростью 15 узлов был третьим местом боя. Сражение окончательно распалось на схватки отдельных отрядов и кораблей, и ни один из адмиралов не мог повлиять на действия кораблей не входивших в его отряд. Всякое централизованное управление боем было потеряно, и теперь исход сражения зависел от действий командиров отдельных кораблей и отрядов.

 Йэссен перешел с тонущего «Корейца» на борт «Буйный» и тот час приказал поднять на мачте маленького кораблика контр адмиральский флаг. Да, он должен был командовать отрядом броненосных крейсеров, но уж коли он волею судеб оказался самым старшим по званию из стоящих на мостике миноносцев... Ничто не помешает ему выполнять свой долг и тут, а это значит — принять командование миноносцами. Вскоре ему представился шанс этот самый долг выполнить — Того повернул на Юг, очевидно решив уничтожить опрометчиво оторвавшиеся от Макаров Владивостокские крейсера.

 Декабрь 1904 года. Владивосток. Токио

 Сразу по приходу в Артур транспортов, не успели еще выгрузить с них первые ящики, крейсера Руднева уже догружались углем. Через два дня, кое как залатав самые опасные пробоины, еще до того как вернулся посланный к Чемульпо на минную поставку «Амур», к ним на корму загрузили кучу каких то непонятных ящичков, с которыми неделю возились все морские минеры Артура. А сразу после обеда, как только отоспались измотанные во время боя и ремонта кочегары, четыре крейсера «шеститысячника» вышли в море. Куда именно они идут в Артуре знал только Макаров, хотя по выражению Руднева — «и это было слишком много». Кроме своей команды и штаба Руднева «Варяг» принял на борт еще двух человек — капитана второго ранга Балка, и Великого князя Михаила Романова.

 Сейчас на борту головного «Варяга», на 15 узлах летящего сквозь ночь в сторону Японии, в адмиральском салоне сидели двое. Вернее сначала их было четверо. Но когда Балк выяснил, что Кирилл до сих пор ничего не знает об истинном происхождении его и Руднева, он просто послал контр адмирала «объясняться с его князем, так как со своим я уже все прояснил». Столь вольным стилем он весьма шокировал обоих великих князей, и Кирилл послушно и молча проследовал за Рудневым в соседнюю каюту, для объяснения. А Василий с Михаилом продолжали свой нескончаемый спор о России, об армии. В общем о жизни. Они уже давно перешли на ты, если рядом не было посторонних, и сегодня «добивали» тему о психологии и войне. Вернее сегодня был бенефис Балка, постепенно, по мере увеличения количества выпитого, переходящий в монолог... Монолог даже не начальника охраны крупного олигарха Колядина, а лейтенанта Кола, которого в Чечне уважали и свои, и чужие. Последние впрочем в оттенком нелегкой боязни. Михаил уже понял, что в определенных моментах у его наставника прорывается «первая» личность, и сейчас жадно, стараясь не перебивать и не спугнуть, слушал голос из будущего. Он далеко не всегда и не со всем был согласен, но считал что обязан сначала выслушать все до конца, и только потом делать выводы. Которые Балку иногда можно было и не озвучивать

—Не скажи Михаил, с «врожденным русским бесстрашием» ты не совсем прав, — Балк задумчиво затянулся сигаретой, ему просты было хорошо в чистой каюте уютно подрагивавшего на полном ходу крейсера, и он расслабился наверное в первый раз после выхода бронепоезда из Владивостока, — абсолютно бесстрашный человек — это кандидат в психушку. Во-первых, страх есть у всех. Это примитивная биология, поэтому бесстрашных не бывает.

—Ну это тривиально, — не удержался при высказывании такой банальности Михаил, он ожидал от пришельца из будущего чего то более оригинального.

—Тривиально, но необходимо для последовательности. Во-вторых, для его преодоления существует, — усмехнулся Балк, загибая пальцы, — а) аппарат — это вся иерархия начальства сверху до низу, которая осуществляет б) систему подавления страха. Тут и примеры истории, и страх наказания, помнишь у Фридриха «солдат должен бояться палки фельдфебеля больше чем пули врага», и раздача железок в виде орденов и медалей, и конечно экономическое стимулирование.