Герильеро - Д. Н. Замполит Страница 68

Вася слушал их еще полчаса и все это время чувствовал, что тупеет. Наконец, когда Гевара и Гильен начали выдыхаться и в споре появились паузы, спросил:

– Скажите, я не очень точно знаю, но вроде в диалектике есть три главных закона…

– Отрицание отрицания, перехода количества в качество и единства и борьбы противоположностей! – чуть ли не хором ответили ему марксисты.

– А поподробнее?

Два коммуниста пустились в объяснения материалистической диалектики, которые Вася внимательно выслушал и под конец спросил:

– Так если у вас единство и борьба противоположностей, то в чем проблема в одновременном существовании городской и сельской герильи? Их борьбу я уже видел, что мешает увидеть единство?

Спорщики призадумались и посмотрели друг на друга с новым интересом.

На следующий день Вася предложил штабу ограбление банка. Схема, нарисованная на листке бумаги, вызвала множество вопросов – сколько сотрудников в банке? Есть ли охрана? Каково расстояния от угла улицы до двери?

– Жаль, нет фотографий, – посетовал Габриэль, – с ними гораздо ясней.

– Есть человек, который может их сделать, – касик вспомнил про Монику.

Подумав, решили отправить в город Хорхе, поговорить с девушкой и понаблюдать за банком. После быстренько разрулили вопросы с новобранцами, несколько проблем снабжения и уже под конец внезапную задачу подкинул Че:

– Гильен вчера задал вопрос, почему у нас нет флага.

Штабные недоуменно переглянулись. А действительно, почему?

– С цветами, я так полагаю, все ясно, красный и черный, – не то, чтобы утвердительно, а скорее даже вопросительно протянул Хосе.

Индейская часть штаба неторопливо кивнула – годится.

– А вот с символами прямо и не знаю…

– Ну, первые буквы названия? – предложил Инти.

– Нет, нужно нечто более нативное… – Вася ткнул Катари, только утром сдавшего экзамен по испанскому-письменному и оттого пребывающему в некоторой эйфории, – Какой главный символ в Андах?

Кечуа перекинулись парой слов и единогласно выдали:

– Андский крест.

Искай даже нарисовал его, Вася вспомнил, что многажды видел такой ступенчатый крест еще в МГУ, на занятиях по этнографии – на тканых орнаментах и на каменных постройках.

– Красный на черном? Или черный на красном?

– Красный на черном!

– Голосуем?

– Единогласно.

Ткань есть, значит, нужно поручить мастерицам в общинах сшить несколько таких полотнищ. И вывесить их в каждом лагере – но под крышами, касик все время помнил о самолетах.

– И еще, – Вася упер взгляд в стол, потом поднял его и оглядел соратников, – я считаю, что нам необходимо привлечь на свою сторону часть священников.

Че фыркнул, Габриэль скептически скривился, Инти возвел глаза горе, только индейцы и Хосе восприняли это спокойно.

– Поэтому мы завтра выступаем на Касигуачу. Я приведу туда одного падре-иезуита…

– Расшифроватся перед посторонним? – Габриэль всем видом показывал неправильность такого хода.

– Я ручаюсь за него, – упрямо сказал касик. – И я уверен, что разговор с ним будет крайне полезен. Кроме меня и Че пойдет Авраам и…

Среди индейцев началось оживление – я! я! Тупак, возьми меня! После того, как самодельную баню прошел Вася, парилка неожиданно стала популярной среди кечуа. Они решили что испытание огнем, паром и прутьями может выдержать только истинный воин, так что авторитет касика, и так высокий, взлетел до небес, немало поднялся и авторитет Че. А коли дед дозволит войти под шкуры и Гильену…

Все эти простые и даже приятные вещи были прерваны появлением гонца из города. Он не стал приближаться к навесу, а издалека помахал Антонио зажатыми в руках бумагами. Кубинец забрал их, но пока шел обратно к столу, разглядывая принесенное, лицо его все больше и больше вытягивалось.

– Кажется, спокойные времена подошли к концу, – он бухнул на стол несколько отпечатанных красной и черной краской листовок.

«Проснись, боливиец!» – шло широким шрифтом по верху. Дальше текст состоял из расхожих левацких штампов и заканчивался призывами к немедленной социальной революции, уничтожению правящих классов, полной национализации и созданию трудовых лагерей. Неизвестный автор замешал содержимое настолько круто, что глаза полезли на лоб у всех.

– Эти листовки появились вчера в Кочабамбе. Подписаны неким «команданте Мигелем» из «Боливийской марксистской армии».

– Радио, – первым догадался Хосе и метнулся за транзистором.

Почти все станции, до которых удалось дотянутся, уже вещали о левых партизанах в горах и о решимости армии покончить с ними. Но что это были за партизаны, никто из присутствующих не понимал.

Глава 23. Республика в опасности

Пулемет пыхнул огнем, замолк и через мгновение выплюнул еще десяток гильз. Краем глаза Вася уловил, что Римак резво вскочил, подобрал свое хозяйство и со вторым номером метнулся дальше по склону. Не прошло и полминуты, как по оставленной позиции хлестнули пули с другой стороны, а чуть погодя все заволокло дымом и пылью от разрывов минометных мин. Над головами противно просвистели осколки и выбитая из камней крошка.

– Как думаешь, где минометы? – спросил касик, не отрываясь от прицела своего гаранда.

– В ущелье Хока, где родник, – тут же ответил Искай, – больше негде.

– Почему?

– Там ровная площадка и нет деревьев.

– А другие? – Вася все-таки пригнул голову, шальная мина разорвалась слишком близко.

– Либо далеко, либо вот, прямо перед нами, но там минометов не вижу, – Искай стряхнул с себя пыль и мелкие камешки, сыпанувшие сверху.

Вася сполз вниз и, пригибаясь за невысоким гребнем, пробежал в тыл, где у карты сидели сам команданте и радист-кубинец.

– Вот здесь, Кебрада-дель-Хоко, – ткнул он пальцем в значок родника. – Дай связь.

Радист передал ему микрофон с наушниками и касик, глядя в карту, продиктовал минометчикам координаты. Минута – и над ними противно засвистели мины, падая за разделявший две лощины отрог. Вася знал, что после трех-четырех залпов минометчики лихорадочно сворачиваются, хватают ствол, опорную плиту, двуногу, ящики с боекомплектом и во весь опор бегут подальше, подгоняемые командиром взвода.

Но ответки не последовало – наоборот, минометы армии замолчали, а вслед за ними понемногу закончилась и стрельба. В наступившей после грохота боя тишине были слышны только команды на отход с другой стороны ущелья, да вопли потревоженных тангара уррака, местных птиц, видом и поведением подозрительно напоминающих сорок.

Кажется, опять отбились. И вроде бы без потерь.

Вася давно потерял счет таким боям, последние два месяца состояли из непрерывных стычек, переходов и попыток добыть снабжение. С трофеями становилось все хуже – солдаты уже не отступали после первого удара, а наоборот, норовили закрепиться и не дать выйти из боя партизанам. Судя по всему, кто-то